Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Теперь, когда с коробками и мешками было почти покончено, пришла пора составить список вещей, необходимых в первую очередь: два комода и платяной шкаф в детскую комнату — в старом доме вся мебель в спальне была встроенной.
В гостиную надо будет купить ковер и журнальный столик — те, которые у нас были, я по глупости залила свечным воском как раз перед переездом. Новые занавески, жалюзи для кухни… список разрастался, а с ним и мое уныние.
Дело кончилось тем, что я запихнула список в ящик стола на кухне и запретила себе думать о том, на какие шиши все это будет куплено. Впрочем, если удастся получить работу в агентстве недвижимости, то все получится, ну а если нет… вот тогда и буду голову ломать.
Весь день я дергала себя за волосы, грызла ногти, выпила несколько литров кофе, но так и не пошла наверх, в ванную, где в углу шкафчика, за тампонами и средством для депиляции, хранились заветные таблетки, твердо решив: обойдусь без коричневой стеклянной бутылочки, полной волшебного забытья, потому что рано или поздно эта магия вымостит мне дорогу в ад. Необходимо перетерпеть. Не поддаться соблазну именно сейчас, иначе где еще мне провести черту?
Зазвонил мобильник. Отвечать не хотелось, но имя на экране четко давало понять: отсутствие реакции сейчас приведет к тому, что ровно через час мою дверь откроют снаружи.
— Тони, детка, это я, — послышался мамин голос. — Ты точно не хочешь, чтобы я приехала? Я сейчас абсолютно ничем не занята.
— Нет, мама, спасибо, у нас правда всё хорошо. Эви у себя, расставляет игрушки, а я в гостиной, разбираю последнюю коробку.
— Ну, как знаешь. — Судя по всему, она обиделась. Мое горло моментально сдавило чувство вины.
— А давай мы заедем к тебе чуть позже, вместе чаю попьем?
— Хорошо. Я поставлю чайник около четырех. Вас устроит?
— Конечно! До встречи.
Мама никогда не отказывалась от участия в моей жизни, даже когда я вышла замуж. Я любила ее за это, но переезд в Ноттингем должен был стать для нас с дочкой новым началом на всех фронтах. Хотелось вернуть не только контроль над своей жизнью, но и самоуважение, которое в последние два года сошло с меня, как старый лак с ногтя.
Вот почему всякий раз, думая о деньгах, которые раз за разом выкладывала мама, чтобы помочь нам с Эви, я заливалась краской аж до лопаток. В тридцать пять лет нужно уметь самой зарабатывать на жизнь. Не только свою, но и дочери.
Но для этого необходимо отыскать себя прежнюю — ту, которая ставила перед собой цели и достигала их, сделала карьеру, параллельно управляясь с обычными женскими обязанностями — муж, дом, ребенок…
Или это слишком много и нужно быть скромнее в своих желаниях?
Гибель Эндрю выбила у меня почву из-под ног. Я знала, что никогда не оправлюсь от этой утраты полностью, сколько бы времени ни прошло и что бы ни ждало в будущем.
Хотя всё могло быть и хуже.
Например, будь Эви немного старше, потеря отца травмировала бы ее на всю жизнь — а так она вырастет и забудет. Конечно, я не дам ей забыть, что у нее когда-то был отец, но она имеет право жить своей жизнью, не омраченной горем и болью от его потери.
Я знала, что мне по силам помочь ей в этом, как знала и то, что коричневый пузырек ведет в сторону, противоположную моей цели. Нельзя искать легкий выход после того, как решила построить жизнь заново.
Но, как часто бывает в жизни, одно дело — знать, как поступать правильно, и совсем другое — так и делать.
Коричневый пузырек помогал спрятаться от боли, которую причиняла мысль о том, что Эндрю больше нет. Каждая принятая таблетка ненадолго отодвигала встречу с горем лицом к лицу, чтобы принять его и сделать частью своей жизни. «Позже, — словно говорила я себе, — когда успокоюсь».
Вот и мама с ее неизменной готовностью поддержать стала чем-то вроде костыля. Но привыкать к нему было нельзя, ведь это несправедливо по отношению к ней. Да, мама любит меня и Эви и потому считает своим долгом помогать и заботиться о нас, но у нее должна быть и своя жизнь.
Я снова вспомнила о вакансии в агентстве недвижимости и ощутила прилив надежды. Срок действия объявления истекает завтра, а значит, надо написать и отправить заявление сегодня.
Правда, если эта работа достанется мне, то присматривать за Эви опять будет мама, а это нехорошо: она ее совсем разбаловала. Видно, с любимой внучкой она часто забывает о том, что есть на свете такое слово — «дисциплина», хотя, когда маленькой была я, легко держала меня в ежовых рукавицах.
Папа был добрым, и ему тоже нередко доставалось — то он подмигивал мне у нее за спиной, пока мама отчитывала меня за что-нибудь, то таскал наверх сласти и комиксы, когда я сидела у себя в комнате, наказанная за дерзость или другой проступок.
А потом у папы случились два сердечных приступа, один за другим, и мы его потеряли.
После этого мама стала еще строже.
— Для твоего же блага, — выговаривала она всякий раз, когда я жаловалась, что для получения карманных денег нужно писать контрольные на отлично и вылизывать свою комнату до чистоты, которая казалась просто маниакальной на фоне того, что царило в комнатах моих подружек. — Привыкнешь к труду сейчас — найдешь хорошую работу, будешь зарабатывать и ни от кого не зависеть, а не биться за каждый фунт, как я сейчас, после смерти папы.
Тяжело вздохнув, я вернулась в гостиную и взялась за последнюю коробку. Какая ирония: моя жизнь с хорошей работой, зарплатой и независимостью закончилась тем же, чем и у мамы.
Но ничего, все еще будет хорошо.
Я все начну сначала, по-настоящему.
И первым важным шагом на этом пути станет новая работа.
Глава 14
Три года назад
Тони
В пятницу утром мама взяла Эви к себе, так что я получила возможность закончить с откликом на вакансию и ближе к обеду отправила по электронной почте резюме вместе с сопроводительным письмом.
Потом сделала себе сырный сэндвич и съела его, просматривая заголовки новостей. Тем временем в прихожей щелкнула крышка почтового ящика, и на коврик у входной двери с шорохом упала почта.
Покончив с ланчем, я сходила в прихожую и унесла в гостиную небольшую стопку бумаг, среди которых не было ничего нового: глянцевые листовки с рекламой пиццы, лакированные брошюры вперемешку с письмами от коммунальщиков, адресованными «Новому Арендатору/Собственнику»…
Вдруг я увидела другой конверт, надписанный от руки. Надорвала симпатичную сиреневую бумагу и обнаружила внутри открытку «С новосельем» и письмо от моей старой подруги Тары Боуэн — это ее муж, Роб, попал в аварию вместе с Эндрю.
Письмо было небольшим, полстраницы формата А4, напечатанным на принтере, но когда я закончила, у меня защипало глаза.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
