относится, и я с ним счастлива. Что такого ты получишь, отдав меня Ивару? — задала я вопрос напрямую.
Виттория молчала. Лишь прожигала меня ненавидящим, испепеляющим взглядом, полным презрения.
— Знаешь, всю жизнь ты обливала меня грязью, каждый день напоминала, какая я бесполезная для семьи, убивала мою самооценку, делала все, чтобы я ни на секунду не переставала осознавать свою ничтожность. Теперь готова насильно отдать меня мужчине, которого я всей душой ненавижу, забрать у человека, с которым мне действительно хорошо. Хоть раз, мама, ответь мне правду — почему ты так ненавидишь меня? — выдала я бурную тираду, захлебываясь слезами.
И слезы мои были настоящими. Я будто заново пережила все моменты, в которых женщина, назвавшаяся моей матерью, день за днем издевалась надо мной, унижала и обесценивала, планомерно превращая в пустое место без собственного мнения.
— Значит, хочешь правду? — равнодушно хмыкнула Виттория. — Что ж, я расскажу тебе правду. Ты все равно ничего не запомнишь.
Она присела рядом со мной на кровать. От кровожадности, читаемой на ее лице, стало жутко. А затем она начала рассказ, и с каждым ее словом я все отчетливее понимала — я всю свою жизнь считала матерью настоящее чудовище без капли добра и сострадания в сердце.
— Ты не знаешь, но я не единственный ребенок в семье. Мою младшую сестру звали Кетсия. И я ненавидела ее всю ее жалкую, никчемную жизнь. Потому что эта бестолковая, ничем не выдающаяся девица получала все, что хотела я. Родители любили ее больше. Ведь ее благословили и одарили сами Всевидящие. Эта подхалимка вечно пропадала в их храме, выполняла божью волю… Ее любили все. И я никогда не понимала, за что. Я была умнее, воспитаннее, я всегда следовала правилам, установленным в обществе, но в центре внимания красовалась только она. Я же была ее бледной тенью, которую никто не замечал.
Я совершила ошибку лишь раз — влюбилась по уши в отца Ивара. Кристоф был красив, галантен, обаятелен…и жесток. Он легко задурил мне голову и обесчестил. Когда я узнала, что беременна, так радовалась. Думала, он женится на мне, но нет. Он заставил меня сделать аборт. А затем начал шантажировать тем, что об этом узнают все. И тогда никто из уважаемых магов не примет меня в свой род, на моей карьере будет поставлен жирный крест, а нормальной жизни придет конец. Вдобавок ко всему после аборта я стала бесплодной. Ни один целитель не мог мне помочь. Кому нужна бесплодная, обесчещенная девушка? Правильно, никому.
Я не могла допустить себе такой участи. И решила заключить сделку с Кристофом. А Кристоф хотел, конечно же, Кетсию. Узнал, каким именно даром ее наградили Всевидящие…
— И каким же? — сдавленным голосом спросила я.
— Бесполезным для нее. Но для ее мужчины — бесценным. Ее мужчина мог обладать всеми видами магии. Каждый дар активировался ровно тогда, когда он необходим. Даже на расстоянии. Вполне возможно, что с укреплением связи между ними магия становилась общей и усиливалась, но проверить это не удалось. Я дала слово Кристофу, что он получит мою сестру. Взамен он помог мне выгодно выйти замуж, устроиться на перспективную должность и, естественно молчал о том, что между нами произошло. У меня все было рассчитано. Я внушила Кетсии подписать договор о помолвке. Подчинила ее практически полностью. Но оказалось, что она на тот момент уже была беременна тобой. И влюблена в какого-то проходимца — твоего отца. Я даже не помню, как его звали. Все выходило так, что она для Кристофа стала бесполезной. Только она об этом и не догадывалась. Твой отец помог ей снять мои чары, хотел получить благословение Всевидящих на их брак. Но мы им помешали.
Ситуация для меня складывалась печальная. Ведь я не выполнила условия сделки, и Кристоф мог в любой момент уничтожить меня. К счастью, выяснилось, что Кетсия ждет дочь, которая унаследует ее дар. Кристоф согласился ждать. Для мага несколько десятков лет не срок. Но его любовь к похождениям сыграла с ним злую шутку. Дочка одного влиятельного министра, которую он обесчестил также, как меня, тоже забеременела. Вот только в этот раз Кристофу избежать свадьбы не удалось. Сама понимаешь, не тот уровень. Тогда он изменил условие сделки — ты достанешься не ему, а его сыну. Я же для всех буду твоей родной матерью. Провернуть это труда не составило. Мы с Витольдом спешно поженились. Кристоф помог мне сделать этого бесхребетного недоумка моей покорной марионеткой. Кетсия всю беременность просидела взаперти. Я договорилась с целительницей, что та будет вести беременность сестры на дому, а затем подтасует документы и укажет матерью меня. Когда все было сделано, я, естественно, избавилась от нее. Как и от Кетсии. Нет свидетелей — нет проблем. Для всех моя сестра пропала без вести. До сих пор. А наши родители и вовсе не помнят о ней. Я об этом позаботилась. Перевезла их подальше, чтобы все считали их отъезд последствием горя от утраты любимой дочери. Остальные же, кто так сильно ее любил, забыли о ней достаточно быстро. Каких-то пару лет и моя мечта сбылась — Кетсия стерта. Ее нет.
Я поражалась тому, с каким ликованием и самолюбованием Виттория рассказывала о своих жутких злодеяниях. Теперь мне стало еще страшнее. Если она не пощадила родную сестру, то меня не пощадит и подавно. Да и план ее был уже понятен. Она хочет сделать со мной тоже самое, что и с моей мамой — прочистить мозги и превратить в покорную куклу.
— Что, даже ничего скажешь? — усмехнулась Виттория на мое молчание.
— Скажу — я очень рада, что ты мне не мать, — выплюнула я с презрением.
— Это я как-нибудь переживу, — ни капли не огорчилась она. — Что ж, с откровениями мы закончили. Пора приступать к делу. Мой долг, наконец, будет отдан, и я смогу спокойно жить дальше. Будет немного больно…
— Что? — Я напряглась. Страх липким комом собрался в груди. Она прямо сейчас…
— Не вижу смысла тянуть. Твои друзья наверняка уже мчатся на помощь. К их приходу ты должна безумно любить Ивара и бесконечно доверять мне, — притворно-ласково пропела Виттория и потянулась ладонью к моему лбу.
— Нет! Нет! — Я, как могла, уворачивалась от ее руки.
— И да, я пошутила. Будет невыносимо больно, — с издевательской ухмылкой Виттория прижала ладонь к моему лбу.
Как она и обещала, боль была невыносимой. Мозги будто опустили в кипящую воду. Я услышала собственный леденящий душу крик, а затем свет погас. Я не
