то сейчас разум сложил флаги и сдался под напором того, что будет обещано и непременно вступит в силу.
Распахнув губы, жадно присасываюсь к его рту, покорно отдавая свое тело, чтобы унять пульсирующую боль, от которой мне самой не справится.
Глава 10
— Иди ко мне, Ева, — Кирилл раздвигает ограждение ринга, в виде туго натянутых струн, руками, чтобы помочь мне беспрепятственно оказаться рядом с ним.
— Может не надо? — скептически приподнимаю бровь, заложив руки перед собой.
— Чего ты опять боишься? Я же сказал, что не обижу, — он смотрит на меня с надеждой, а на его лице появляется ослепительная улыбка.
— Я боюсь своих ощущений рядом с тобой, Кирилл, — говорю прямо, принимая его помощь, чтобы подняться.
— Тебе страшно? Мы ничего друг другу не обещали, а наше общение ты уже оградила огромной стеной.
Кирилл обнимает меня со спины, обвивая своими руками мою талию. Сделав шумный вдох, переплетаю наши пальцы рук, в то время, как он продолжает говорить:
— На ринге нет места страху, тут скрытые эмоции и отточенная техника. Здесь энергетика не располагает к сокрушительному мозгоедству, здесь царит собранность. Представь, что наши отношения «ринг», тут даже есть ограждение, в виде твоих придуманных «стен». Весь мир остаётся за канатами. А мы здесь. И я до сих пор чувствую твой страх, — его руки теперь ласкают мои бедра, поддевая край водолазки своими пальцами, он проникает под одежду, чтобы жалить мою оголенную кожу своими прикосновениями.
— Наши отношения осудят, но я устала сопротивляться тому, что чувствую, — его ладонь накрывает мое полушарие груди, слегка сдавливая. — А — ах…
— Мы здесь одни. Просто чувствуй… представь, что ринг — это безопасный островок, где есть я.
Теперь две его ладони сминают мою грудь через бюстгальтер, следом отодвигая его вниз, сжимая пальцами ноющие горошинки сосков. Наклоняю голову, чтобы открыть доступ к шеи, чтобы целовал, чтобы был тем миром, который мне описал.
— Почему я, Кирилл? — закрыв глаза, представляю, какой у нас будет первый раз.
— Чувствуй, Ева, потому что другого шанса не будет. Я хочу показать тебе грани дозволенности, до которых ты сама никогда не дойдешь. Ты всегда останавливаешься на полпути, боясь ошибиться. Покажи мне себя. Отпусти себя, — шепчет мне в губы, когда я к нему разворачиваюсь, горя в своем желании слиться с ним воедино.
— Я постараюсь… — кладу ладони на его грудь, ощущая собственный трепет тела перед этим мальчишкой.
— Ева, я не хочу тебя силком тащить обратно к себе домой. И не хочу на утро увидеть заплаканное лицо, потому что ты будешь сожалеть. Мне нужна чувственная девушка, ту, которую сейчас держу в своих объятьях.
— Я не буду сожалеть…
Картинки происходящего сменяются друг за другом, они становятся ярче и многограннее. На серые будни снова «наложили фильтр». На темном холсте моего восприятия играет солнечная палитра оттенков. Внизу живота порхают бабочки, а губы вновь истерзаны желанными поцелуями.
Захлопнув за нами дверь, Кирилл сбрасывает свою куртку и притягивает меня к себе.
— Кирилл…
Этот отрывистый шепот вырвался у меня непроизвольно и был, скорее похож на тихую мольбу, чем на протест.
Он поднял голову. Растерянность и страсть были в его золотистых глазах, пытливо вглядывавшихся в мое вспыхнувшее лицо.
— Ты хочешь, чтобы я прекратил? — хрипло выдохнул он.
Я с силой затрясла головой. Нет же, нет. Только не сейчас. Иначе я точно перейду за грань своей вменяемости. В темных глубинах его огромных зрачков сверкнуло удовлетворение.
Скинув с меня куртку и стянув водолазку, Кирилл уткнулся в ложбинку между грудями и стал исследовать ее губами и кончиком языка. Его теплое дыхание, скользнувшее по коже, поднимало во мне жгучие волны возбуждения.
Дальше на пол полетела его футболка и мой бюстгальтер, мы интуитивно действовали на синхронность от избавления одежды.
Кирилл замер и немного отошел назад, чтобы посмотреть на меня. Я не помню, когда в последний раз была практически голой перед мужчиной, да еще и при дневном свете.
Переводя взгляд сверху — вниз, он не оставляет без внимания ни один изгиб моего тела. Потом тот же путь проделывают его руки, когда он снова вжимает мое тело в свое.
Подхватив под бедра, Кирилл несёт меня в спальню, не в ту комнату, где переодевался, в другую. Более просторную и светлую.
Бережно положив меня на кровать, достает из ящика прикроватной тумбочки презервативы.
— Ты предохраняешься? — отрицательно качаю головой, немного смущаясь столь простому вопросу.
— У меня давно не было мужчины… — признаюсь еле слышно.
— Я тебя понял.
Никогда в жизни я не испытывала такого удивительного желания, которое охватило меня сейчас — отдать себя.
Я хочу его, хочу делать то, что ему нравится, хочу быть такой, какая была бы ему нужна. В этот момент мне вдруг показалось, что я создана, именно для того, чтобы отдаваться. Это единственный способ утолить нестерпимый голод своего тела и своей души.
Его настойчивые пальцы требовательно сжали мои бедра, когда он встал на колени и притянул меня к себе. Положив руки ему на плечи и закрыв глаза, я запрокинула голову. От влажного и жаркого прикосновения его языка, кружившего вокруг моего пупка, у меня перехватило дыхание.
По моим внутренним мышцам пробежал огонь наслаждения. Кирилл приник к моему лобку и мои ноги задрожали. Я почувствовала его дыхание, и весь мир вдруг перевернулся с ног на голову. И меня понесло куда — то далеко — далеко, в не отмеченную ни на какой карте страну, которой правят только чувства.
Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, ощупывал языком уже влажные складочки моего естества, впитывая в себя мое возбуждение.
Он требовал моего ответа, побуждал меня, умоляя ответить. Мои пальцы забрались в его темные волосы, стали перебирать их, а он в это время добрался до самого сокровенного источника моего наслаждения и принялся с осторожностью ласкать.
Из моей груди вырвался тихий, протяжный стон. В ответ на это невольное оханье, Кирилл еще сильнее сдавил мои бедра, продолжая свои изощренные ласки.
Нахлынувшее на меня наслаждение было таким острым и неистовым, что мое дыхание, мой голос и вся эта обстановка вокруг слились воедино и стали уплывать куда — то.
Мое тело изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Я почувствовала, что оседаю на пол, но ничего не могла с собой поделать.
Кирилл поддержал меня и помог опуститься на колени рядом с собой. Он притянул меня ближе, и в его глазах загорелся сумасшедший огонь
