Он дал мне стакан чего-то темного, как чай, и сказал, что это виски.
— Я не хочу.
— Пей. Я не приемлю отказов. Лучше не зли Питбуля, а то покусает, разорвет, как тряпку.
Напряженно выдохнув, я попыталась не думать о грядущей потере девственности и уверила себя, что алкоголь — это благо. Вполне возможно, этот гребаный виски поможет сгладить все углы и забыть, как это противно — делить свою первую постель с незнакомым тебе человеком. Словно последняя шлюха. Которая дает бесплатно. Отчасти Карим был прав — на самом деле нет никакой разницы. Я обычная проститутка, и это отвратительно.
— Фу… — сделала я глоток и тут же все выплюнула на пол. — Твой виски горький и неприятный. Лучше уж водку.
Но лицо Питбуля в тот момент было более говорящим, чем тысяча слов.
— Да ты че, ебанутая, что ли? Это лучший виски во всем мире, мля… Отдай сюда.
Он забрал стакан и залпом все выпил с особым удовольствием. А затем взял в руки телефон и стал кого-то набирать. Я была без понятия, что он задумал. О чем могут быть мысли возбужденного пьяного мужика, который смазал член для секса с девственницей?
Но спустя минуту все стало на свои места.
— Алло, Каримушка… — сделал Питбуль большую глупость и набрал того, кто мигом мог пересчитать ему зубы. — Привет, родной! А угадай, кто ко мне в гости зашел!
Питбуль включил видеосвязь, и я увидела на экране знакомое лицо.
— КАРИМ! — заорала я и сама удивилась, как сильно была рада его снова видеть. — Они меня украли!
Но Питбуль поднял телефон повыше, чтобы я его не вырвала, и продолжил резать терпение Карима кусочек за кусочком.
— Я совершенно голый, и со мной твоя нежная целочка, прикинь. Как только увидела меня, так сразу поняла — лучшего секса ей не найти. Ведь у меня такой хороший стояк, я ей мигом прочищу трубы.
— Ты перешел все границы, Питбуль, — скрипел зубами Карим и злобно смотрел на врага через камеру телефона. — Ты за это заплатишь.
— Ага, бла-бла-бла… — кривлялся Питбуль. — Хочу, чтоб ты знал — пока ты сидишь у себя в тепленькой квартирке с видом на Кремль, я пердолю твою девочку во все дыры. И ты с этим ничего не поделаешь… Алло… Карим? Эй… Черт… дрянная связь… Всю малину мне испортила. Я ведь еще столько хотел ему сказать, — был раздосадован Питбуль внезапным отключением. — Хотел вдуть тебе в прямом эфире. Хотел, чтобы Карим увидел, как это — лишать девочку чести. А то ведь он, я вижу, не умеет с целками обращаться. Раз ты была с ним вместе и все равно ни-ни.
— Просто Карим не такой, как ты.
— Не такой, как я? — ухмыльнулся Питбуль и схватил меня за волосы, сделав больно.
— Ай! Отпусти, урод!
— И какой же твой Карим? Расскажи мне.
— Он лучше тебя.
— О… Карим лучше меня. Да ну… Серьезно? А чего ж он язык в жопу засунул? Твой женишок такой ссыкливый, что ретировался с поля боя. Хотя я ему просто позвонил — невинный звонок, мать его так… Ну да ладно, ближе к делу.
— Черт, мне больно!
Питбуль свалил меня на кровать и вложил мне в руки свой член.
— Давай. Начинай, красапета.
— Нет, — препиралась я до последнего. — Пожалуйста. Я не хочу.
В тот момент я кривила губы жалобной гримасой, потому что каждая клеточка в моем теле противилась реальности. Я готова была зарыдать, если этот ад не прекратится сию же минуту. У меня в руках пульсировал твердый член — горячий, бугристый, с проступающими под кожей венами. Его головка смотрела прямо на меня, она готовилась войти в мой рот, а я все представляла, как кусаюсь. Но что он мне сделает, если я ослушаюсь? Вдруг это будет моей ошибкой?
— Давай уже работай ручками, — приказывал Питбуль. — Давай, активней. Активней, тебе говорят!
— Так нормально?
Я водила пальцами по всей длине, слегка касалась яиц, головки. В воздухе витал запах скорого секса, а я в это не верила. Просто отвергала саму мысль такого контакта. С этим ублюдком?
Все оказалось гораздо хуже, чем было в случае с Каримом. Тот был куда симпатичней, гораздо моложе, он не позволял себе такой грубости. Да он вообще…
Честно говоря, наглаживая чужой член, я понимала, как сильно скучаю по этому парню. Мне не хватало его карих глаз и накаченных рук, его красиво зачесанных волос и ровно подстриженной щетины на лице, которое улыбалось мне. И улыбка была настоящей. Я понимала это только теперь, когда сама же от него удрала и попала в лапы конченого урода. Бородатого, вонючего, жестокого, неотесанного. В нем как будто собралось все худшее, что было в Кариме, и умножилось в десяток раз.
А такое вытерпеть я уже просто не могла.
— Пришло время сосать, — звучали пошлые слова, словно сирена тревоги. И она говорила об угрозе максимального уровня. — Давай, не юли! Открыла рот и взяла хуй за щеку!
Питбуль сжал мои волосы у самых корней и дал понять, что готов принудить меня силой, если я и дальше буду медлить. Поэтому я закрыла глаза и разомкнула губы, чтобы дать в себя войти этому огромному члену.
Уже практически чувствовала его вкус на краешке губ…
Но вдруг послушался шум. Откуда-то из-за двери доносились крики, ругань, грохот мебели и звон битого стекла. Снаружи что-то происходило. И по громким мужским выкрикам я догадалась, что шел мордобой.
— Какого? — насторожился Питбуль и отбросил меня в сторону, как надоевшую куклу. — Что еще за нахрен?
Он приоткрыл осторожно дверь и выглянул в холл, но в ту же секунду получил этой дверью прямо в лоб.
Дверь распахнулась, и напротив валяющегося голышом Питбуля стоял Карим. До предела разъяренный, с бейсбольной битой в руках и бегающими в поисках меня глазами.
— КАРИМ! — орала я как бешеная. Словно за мной пришел кто-то по-настоящему хороший, мой родной человек, который готов сворачивать ради меня целые горы. — Карим, я здесь!
В холле на полу ползали избитые бандиты. Карим стоял над Питбулем и тяжело дышал. Его грудь вздымалась в такт тикающим часам — уже готовой взорваться бомбе, у которой стрелки вот-вот должны были пробить двенадцать.
— С тобой все в порядке? — спросил он меня с надеждой, что еще не слишком поздно.
— Да, — кивнула я, все еще не веря в спасение. — А с тобой?
Карим стоял передо мною в тесной белой майке, испачканной кровью. И я могла поспорить, что это была не его кровь.
Бросив биту на пол, он схватил Питбуля за шею — обхватил ее, словно удавкой, чтобы бычок не смог и шевельнуться без разрешения. А затем подтащил его к двери и прижал руку Питбуля к косяку.
— Какой он рукой тебя трогал? — спросил Карим, смотря на меня волчьими глазами. — Правой трогал?
— Правой? Я не… не знаю, подожди…
