незнакомым, так и Никита теперь был… простым парнем, которому только что начистили рожу. Но лишь на секунду — заметив, что на него смотрят, Никита словно снова опустил на глаза какую-то поволоку безбашенности и обернулся так, словно только повода ждал с девушкой тоже драку затеять.
— Нет, — как собаку, одернула его Ева. — Иди на хер.
— Скучная, — фыркнул Ник и сунул голову под водную струю.
* * *
Никита ушел первым, ближе к ночи. Казалось, что Тимур знал об этом, поэтому и оставлял ему ужин в пластиковом контейнере. Глеб пил кофе, изучая файлы с делом на планшете, выезжать должны были ранним утром, чтобы в начале дня добраться до нужного города. Леонид предпочитал играть честно и не убивать людей в постели. Эффектом неожиданности «Черти» пользовались на полную. А как иначе, если они почти всегда в меньшинстве? Маскироваться, притворяться, следить, использовать женщину, чтобы выманить жертву — это он мог использовать, а вот убивать, пока человек спит — нет.
Глеб не выглядел взволнованным. Напротив, был похож на главу семейства, который готовился к деловой поездке. Привычной, сложной, но все же понятной. Шесть лет в деле… наверное, для него это уже обыденность. Еву же мандражило. Она не понимала, откуда дрожь — задание простое, ничего страшного. Она уже убивала, нужно просто сделать это снова. Но ее трясло. Так же, как перед первым убийством. Так же, как тогда перед первым делом для нее у «Чертей». И каждый раз она сомневалась и думала — а сможет ли? На деле все оказывалось просто, но Ева боялась больше даже не убийства, а того, что ее заклинит и она не сможет вовремя нажать курок.
Смотреть на спокойного Глеба бесило, и она из кухни, забрав свой ужин, направилась в комнату. Уже от центра гостиной заметила: Тимур сидел, свесив ноги с лестницы, упершись лбом в перила, смотрел за происходящим.
— Мы тебе кино что ли? — Ева попыталась пошутить, получилось зло. Тимур даже внимания не обратил. Пока она поднималась, негромко произнес:
— У тебя два пути. Либо как Никита, либо как Глеб.
— А у тебя?
— Как получится. Я еще расту, — спокойно отозвался Тимур. Но, когда Ева остановилась за его спиной, обернулся зло, словно готов был драться.
— Тебя тоже «стерли»? — спросила Ева.
— Не твое дело, — огрызнулся вмиг окрысившийся подросток.
— Тебя не перешивали еще… ты сам по себе довольно симпатичный.
Тимур, хотевший было что-то возразить, захлебнулся словами и раздраженно отвернулся, спрятав вспыхнувшее лицо. Когда довольная этой победой Ева пошла дальше, Тимур внезапно ответил:
— Я этого не просил…
* * *
Дом у прокурора был раза в три больше того, в котором жили они, и явно выделялся на фоне соседей. Машину оставили далеко от него и еще минут тридцать топали в утреннем тумане через перерытую землю — рядом строилось еще что-то. Оба уже были в масках, но закрытые шарфами. Со стороны выглядели как пара, гуляющая по промозглому осеннему утру. Между собой не разговаривали, потому что маски деформировали голоса. Еву трясло до сих пор, то ли от холода, то ли от нервов, и именно сейчас хотелось трепаться без умолку.
Над двухметровым забором с обоих краев стояло по камере. Ими занялся Глеб — обе зацепил тросом и сломал поворотный механизм, развернув к земле объективом. Кивнул — они уже обсуждали план действий, и дальше пошло слаженно — подсадил Еву на забор, она помогла ему подняться. Туман постепенно расходился, но пока мог служить прикрытием…
Мужчина лет сорока, довольно подтянутый, с благородной сединой в висках, пил кофе, глядя в планшет абсолютно так же, как Глеб этой ночью. Он обернулся и замер так, словно надеялся, что это чудовища, и если не шевелиться и не дышать, то они пройдут мимо, но Глеб поднял пистолет, навел в лоб.
— Погодите. Я же не убивал никого… и они мне обещали не убивать. Я не знал этого всего… я не виноват. Мне говорили, вы только…
Глеб и спорить с ним не стал — даже для Евы. Пуля вошла в лоб, вышла где-то с затылка, расплескав темно-красное по светлой кухне, по мраморной столешнице. Ева услышала, как щелкнуло за спиной, где-то ближе к двери. Охраны тут не было, жил прокурор один. Это мог быть случайный свидетель, а могла быть опасность, и Ева осторожно, как можно тише, все еще держа пистолет наготове онемевшей рукой, вышла в коридор проверить.
Хотя они появились тут с заднего двора, забравшись в окно спальни, входная дверь была приоткрыта. Ева вскинула пистолет, готовая стрелять. Рука после онемения как загорелась. Ева бы сейчас в кого угодно выстрелила, и она смело сунулась в коридор, к двери ближе, чтобы проверить две комнаты справа и слева от входа.
И даже готовая, тренированная, Ева лишь удивленно смотрела, как за ткань ее бронежилета зацепилось два железных крючка. От них тянулась тонкая проволока.
Глеб убедился, что человек с простреленной головой точно умер, обернулся уходить и услышал сначала оклик: «Беги!», потом разряд. И Глеб побежал, только не из дома, а к источнику шума.
Потом, оставаясь с самим собой наедине, Глеб спрашивал себя, почему он не сбежал. Да, тело действовало само, но действовало почему-то в каких-то странных интересах, никак не миссии. Он мог уйти, так даже у Евы было бы больше шансов на спасение. Но он думал, что их пришли убивать, и рванулся спасти.
Еву скрутило разрядом тока, она корчилась на полу просторной залы. Двое в бронежилетах и касках ожидали, что напарник побежит, бросились догонять и едва не налетели на Глеба в дверях кухни. Тем проще было пристрелить обоих, с двух рук в подбородки. В приоткрытую дверь начал затекать целый поток таких вот, в броне и шлемах. И в то же время Еву обесточили и, пока она не очухалась, тащили туда, за дверь. Глеб решил, что думать будет потом, сейчас было время стрелять.
* * *
— Так вот я ее, считай, от голодной смерти спас. Я ж ее выблядка хозяина убил, и ей было два пути — на улицу, где ее бы даже не за мясо, а меха ради освежевали, либо жрать его в этой квартире. А хозяин у нее… ну блин как ты мудила, разве что жертв было ну на пару-тройку поменьше… Или мы просто не о всех знаем? — Никита присмотрелся к привязанному к кровати мужчине. У того уже не было уха. Его грязную, пропитанную маслом рубашку заливала бурая кровь.
