были жилые каюты и всё то, что, по словам Ады, им необходимо для комфортного проживания на время миссии. Спереди на сужающемся носу располагались маневровые двигатели, которыми корабль и должен был затормозить при успешной посадке. Отсюда не было видно, но, похоже, все движки по правому борту не работали, а то и вовсе — отсутствовали. Корабль продолжал лететь боком, опускаясь всё ниже. От него отделялись мелкие, на таком расстоянии точки. Высадка продолжалась.
“Так, гироскоп включен, двигатель готов, водород поступает” — Герман, взобравшийся обратно в кресло, пристегнувшись, в очередной раз проверял, всё ли готово. Он решил последовать совету Кристофера и тормозить уже у поверхности. Но чтобы в последний момент не нарваться на что-то вроде "Вы действительно хотите затормозить?" и десятисекундного ожидания или необходимый просмотр рекламы, решил проверить всё заранее.
Гироскоп вращал ровер, повинуясь руке Германа. Тот выровнял машину по пути следования корабля — под углом к луне. Парень решил облегчить себе задачу и вначале перестать двигаться вбок, а потом уже затормозить само падение. Ровер тряхнуло, а самого пилота вжало в кресло — включился двигатель.
Судя по ощущениям скорость начала уменьшаться, хотя цифры на приборной панели некоторое время не менялись, так и застряв на 110 метрах в секунду. Похоже реальная скорость была выше, а программа просто не была рассчитана на такие значения, вот и не показывала их. Кто в здравом уме будет разгонять ровер до таких скоростей?
Цифры наконец-то поползли вниз и остановились на сорока. Как Герман ни выжимал “газ”, нак ни надрывался двигатель — до нуля не опускались, даже наоборот, немного росли. “Точно!” — если бы не скафандр, парень хлопнул бы себя по лбу, — “инерцию корабля я погасил, а на планету-то продолжаю падать!”.
Желая проверить свою догадку, Герман выровнял ровер по луне — теперь двигатель смотрел прямо на поверхность. Легонько нажав клавишу, активируя его на несколько секунд, он упёрся взглядом в счётчик. Монотонное увеличение скорости приостановилось. Счётчик споткнулся на пятидесяти трёх и замер на некоторое время. Потом продолжил расти.
Всё работало. Парень обрадовался и стал с интересом разглядывать поверхность. Хотелось бы приземлиться рядом с Кристофером, но вокруг не было ни души. Из-за того, что роверы отцеплялись от корабля в движении, зона высадки будет явно больше, чем обещала Ада. Связь также молчала — в пределах двухсот метров никого не было.
Пока была возможность, Герман оглядывал окрестности насколько хватало глаз. Большой удачей будет найти космодром, военную базу-бункер или хотя бы Луна-парк с каруселями и аттракционами. Непонятно, как планировалось изначально, но весь инструктаж в итоге потратили на основы управления ровером и скафандром. Про то, как обстоят дела на Луне, никто не сказал. Парень даже не знал — обитаема ли она. “Точнее была, сто семьдесят лет назад” — поправил себя Герман.
Последние пару минут он напряжённо смотрел на приборную панель. Сейчас его интересовали две цифры. Одной была высота — и она уменьшалась, разменяв последний километр. Другая, наоборот, увеличивалась — и это была скорость. Парень решил начать тормозить на ста метрах. Этого должно хватить, чтобы погасить скорость.
Немного волнуясь, он активировал двигатель. Ровер дёрнулся и начал замедляться. Скорость уменьшилась практически до нуля, когда до земли оставалось ещё метров десять. “Не рассчитал” — досадливо поморщился парень. Придётся повторно тормозить.
Тряхнуло. Наконец колёса его машины уткнулись в грунт. Она накренилась и замерла. Скорость, как и высота показывали нули. Цифры после запятой хаотично скакали, но когда Герман стукнул панель — пляска прекратилась. Наверное контакт отошёл.
Как и планировалось — его ровер сел на дне неглубокой и небольшой воронки. Приземляться в холмах или по краям глубоких кратеров с отвесными стенами он не рискнул. Малейшая ошибка и жизнь великого рейнджера трагически закончится, так и не начавшись.
Парень повертел головой — диска Земли, так красиво изображаемого на картинах лунных пейзажей, видно не было. Из школьного курса Герман помнил, что Луна всегда повёрнута одной стороной к Земле. И вот на противоположной, тёмной, похоже и произошла высадка. Он ещё раз огляделся. Солнце ярко заливало кратер, освещая каждый камешек. “Не такая уж она и темная.” — Подумалось парню. — “И я первый человек, который на ней побывал… В первой сотне.” — Поправил себя парень. — “Из своего поколения.” — Мысленно добавил он, почему-то голосом Ады.
Несмотря на торжественность момента Герман задавался одним вопросом — что же делать дальше. То, что он никогда бы не подумал, что окажется на Луне его мало волновало. А вот то, что он может на ней остаться навсегда — очень даже. Рассудительного Кристофера, который всему находит объяснение и подсказывает что делать, видно не было. И даже не было идей, куда он мог улететь. Мысль о том, что австрийцу могло не повезти при посадке Герман отгонял.
Выдохнув и мысленно успокоившись, парень собрался с мыслями — нужно двигаться дальше. С высоты он успел заметить строение, наполовину закопаное в грунт. Дорог или какой-либо ещё инфраструктуры рядом с этим явно рукотворным объектом не было видно. Но такое направление в любом случае лучше, чем ничего. Наверняка здание увидел не только он. А значит, есть шансы встретить других людей и объединить усилия по выживанию.
Герман мягко тронул джойстик. Ничего не произошло. Парень надавил сильнее, почти утопив его горизонтально. Потом наклонил в стороны. Определённый эффект был — колёса поворачивались, разбрасывая мелкие камни. Но не крутились.
“Похоже Ада нам забыла упомянуть о чём-то ещё. Противоугонка?” — с этими мыслями начинающий астронавт начал шарить по дисплею. Чего не хватает роверу, чтобы двигаться вперёд? Энергии, топлива?
Так, большая батарея. Ага, заряд есть. — Когда Герман нервничал, он проговаривал свои действия вслух. В ваттах он ничего не понимал, но слава богу дальше шла фраза для таких, как он: “Осталось 14 часов”. Не густо, но цель Германа лежала за соседним холмом. Дальнейшее изучение дисплея заставило его воскликнуть — 112 градусов за бортом! В его представлении Луна всегда была чем-то холодным. А тут можно заживо свариться.
Он внимательно изучил перечень того, что есть на ровере. Дисплей услужливо вывел ему названия инструментов, всё как и говорила Ада, баллоны с газом, сухпайки и лёд, четырнадцать килограмм.
Герман было задумался, зачем ему положили лёд, как вдруг похолодел. По спине пробежали мурашки. Лёд расщепляется на водород и кислород. Это он усвоил ещё во время экскурсии. Оба газа тратятся на прыжки, а второй ещё и идёт в систему жизнеобеспечения.
И
