заставляет меня чувствовать себя менее мужчиной. Как сказал Дрейк, я должен был разозлиться. Я должен был потребовать ее, ударить его и превратиться в дикого, территориального пещерного человека. Но я этого не сделал. Вместо этого я смотрел с интригой и волнением.
И когда он врезался своим застывшим членом в мою жену, вздох, вырвавшийся из ее рта, заставил мой и без того твердый член вытечь из кончика. Я не хотел, чтобы они останавливались. Я хотел, чтобы он сделал это снова.
Даже сейчас я не могу отрицать видения, которые продолжают вспыхивать в моей голове. Представляя его там, наверху, вместо того, чтобы прятать свое возбуждение в штанах, выпускать его наружу, чтобы он мог вонзить его в нее по-настоящему. Чем больше я думаю о ее лице и звуках, которые она издавала, когда он трахал ее, тем сильнее и сильнее я становился возбужденным.
Прежде чем я потеряюсь в эротической спирали этих видений, я вытаскиваю руку из ванны и говорю: — Меня возбудило то, что ты вся связана этой веревкой.
— Ах, да? Итак, что ты собираешься с этим делать? — соблазнительно спрашивает Изабель, откладывая книгу в сторону и прислоняя голову к спинке ванны.
Я возвращаю свое внимание к ней, к этой богине женщины, лежащей обнаженной передо мной и ожидающей, когда я доставлю ей удовольствие. И я не хочу ничего, кроме как побаловать ее.
— Ну, дай подумать… — говорю я, расстегивая рукав на правом запястье. Она закусывает губу, глядя, как я закатываю ее до локтя. Как только она отодвигается, я снова касаюсь ее шеи, не торопясь, касаясь каждого идеального дюйма, от ее ключицы до ее правой груди, сжимая ее в нежном щипке. Она скулит, когда я провожу прикосновением по ее животу, и начинает извиваться, когда я нахожу крошечный треугольный пучок волос между ее ног.
Когда я провожу пальцем по ее складкам, она выгибает спину и испускает голодный стон. Скользя пальцем назад, я нахожу ее клитор и массирую его дразнящими кругами, когда она начинает корчиться в воде, из-за чего некоторые пузырьки переливаются через нее.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Рыжая. Скажи мне, как тебе это нравится.
— Да, — стонет она, сжимая пальцами стенки ванны. — Продолжай делать это.
— Это? — спрашиваю я, увеличивая давление на ее чувствительный кончик.
— Да, — снова говорит она.
Некоторое время удерживая прикосновение к ее клитору, я пытаюсь запомнить вид и звук ее удовольствия, поднося ее как можно ближе к ее кульминации, прежде чем замедлить массаж.
— Я хочу быть внутри тебя, красотка. Могу ли я быть внутри тебя?
Закусив губу, она откидывает голову назад и кивает. — М-м-м.
С этими словами я опускаю средний палец к ее входу, вжимаясь в нее одним медленным вторжением.
— О Боже, Хантер… — восклицает она, и я быстро закрываю ей рот другой рукой. Держа одну руку на ее лице, а другую погрузив глубоко в ее теплую киску, я толкнул ее внутрь, приближая ее к кульминации снова.
— Помнишь первый раз, Рыжая? Твое восемнадцатилетие. Когда я заставил тебя прийти с моей рукой в твою спальню, пока твои родители были внизу? Помнишь это? Это было именно так, не так ли?
— Да, — отвечает она, и моя рука приглушает ее голос.
— Я засунул руку тебе под юбку, и ты намочила мои пальцы. Помнишь это, детка?
— О, Хантер, да, — восклицает она, и по тому, как ее бедра крепко обнимают мою руку, я могу сказать, что она в разгаре своего оргазма.
— Это был лучший день в моей жизни, Рыжая. В первый раз я почувствовал, что ты пришла. Это был день, когда началась моя жизнь. Ты знаешь, что это правильно?
— Да, да, да, — протяжно мычит она, когда я убираю свою руку, чтобы на этот раз она могла громко закричать.
Не в силах совладать с собой, я прижимаюсь к ее губам, ощущая тепло ее языка на своем, знакомое трение. Эта женщина держит меня с тех пор, как я встретил ее десять лет назад.
И где-то в глубине души я знаю, что позволил ей выплакаться, потому что хочу, чтобы он это услышал. Не потому, что я хвастаюсь, а потому, что в некотором роде я чувствую, что он тоже должен участвовать.
Он всегда рядом, когда дело касается ее и меня.
Правило № 6: Если твои друзья не разрешают тебе покинуть поездку раньше времени, воспринимай это как верный признак того, что они действительно хотят видеть тебя рядом
Дрейк
— У меня осталось восемь месяцев до окончания срока аренды. Это полный бред, — кричу я в телефон. Мы находимся где-то в стороне от автострады на одной из тех придорожных аттракционов, и, хотя я хотел бы насладиться тем, что это за штука, унылый звонок от арендодателя важнее.
— Я в курсе, но в договоре аренды четко прописано, что владелец здания оставляет за собой право расторгнуть договор в случае проведения масштабных ремонтных работ.
У человека на линии гнусавый голос и заносчивый характер, и мне хочется прямо сейчас ударить его ножом в челюсть.
— Так куда мне, блядь, идти?
— Это не наша забота, мистер Нильсон. Я очень сожалею о причиненных неудобствах. У вас есть время до конца месяца, чтобы освободить помещение.
После этого телефонная трубка разрывается, и я не могу удержаться от желания выбросить телефон в пустыню.
— Уф! — прорычал я, шагая по испачканному жиром бетону, ожидая, когда Изабель и Хантер выйдут на улицу.
Когда я поднимаю глаза и вижу, что Изабель выходит с ярко-зеленым чучелом инопланетянина под мышкой и с чашкой кофе больше ее маленькой головы в руке, мое мрачное настроение начинает рушиться.
— Что это? — смеюсь я.
— Ты выглядел так, словно тебе не помешало бы немного развеселиться. Она протягивает мне инопланетянина, и я, физически не в силах сдержать хмурое выражение лица, позволяю своему выражению превратиться в улыбку только для нее.
— Спасибо, — отвечаю я. — Так что же это была за штука?
Она пожимает плечами. — На самом деле я не знаю. Может быть, это была кость динозавра? Или инопланетянин? Они не совсем точно описали его.
Я смеюсь, глядя вниз на зеленого инопланетянина. — Жаль, что я это пропустил.
— Все в порядке?
— Нет. Меня выселяют, — сердито бормочу я.
— Что? Почему? Ты сопротивляешься…
— Нет, — огрызаюсь я, прерывая ее. — Я вовремя вношу все платежи, но эти придурки решили, что хотят превратить мой дом в автостоянку.
— Боже мой!
— Да. Так что у меня есть время до конца месяца, чтобы
