понять, куда ему теперь идти. В новую квартиру не хотелось до тошноты. Оставался один путь – куда глаза глядят. Солнце только-только начинало опускаться за горизонт. У себя на вилле Афа часто смотрел на закат, когда желтый диск постепенно превращался в темно-оранжевый и медленно скатывался за океан. Теперь Асури решил идти на закат в надежде увидеть этот океан, его любимую воду, огромное пространство, рядом с которым чувствуешь собственную малость и одновременно величие. Величие человека, который может оценить создание всего-всего-всего.
Пройдя несколько сот ярдов, профессор оглянулся, с тем чтобы запомнить на всякий случай свой новый дом, где остались необходимые вещи, телевизор с новым руководителем института Иштвой Бигари и отвратительный рейтинг в смартфоне. Сейчас он был свободен от всего этого, свободен уже целых полчаса. Профессор шел мимо каменных бараков, ни одно окно не было открыто. Наглухо законопаченное пространство с иллюминаторами, через которые видны точно такие же бараки и трубы какого-то завода. Дома не кончались, Афа опустил голову и продолжал идти.
Внутри вертелись мысли о «Лотосе», о сумасшедшем сбое машины. Изредка попадались искры догадок о сознательном поведении искусственного интеллекта: никакая это не ошибка, а действительное и продуманное решение. Стало быть, у «Лотоса» появилось самостоятельное мышление, уже не запрограммированное человеком, а собственное.
Вопрос машины о подсознании не исчезал из головы профессора. Он не давал ему покоя, и только подготовка к поездке в Швецию отложила размышления в дальний ящик.
Асури разрывало чувство странной и одновременно закономерной радости: его революционное решение создать машину без банка алгоритмов человеческого опыта оказалось верным и даже истинным. «Лотос» получил самосознание. Все человечество вот уже сто лет пытается найти себе собеседника, помощника, если хотите, слугу с равным себе интеллектом. Ничего не получалось, только робот или своенравный андроид без страха и чувства, способный выдать совершенно неожиданный вариант ответа. Ни один синтетический человек-механизм не вызывал восхищения у профессора. Все было понятно, ясно, непротиворечиво. Скорость принятия решений уже не удивляла, прошло то время, когда машина перебирала варианты ответов целую вечность, хотя и выдавала абсолютно надежное решение. В правильности никто не сомневался, но принимать такие решения зачастую не хотелось: они противоречили простым чаяниям самого человека. Одного «правильно» было недостаточно. Хотелось жить правильно, но чувственно. Афа отчетливо понимал, что интеллект обязан быть эмоциональным. Иначе это арифмометр, пусть и совершенный. Вот тогда и пришла идея воссоздать огромное поле, не заполненное никакими штампами или информацией. Поле безграничное и непостижимое, такое поле, какое сам человек называет загадочным словом «подсознание». Это было уже давно, когда Асури только лишь уговорил инженеров создать язык без алгоритмов и структуры. Создать язык, который поставит в тупик машину или, наоборот, позволит ей самой открыть свой внутренний язык, уже не подвластный человеку. Профессор радовался своему открытию и победе. Как ученого, его в тот момент вовсе не интересовали последствия этой победы. Как только человечество свыкнется с таким существом, оно найдет применение «Лотосу».
Вопрос о подсознании заставил Афу услышать в себе тоненький импульс, обескураживающий всю стройную и почти материалистическую логику профессора. Машина спрашивала, откуда у нее появляются мысли и утверждения! Стало быть, «Лотос» сам не догадывался о собственном развитии, самостоятельном генерировании, о самосознании!
Нет, о самосознании он догадывался, иначе откуда бы появился вопрос, что такое подсознание. Появился не как непонятный термин, известен он был изначально, а как запрос об ином мире. И вот тут Афа открыл для себя какую-то новую дверь в изучении мышления. Он готов был уже отказаться от понятия константы как от ложной теории. Именно той теории, во имя которой было написано несколько книг и за которую Асури получил Нобелевскую премию. Теперь вся его теория ушла далеко в прошлое. Профессор предположил: то, что человечество (и он в том числе) считает установками, кодексом, временной исторической незыблемостью, является не чем иным, как предложением подсознания думать, скажем, только об этом и именно так, а не иначе. Даже беглый обзор своих прошлых знаний подтверждал это открытие. Любое социальное явление появлялось в одночасье и только потом (сначала осторожно, а дальше словно снежный ком) охватывало планету. Раньше Асури, чтобы получить объяснение, выискивал структуры из прошлого, которые, по его мнению, могли бы трансформироваться в эту новую социальную идею или игру. Ломоносовское «ничто не возникает ниоткуда» было соблюдено. Сейчас Афа отчетливо ощущал наличие океана каких-то идей, мыслей и образов, этого океаниссимуса невозможной величины и познания. Также он понимал, что это вовсе не хаос в понимании человека, а что-то разумное, имеющее цель, сознание. Только это сознание нам абсолютно неподвластно, оно диктует нам свои мысли, и мы их воспринимаем как собственные. Может, именно это и есть то, что называют Всевышним?
Так размышлял профессор и совершенно не обратил внимания, что цепь бетонных бараков закончилась, теперь солнце освещало дорогу через совершенно пустое пространство. Словно кончился один город, а второй еще не начался. Афа все так же шел, опустив голову. Тротуар давно превратился в обочину. Машины проскакивали мимо, но и на них профессор не обращал внимания. Весь он был в своих мыслях и радостных, и тревожных. А на горизонте уже прыгали огоньки рекламных щитов – еще немного, какой-нибудь час ходьбы, и он войдет в незнакомый город.
XIII
Аналитическая записка руководителя Института мышления профессора Афы Асури
(За четыре года и три месяца до происходящих событий.)
Прочитана на закрытом совещании Совета безопасности государства Байхапур.
Уважаемые дамы и господа! Уважаемые члены Совета безопасности, уважаемые члены Комитета рейтинга, члены правительства.
Прежде всего, хочу поблагодарить вас за доверие к нашему институту и лично ко мне. Однако я обязан добавить, что огромную роль в составлении данной записки сыграл мой ближайший помощник профессор Марк Стаевски, без которого весь этот труд представлял бы эмоциональный ряд событий, основанный на энтузиазме работников института.
Позвольте мне начать…
Первое и самое важное.
Все посылки для составления рекомендаций Совету безопасности носят исключительно гуманный характер и нисколько не соответствуют ущемлению или ограничению свобод граждан Байхапура. Но должен сказать, что составляющая всей философской части записки основана на принятии единственного правильного взгляда на социум – как нынешний, так и исторический – во всем своем объеме. Взгляд этот сегодня находит как сторонников, так и противников во всех развитых странах. Дискуссии не смолкают, и авторам данного документа пришлось применить собственную волю для продвижения вашего поручения.
Итак, важнейшим условием
