и жаба взяла, да и прыгнула подальше. А я по этим гребучим кустам рванул за ней, прожаривая противный и бородавчатый жабский филей. За Бейго волновался, но умеренно: шлем уже точно аварийно захлопнулся, пёс не задохнётся, там замкнутый цикл. А раздавить своей слизью костюм у жабы чёрта с два выйдет. Единственное, что реально опасно, это если жабища в реку сиганёт.
В общем, мы, ругаясь, продираемся за жабой по кустам, поджаривая ей задницу. Жаба от нас время от времени отскакивает, на полосы ожогов на жирной жопе не обращая особого внимания. Вглубь острова отскакивая, а мы по кустам этим гребучим прём! Я даже почти упал пару раз, чтоб его!
А бедолага-Бейго в пасти у твари копошится, во время прыжков видно. В общем, метров триста этого бредового биатлона без лыж мы отбегали-отпрыгали, и тут Бейго то ли с паникой справился, то ли ещё что. Ну, в общем, включил свою умную голову и на очёредном жабьем прыжке из её бородавчато-склизского подбородка уже торчал конец Союза-10, ну и кровища капала.
Видно, настолько агрессивная добыча жабе пришлась не по вкусу, так что на землю отдельно приземлился Бейго с вибропилой, заляпанный наполовину склизким комом, покрытый жабьей кровищей. А жаба, с гневным кваканьем, после приземления сиганула в воду.
Ну, на сволочь земноводную мы забили, подбежали к псу, раздирающему лапами кокон. Помогли, и кстати, оказался это не ком слизи, а натуральный желудок! Даже кровеносная система у этого отплёвываемого органа была, хоть и слабенькая!
Ну, Бейго выбрался, распахнул шлем, стал с омерзением отплёвываться и выражение на морде имел мученическое и умоляющее. Потому что шлем закрылся не сразу, внутрь костюма жабьей дряни напустило, ну и сейчас бедолага наслаждался всем богатством ароматов желудка противной амфибии.
В общем, отошли к реке, я с ТИППом и электрозрением встал дозором, а Бейго с помощью шлема, потявкивая и поскуливая, стал чиститься и чистить броню. И вот прям слышался в звуках, издаваемых псом, трёхэтажный мат. Но даже если бы он был на самом деле, был бы он абсолютно оправдан!
— Несколько желудков, вместо языка, похоже, — задумчиво протянула Светка. — Знаешь, Жора, а эта жаба в чём-то похожа на Ловчего.
— В чём-то «да», — подумав, признал я. — Возможно — дрейф генов, как с тараканами, чёрт знает. Но мерзкая тварь какая! — сплюнул я, под согласное тявканье Бейго.
Наконец, пёс отчистился, обмундировался, и потопали мы в сторону места боя. Сапу забрать, да и гуся-другого на пропитание прихватить. Несмотря на всё произошедшие, разнообразить корабельную «говядину» нормальной гусятиной — дело просто необходимое!
И вот, доходим мы до окрестностей гусиного побоища, и видим картину, как одну из туш жабья морда деловито затаскивает в реку. И, судя по паре оставшихся гусей, один из которых обезглавлен Бейго, а второй — пристрелен мной и ТИППа, эта сволочь толстая, пока Бейго гигиеной занимался, тырила нашу (ну и свою, надо признать) добычу.
Жаба тушу в реку сдёрнула, недовольно квакнула и скрылась в пучинах вод. А я подобрал отброшенную сапу и задумался.
— Да бред же! — наконец высказал я плоды своих размышлений. — Она — амфибия, блин! Тупая! Не могла же она нас так от добычи отводить?! — недоумённо уставился я на спутников.
Бейго меня поддержал кивками и потявкиванием, на тему того что жаба: гадкая, тупая и вообще сволочь. А Светка задумалась.
— А это именно та самая жаба? — уточнила она.
— Угу, — подтвердил я. — На подбородке этой противной бородавки рана от пилы Бейго была, — уточнил я, на что пёс как передёрнулся, так и приосанился.
— Тогда могла и отводить. А насчёт тупая: Жора, она, если ты не обратил внимания, не хладнокровная.
— Не обратил, — растерянно признал я.
— Градусов двадцать с мелочью температура тела. Мозг и большой может быть, да и организован сложно. Так что могла, — сделала вывод Светка.
— Свинья, слизистая и бородавчатая! — определил я, кто есть жаба. — Так, погоди. Это выходит, она понимала, что с бронёй не справится. Бейго выбрала, как самого лёгкого, и СПЕЦИАЛЬНО скакала по острову, чтоб нас подальше от гусей отвести?!
— Похоже на то, — кивнула Светка.
— Точно — свинтус слизистый! Надо с ними поаккуратнее быть. И вообще — прибивать амфибий гадких сразу! — под согласный лай Бейго озвучил я.
Ну и пару гусей мы всё-таки получили, дотянули до берега, я уж думал чем-то тяжёлым в Хариус кинуть, но катер от борта отвалил чуть ли не в момент, когда мы вышли на берег.
А на борту оказалось, что толпа всякого народа скопились на борту и наслаждались представлением, паразиты такие! Я уж думал высказать этой общественности всё, что я думаю, но на нас налетели Дмитриевич и Василий.
— Отличная охота, Георгий, — сбил на взлёте набранный мой запас обвинительных слов. — Первый раз такую тварь видел, — под кивки Василия выдал он. — Расскажите, что вы заметили и узнали, будьте так любезны, — переводил он взгляд с меня на Свету.
Ну… в общем-то Дмитриевич — исследователь, да и наёмникам важно. И одного гуся посулили приготовить, оставив для моего пропитания. Другого я, скрепя сердце, отдал общественности: неприлично комсомольцу в одну физиономию хомячить гусей. Как банку с вареньем под одеялом, противно так!
А в остальном — рассказали, что видели-узнали. И долго отбивались, под неубедительно скрываемую Василием ухмылку, от «великой научной чести».
Дело в том, что капитан собирался жабу каталогизировать и методолгоизировать, ну и сообщить о новом виде-мутанте всем, до кого доберётся. Вот только название он, паразит такой, собирался давать в честь «первооткрывателей»! Еле отбились от «Георгеус Буффанида» и «Жаба Радужная»! Она же гадкая!
В итоге я буркнул новое название: «Жаба Удушливая», ну и направилась наша троица в Вездетанк, отдыхать и восстанавливать душевное здоровье после «охоты-тренировки».
Глава 6
Противные голубые
Отдохнули, даже душевное здоровье восстановили. Всё же такая, мягко говоря, «бодрящая» вышла у нас экскурсия на Лебединый.
В плане восстановления здоровья, кстати, очень кстати оказался гусь. В яблоках, вку-у-усный! Кок Хариуса расстарался, хотя у Шнипперсона… Впрочем, его тут нет, так что и жалеть не о чём.
Ну и, соответственно, стали мы делать выводы на основании узнанного. В смысле, что, как и чего. Бейго, например, теперь если броню и надевал, то сразу герметизировал шлем. Очень уж его жабий желудок впечатлил, что и неудивительно.
А я задумался: дело в том, что пасть у Бейго — вещь, вообще-то, вполне для него боевая. Не столько даже по силе, сколько психологически, природно.
То есть, пёс
