Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Та самая, первая его ходка, авантюрная, да чего уж там миндальничать — совершенно безумная, но принесшая ему благодарность и нешуточное уважение суровых и матерых офицеров камышинской ДШБр,[13]положила начало и дала название такому явлению, как ходоки. Нет, оно понятно, что не будь Рыжего, так нашелся бы какой-нибудь Вася Иванов или Петя Сидоров, которые первыми решились бы рискнуть, и отправиться в покинутые города и поселки за чем-то нужным, полезным или ценным. Да и находились они повсеместно, по линии тогда еще весьма условной границы между зараженными территориями и землями, которым еще предстояло стать Югороссийской Республикой. Но именно здесь, в приволжских степях между Волгоградом и Камышином, Волженков был первым. И очень многие помнили, как встретили вернувшегося из своего сумасшедшего рейда Рыжего военные. На северный КПП поселка, совмещающий функции блок-поста и пункта дозиметрического контроля и дезактивации, примчались на УАЗе сразу два майора — начальник связи и начальник особого отдела бригады. Выскочив из машины, они тут же взяли в оборот Александра, только что вышедшего из устроенного в большой армейской палатке душа.
— Нашел?
Волженков только молча кивнул в ответ.
— Принес?
— Нет, просто поглядел, и на место положил, блин! Шутники… Там он, — Рыжий махнул рукой себе за спину, — хабар ваш, в караулке, под охраной.
— Силен! — восхитились оба майора в один голос, а особист, быстрым взглядом окинув «прикид» Рыжего: перекинутый через руку зеленовато-серый плащ ОЗК, висящую на боку противогазную сумку, подсумок с магазинами на поясе и автомат, небрежно закинутый за спину, хлопнул Александра по плечу, и добавил: — Ну, ты, блин, прямо сталкер…
— Ага, мля, — скептически хмыкнул в ответ Александр, — краса и гордость радиоактивных пустошей, мля. И хабара целый мешок… Осталось только вокруг костерка присесть, на гитарке побренчать и пару «бородатых» анекдотов затравить… Про Черного Сталкера и про «нового русского» с артефактом «Золотая Рыбка» на «цепуре рыжавой»… Тьфу, прости господи…
— Ты чего это завелся? — брови особиста удивленно приподнялись.
— Да ну их всех, писатели-фантасты, мля! Ведь до всего этого дерьма, — Рыжий раскинул руки, будто пытаясь обхватить ими весь мир, — читал многих, да с удовольствием. А сейчас встретил бы — придушил к чертовой матери. Навыдумывали, маму их, напророчили…. Накаркали, бляха-муха! Вот если еще их «прогнозы» на тему всяких мутантов сбудутся — тогда вообще пипец нам всем.
— Не сбудутся, — успокоил его контрразведчик. — Наука сказала — сказки это все. Не будет никаких крыс, размером с собаку и ящериц — с Годзиллу. Ладно, не хочешь быть сталкером, другое название подберем, еще лучше…
— Да как ни обзови, — улыбнулся майор-связист, — ходок ты еще тот!
В голосе офицера явно слышно было уважение.
— О, — поднял вверх указательный палец Рыжий. — Вот ходок мне нравится куда больше.
— Ну, значит, будешь ходоком, — согласился особист. — Ладненько, передохни, отоспись, а потом в штаб ко мне загляни, разговор есть.
Майоры с величайшей осторожностью, будто он был сделан из тончайшего хрусталя, перенесли принесенный Рыжим рюкзак на заднее сиденье УАЗа и упылили в сторону занятой под штаб ДШБр школы. Сам же он направился в сторону палаточного городка бригады, где ему и еще нескольким «привлеченным гражданским специалистам» выделили койко-места в отдельной палатке.
Никто в Иловле так и не узнал, что и откуда принес Волженков армейцам, но с задачей он явно справился, потому что его ходки на север продолжились. Местные мужики, особенно из числа молодых, холостых, не обладающих какой-то востребованной после ядерной войны профессией, зато имеющих авантюрную жилку, быстро смекнули, что дело это хоть и опасное, но зато весьма прибыльное. Количество желающих сходить или съездить за всяческими ништяками на зараженные территории просто зашкалило. Но после того, как несколько любителей «быстрых и легких денег» вернулись в Иловлю с сильнейшей «лучевкой»: поминутно блюющие, с темно-бордовой шелушащейся кожей и сползающими с черепов клочьями, будто пакля, остатками шевелюры, а другие притащили в поселок какими-то окольными путями целый грузовик муки, фонящей так, что радиометр даже не щелкал, а просто заходился в надсадном хрипе, а сам грузовик — мало что не светился в темноте, количество добровольцев резко поубавилось, да и военные, с их тягой к простым и незатейливым решениям, железной рукой навели в этом вопросе порядок. Как говорится: «Не можешь запретить — возглавь». Десантники и возглавили — организовали для желающих стать ходоками нечто вроде армейского КМБ,[14]с основным уклоном в подготовку по радиационно-химико-биологической защите, а чуть позже, когда группу ходоков без каких-либо попыток поговорить, с ходу, обстреляли недалеко от Красного Яра какие-то агрессивные хлопчики весьма характерной, откровенно уголовной наружности — еще и в огневую. Выдали своим «питомцам» средства химзащиты, подбросили, предварительно согласовав этот вопрос с Ростовом, кое-какого оружия. Даже снабдили старенькими армейскими радиометрами ДП-5В, не слишком удобными в эксплуатации, да и тяжелыми, но зато чрезвычайно надежными. Хотя ими ходоки пользовались недолго — первыми приоритетными целями в их «списках посещений» значились ближайшие склады и объекты ГО и ЧС, оставшиеся на зараженных землях. Там удалось разжиться и более современными образцами, причем в немалом количестве. Тот же висящий на поясе Володи радиометр ИРД-02 был из числа еще тех, найденных в первые выходы.
Кроме «пряника» в виде пусть и несколько скудной, но зато совершенно безвозмездной помощи, не стеснялись армейцы использовать и «кнут» — единственной мерой наказания за попытку провезти или пронести на чистые территории радиоактивные предметы, продукты или технику стала смертная казнь. Объявили об этом заранее и широко, а после того, как первые четверо умников, решивших, что древнее присловье про строгость законов, компенсируемую необязательностью их выполнения, все еще в силе, были выявлены бойцами Вольской бригады войск РХБЗ — их просто и без затей вздернули. Трупы в петлях провисели на виселице перед северным КПП чуть меньше недели, потом казненных сняли и похоронили, но «тонкий намек» был понят правильно. К тому же большая часть ходоков изначально относилась к подобным выкрутасам крайне негативно. Вокруг и так хватало проблем, и желающих своими руками плодить для себя и окружающих новые было немного.
Лично Володя познакомился с Рыжим пять лет назад, когда накатил на приграничье из северных пустошей смрадной волной очередной мор. Такое в здешних краях уже бывало. Особенно страшны были эпидемии во время Большой Тьмы: когда вымирали целые города, а армейские санитарные команды, не успевавшие рыть котлованы и засыпать их хлором, просто сжигали трупы умерших, сложенные в огромные кучи, из ранцевых огнеметов. Чуть позже ситуация улучшилась: возрождавшееся из пепла государство заново выстраивало систему здравоохранения, да и с лекарствами стало полегче — худо-бедно начали производить, и карантинный контроль военные из числа объединившихся Вольской и кинешемской бригад РХБЗ и 56-й десантно-штурмовой, постепенно превращающейся в пограничную, установили очень жесткий. Но, все равно, время от времени с зараженных земель приходила в приволжские города и поселки какая-нибудь очередная чума, холера или сибирская язва. Одни обвиняли в этом американцев. Мол, когда те поняли, что война ими все равно проиграна, — долбанули по противнику всем, что было, в том числе и боевой химией и бактериологией. Другие говорили — что в степях и без всяких американцев разных могильников и захоронений полно было. Просто до Большой Тьмы их охраняли, а после — некому стало, вот и лезет оттуда всякое, разносится по степи ветром и дикими животными. Третьи резонно замечали, что военная химия и бактериология была не только у американцев, но и у нас. И все научные центры, которые этими вопросами занимались, наверняка числились у противника в списке приоритетных целей. Для которых, уж наверняка, нашлась во время войны ракета-другая. Причем вовсе не обязательно с ядерной боеголовкой. Зачем? Там ведь главное — защиту разрушить, а уж когда содержимое пробирок из стерильных боксов наружу вырвется — никакая радиация не нужна будет. И, получается, что мрет теперь народ от наших же разработок, предназначавшихся для врага. Видимо, резоны были во всех трех мнениях, потому как болезни, косившие людей сотнями, были настолько разнообразными, что никто, кроме военных медиков и военных из Бригады, уже и не интересовался их точным названием. Мор, он и есть мор.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
