Вчерашний вечер, его слова, наш разговор…
Я всю ночь ворочалась в постели с боку на бок, не в силах заснуть.
Никлаус хочет бросить пить. Теперь он знает, что привело меня на вечеринку Оливера. Его история. Эти три факта просто сводили меня с ума. Я не знала, что думать, что делать и как быть, а несчастное сердце то cладко замирало, то неслось галопом от воспоминаний его тёплых пальцев у меня в волосах…
Я хотела его увидеть. Очень. Правда, совершенно не представляла для чего мне это.
Потому и расстроилась закономерно, не увидев на подъезде к дому чёрный и блестящий на солнце спорткар. Слишком сильно расстроилась…
Вика в разрез прохладному разговору по телефону встретила меня горячо и радостно. Сразу же повела в столовую, начала расспрашивать о делах, рассказывать о своём новом ресторане, я едва успела уловить паузу, чтобы поприветствовать Роберта.
Стол ломился от блюд русской кухни, а когда сестра подняла крышку от фарфоровой кастрюли, полной ароматного борща, я не сдержала улыбку, и моментально разгадала её план.
Ловит меня на живца, хитрюга.
Знает, как я обожаю борщ и её селёдку под шубой, и нагло пользуется этим!
Я смеюсь и хочу занять своё привычное место за столом, но как раз в этот момент в столовую входит Никлаус:
– Надеюсь, я не сильно опоздал.
Я соображаю, что так и замерла в полусогнутом состоянии, и не очень ловко упала на стул. Сердце загрохотало в груди, как сумасшедшее, звенело в ушах и пригнало горячую кровь к щекам. Ну, нельзя же так! Без предупреждения!
Никлаус бросил на меня лукавый взгляд и спрятал наглую улыбку. Поздоровался, направился к своему стулу:
– Привет, пап. Вики. …Ан-ни.
– Здравствуй, сын, – улыбнулся ему Роберт и тоже бросил на меня загадочный и пронзительный взгляд. Мой пульс буквально зашкаливает, хотя казалось бы – куда выше?
– Привет, Ник, надеюсь, ты не против русской кухни? Хотелось угодить рано повзрослевшей сестре, вылетевшей из-под моего тёплого и уютного крыла.
– Глупый-глупый птенчик, – усмехается он. – Нет, Вики, я не против. Я готов есть всё, что ты готовишь, потому что ты потрясающий повар.
– Роберт, я тебе уже говорила, что у тебя невероятно милый сын?
– Весь в отца, – широко улыбается тот, хлопая Никлауса по плечу.
Все смеются, я тоже. По крайней мере, пытаюсь.
А Никлаус… Никлаус и правда умеет быть милым. Когда ему это нужно.
Вот тут-то я и задумываюсь: действительно ли ему нравится моя сестра и еда, которую она готовит, так, как он это показывает? Искренен ли он или это всё игра? И как часто я буду задаваться подобным вопросом и прекращу ли когда-нибудь совсем его задавать?
Сложно отбросить всё то, что было. И плохое, и хорошее.
Я встряхиваю кудрями и сосредотачиваю внимание на еде и светской беседе за столом.
Селёдка под шубой, как всегда? потрясающе вкусная, борщ – объедение, грудка, запечённая в кляре, с картофельным пюре – выше всяких похвал. Я буквально cкоро могу лопнуть от количества съеденного. А сестра уходит на кухню, чтобы через несколько минут вернуться с десертом в виде блинного торта с начинкой из вареной сгущенки.
Страйк!
– Да ты издеваешься, Вики! – со стоном произношу я, прикидывая осталось ли в моём желудке место хотя бы на маленький укус.
– Ничего подобного! – со смехом возражает она. – Всего лишь показываю свою любовь к тебе, милая. Где ещё тебя смогут накормить тем, что ты особенно любишь?
Нигде. Тут она права.
Вика разрезает торт, кладёт по кусочку в четыре тарелки и вновь занимает своё место:
– И потом, я хотела подсластить пилюлю, потому что у нас с Робертом есть к тебе серьёзный разговор.
Я напрягаюсь, а сестра продолжает:
– Если ты непременно хочешь заняться фотомодельным бизнесом уже сейчас, это вовсе не повод бросать учёбу. Ты можешь не понимать, но образование – важная часть жизни. Модельная сфера ненадёжна, а полученное образование никуда не денется и может помочь в нужный момент, понимаешь? Мы с Робертом считаем, что ты можешь учиться и пробовать свои силы перед фотокамерой одновременно. Это самый лучший вариант из возможных. Мы… Нет, я настаиваю на том, чтобы ты вернулась в колледж. Я не стану забирать твои документы ни под каким предлогом…
– И не нужно, – выдыхаю я.
– Даже не проси… Что? – смотрит на меня сестра, и в её глазах неверие и надежда на то, что она не ослышалась.
– Я вернусь в колледж, – улыбаюсь я ей.
Да, этой ночью мне многое мешало уснуть, в том числе и мысли о возвращении в колледж. Я пришла к выводу, что, по сути, у меня нет мечты, поэтому я должна попробовать её найти.
– Боже! Я так рада! – восхищённо восклицает Вика и добавляет уже спокойнее, вернувшись к роли старшей сестры: – Очень разумное решение, Ани. Домой, надеюсь, ты тоже настроена вернуться?
– Нет.
– Что? Но…
– Вик, – накрываю я её руку своей, – мне кажется, я нужна мисс Лейн. Я буду снова ходить в колледж, но жить пока останусь у неё. Это временно. И обещаю, я вернусь, если не раньше, то обязательно к рождению ребёнка. Чтобы помогать… Вик?
Сестра заметно бледнеет и выпучивает глаза, отчего я пугаюсь.
Что я не так сказала?..
Бросаю взгляд на Ника, подозревая о том, что ему ещё не сообщили о беременности жены отца, он, хмурясь, указывает на Роберта, а тот во все глаза смотрит на мою сестру.
Боже…
– Ро-рождение ребёнка? – запинаясь, спрашивает он.
– Ты ему не… – замираю я.
Вика зажмуривается и часто качает головой. А затем и вовсе подскакивает со стула и быстро направляется к выходу из столовой.
– Вики! Ты беременна! – не то спрашивает, не то утверждает Роберт, кидаясь вслед за ней. – Вики!
Господи, почему она ничего ему не сказала?!
Находясь в некотором ступоре, я смотрю на Никлауса, потому что чувствую на себе его взгляд, но он лишь усмехается и ничего не говорит. Щёки пылают от стыда: совершенно не задумалась, что сестра может по каким-то причинам скрывать от семьи свою беременность…
Беру себя в руки и предлагаю Никлаусу:
– Наверное, нужно убрать со стола.
Он молча кивает и поднимается с места вслед за мной. Уже на кухне я перекладываю блинный торт, который так и не попробовала, в контейнер и ставлю его в холодильник. На душе тревожно. Разворачиваюсь лицом к Нику, который ставит посуду в посудомойку и выпрямляется. Он смотрит на меня в ответ, опирается бедром на тумбу и скрещивает руки на груди:
– Значит, ещё одна сестрёнка или братик.
