От благости Ведомого не осталось и следа. Вот он отвесил Хранителю смачный хук слева, выругался и пнул по рёбрам упавшего соперника. Тот же схватил оппонента за ноги и повалил на пол, осыпая ударами.
— Не двигаться! Что тут происходит?! — раздался зычный знакомый голос. Гарихурдин Камнегляд в форме патрульного службы безопасности. Дамиан оглядел его, с горечью думая о том, что если бы его отец не пропал, то, скорее всего, тоже ходил бы в такой форме. Половина безопасников состояла из обычных жителей, но приоритет для этой работы был у тех, кто имел дело с оружием. Тем более, у тех, кто участвовал в военных действиях.
— Спорят о сущности Катаклизма. Метафизика, природа, все дела, — ответил парень за незадачливых проповедников.
— Да, всё верно, офицер! — парочка уже стояла, обнявшись и улыбаясь, демонстрируя отсутствие части зубов и разбитые носы.
— А ну, вон отсюда, оба! Скажите спасибо, что у меня хорошее настроение. Проклятые сектанты.
— Да, офицер, уже уходим!
Ведомый и Хранитель спешно скрылись в разных направлениях. Дамиан протянул гному руку, и тот крепко сжал её, приветствуя сына своего друга.
— Загга. Совсем страх потеряли. Повыползало этой нечисти, будто и без них проблем мало. Если ты напишешь заявление, мы сможем прижучить их. Ты же слышал, о чём они говорили.
— Да ладно тебе. Какие от них проблемы… — начал было Хорс.
— Почитай краткую историю Коммуны и поймёшь, — уверенно ответил Камнегляд. — Это сейчас они вполне безобидные. А когда начнут объединяться в большие группы, станут выдвигать условия, требовать относиться к ним не так, как ко всем… Нет, эту заразу нужно давить, точно тебе говорю.
— А как же свобода мысли?
— Меньшее из двух зол.
— Слушай. Я давно хотел спросить. А что значит «Загга»? Отец порой тоже так выражался.
— О. Одно из гномьих ругательств. Ничего особенного. Но если тебе интересно первоначальное значение... Это когда два мужских половых органа разных размеров одновременно проникают…
— Знаешь, не продолжай. Ругательство и ругательство. И много ещё для чего у вас есть отдельные слова?
— Достаточно. У нас с вами немного разные понятия о том, что должно обозначаться одним словом, а для чего требуется несколько.
— А как будет «гном» по-гномьи?
— Почти так же. Ганоми. Просто когда-то кто-то неправильно услышал. На нашем языке это означает то же, что и «человек» на вашем.
— А как тогда будет «человек»?
— Подожди, в университетах сейчас другие языки вообще не учат? — поднял брови Гарихурдин.
— Да как-то не особо, — честно ответил Дамиан.
— М-да. А я-то вот ваш язык знаю. И Хель твоя знает. А отец твой на гномьем вполне сносно мог общаться. Путался в ударениях и окончаниях, но это мелочи. А ругаться даже на гоблинском умел! А теперь вот оно что. Совсем вы, люди, перестали уважать другие народы.
— Ну, всё-таки Федерация — самая большая страна на континенте, — попытался оправдаться Дамиан, чувствуя себя виноватым, — логично, что ланг будет использоваться повсеместно.
— Ничего не логично, — нахмурился гном. — Когда-то анклавы были на самом деле анклавами, маленькие территории в чужих землях. Небольшие владения переселенцев с островов. Если бы мои предки… Ладно, это уже неважно. Что было, то было.
— Это было тысячу лет назад, — напомнил Дамиан, прекрасно знавший историю. По крайней мере, ту её часть, которая описана в книгах.
— Тут ты прав. Если хочешь, могу провести с тобой пару лингвистических занятий. Я ещё немного знаю язык ороконеру. Представь, как мисс нар-Вейгу будет приятно!
— Звучит неплохо! Я в деле, — с энтузиазмом ответил Дамиан, — можем завтра начать. Сегодня я собирался немного отдохнуть.
— Хорошо. Ты домой шёл? — спросил Камнегляд, довольный тем, что парень так заинтересовался языками других народов.
— Да, — кивнул Хорс.
— Передавай Марч привет. Надеюсь, она, держится. Я ещё немного прогуляюсь здесь.
Человек и гном попрощались, и меньше, чем через полчаса Дамиан уже вышел из лифта и направлялся в сторону апартаментов его семьи. Большой телеэкран, на котором, как правило, высвечивались какие-никакие новости и объявления, заморгал красным. Хорс остановился и напрягся. Заражённые выявлены. Сейчас будут объявлять их имена. Парень сжал кулаки. Сердце начало стучать сильнее.
«Келли Пантер».
«Официантка в общей столовой, которая потеряла в Катаклизме всю семью» — вспомнил Дамиан.
«Мартин Уоршин».
Это имя парню ни о чём не сказало. Просто очередной житель их бункера, с которым он ещё не успел познакомиться. Может, техник. Может, из безопасников. В бункере находилось несколько тысяч человек, всех по именам не знает никто. Дамиан выдохнул. Два есть, ещё неделю можно спать спокойно. В этот момент экран моргнул ещё раз.
«Джейкоб Хорс».
«Загга!»
***
Дамиан со всех ног бежал к детскому саду. Сам не зная, зачем. Имя, высветившееся красным цветом на экране — приговор. «Отец бы точно что-нибудь придумал. Он всегда находил выход, из любой ситуации, даже самой проигрышной» — пришла мысль на ходу, — «В конце концов, это может быть ошибка. Аппаратный сбой. Никогда ещё не объявлялось три имени за раз. Да, это определённо ошибка, иначе и быть не может».
С матерью Хорс столкнулся в проходе. Марчианна выглядела плохо. Мягко говоря. Щёки были красными, дышала она тяжело и даже привычно аккуратно уложенные волосы все растрепались.
— Ты тоже видел? — спросила Марч, глотая воздух.
— Да.
— Что нам делать? Во имя Творца, что нам делать?
Дамиан сделал вид, что не обратил внимания на последнюю фразу. Раньше он такого не слышал от матери. Но, даже если она на самом деле «распахнула своё сердце», как говорят служители культа Ведомых, это её дело. И сейчас это не имело ни малейшего значения.
— Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем. Я думаю, это ошибка. Нужно отправить запрос в лабораторию на повторное исследование анализов Джеки, чтобы подтвердить это.
— А что, если он на самом деле заражён? Что, если мы спрячем его и этим же убьём? Вдруг нет никакой ошибки? Кристоф был прав, мне нужно было больше молиться, тогда этого бы
