короля.
— Так они с регентом, хорошо ладят?
Собеседник не заметил, как я сменил направление диалога, обращая его внимание на интересующие меня вопросы.
— Черт его знает! Но одно могу сказать точно. Королева — регент этой женщине не указ. Ежели полезет в дела Негодяйки, то не сносить ей головы. Поговаривают, что она переворот планирует. Так что, давай-ка мы найдем тебе, нормальную бабенку.
— Переворот?
— Да, но ты только тсссс… — Мужик посмотрел через плечо на Адду, и отхлебнул — Все, что стоит знать — она опаснее шторма в открытом море.
Я понял, что, на сегодня, Джо больше не рискнет ничего рассказывать. Его страх быть услышанным брал верх, даже над крепким алкоголем. Но мне полученной, информации было, более чем, достаточно.
— Ох, уберег ты меня друг, от очередного разбитого сердца.
— А-то и головы.
— А-то и головы. — согласился я.
И, пока мой “источник” опустошал одиннадцатую бутыль, я подумал о том, что надо бы разобраться с вопросом о перевороте. Дыма без огня не бывает. А если Адданг, участвует во всем этом, то и Иен тоже. Такой расклад, меня совершенно не устраивал. Помимо этого, придется рассказать брату правду, о его хрупкой слабой девочке. Ох, и не везет же Дэну с женщинами. Совершенно не везет.
Я по привычке, попытался зачесать волосы назад, и застрял в сальных волосах рыжей головы. И как только Адриан ходил в нем, неделями?!
Глава четвертая — “Рассказывай”
— У нас всё готово. За исключение возможности попасть во дворец.
Последнее время Иен была ещё более молчаливей, чем обычно, а мне, как никогда, требовалось её участие. Она всегда много думала и мало говорила и, как правило, только по делу. Раньше, это не доставляло дискомфорта, но сейчас на кону жизни двух самых дорогих мне людей.
— Что по поиску потайного прохода в замок?
— Я не… не нашла.
— Иен, это главное!
— Я знаю, Адда, знаю.
Подругу что-то беспокоило. Долгие размышления приводят её в замешательство, а это означало одно — что-то идёт не по плану.
— Рассказывай.
Я знала, что этой фразы достаточно. Мы с Иен дружим так долго, что уже и не сосчитать. Не знаю, как получилось, что мы смогли найти общий язык. Вполне возможно, причина была в том, что мы обе довольно умны, для женщин, и способны добиваться желаемого. Однако, Иен в большей степени, имеет доброе сердце, и мягкий нрав. Я же, сердцем, вовсе не обладаю.
Это отчётливо прослеживается в нашем подходе к решению проблем. Она невидимка, которая способна раствориться в любой толпе. Нежно говорит, мягко стелет, и незаметно для человека получает необходимые сведения. А я способна на жестокость. Подло подставляю, без угрызений совести; пытаю, даже не поёжившись от издаваемых криков; безнравственно очерняю, не обращая внимания на то, что может потерять человек. Использую все возможные способы для получения желаемого. Когда-то давно, я назвала себя негодяйкой, люди подхватили и распространили. Спустя пару месяцев все забыли первоисточник, а вот прозвище осталось. И всё, потому что оно подходило мне, идеально.
Когда нам с братом пришлось, выживать на улицах города, когда мы выпрашивали себе еду, и когда мы спали, на морозе, под открытым небом, согреваясь лишь теплом тел друг друга, никто не знал о нас. Мы были пустым местом, назойливыми мухами, просящими милостыню. Это было нормально. Так жили многие, поэтому мы не жаловались. Но когда Урман заболел…
В тот день я проторчала на холоде с утра до поздней ночи, прося у прохожих, хоть немного сочувствия и помощи, в виде нескольких серебряников, на которые могла бы купить лекарства. Никто не захотел помочь, маленькой сиротке. Никто!
Именно этот день изменил всё, в моей жизни. Промерзшая до костей, я, уже было отчаялась и развернула идти домой, когда мне посчастливилось увидеть, как один богатый господин покидал дом терпимости. Мужчина был одет в меха, и держал трость с золотым набалдашником. У таких людей есть все. И я, наивное и глупое дитя, решила попросить помощи. Но вместо милостыни получила этой самой тростью, с золотым набалдашником, по спине и слова:
— Прочь отребье!
В тот самый момент, когда трость коснулась моих костей, во мне что-то умерло. Вероятнее всего, это вера в людей, надежда на сострадание и участие, или существование простой человеческой доброты. А может, всё и сразу. Вместо того чтобы лить слёзы, как и подобало ребёнку, я встала и последовала за господином. А когда он зашёл в дом, на пороге обняв жену и погладив по голове двоих детей, я уже знала, что необходимо сделать.
Постучавшись по дверному молотку, маленькая девочка, дрожа от страха, попросила позвать хозяина дома. И вновь, начала молить о деньгах на лечение брата, стоило ему показаться в дверях. А когда получила отказ, проклятия и угрозы расправы, сказала, что, наверное, ему интереснее тратить деньги на женщин в публичном доме, чем на помощь ближнему.
— Я думаю, — произнесла тогда ещё маленькая и хрупкая я, — мне лучше попросить денег у вашей жены. Она мать, её задача заботиться о семье, детях и репутации. Уверена, ей будет интересно то, что я могу рассказать. И, она будет готова заплатить мне, за подобную информацию куда больше пары серебряников.
— Мелкая поганка. — процедил он сквозь зубы, но выдал десять, таких желанных, монет. — Чтоб я тебя здесь, больше никогда не видел.
Я ушла от него, с высоко поднятой головой, несмотря на то что внутри всё тряслось от страха. И не важно, что дверь за моей спиной хлопнула с такой силой, что оглушила весь дом, потому что я могла купить лекарства для Урмана.
В тот день я поняла главное — владеющий информацией, владеет всем и всеми. И я стала тем, кто сначала эту информацию, подслушивает, затем крадёт и покупает, а после, выпытывает и продаёт. Чем выше был статус человека, тем желаннее была его тайна, и тем дороже за её сохранность, он готов был платить. А с этим изменником, я ещё не раз встречалась. В какой-то период жизни, даже вела дела. Он, конечно, не тот, кому можно довериться, но тот, кому можно выгодно продать и дешево приобрести.
В какой-то момент, я превратилась в грозу всего города. Меня боялись все богатые и влиятельные люди, потому что у каждого есть скелет в шкафу, а я была тем, кто мог достать этот скелет, в любое время. Меня уважали преступники, потому что, несмотря на переменчивый нрав, я научилась, не совершать необдуманных
