class="p1">— Да ну? — усомнился я.
Худощавый, субтильный подполковник никак не производил впечатление человека, который может отправить мужчину моей комплекции в полет через всю комнату, чтобы сделать стене массаж головой.
— Барицу, — коротко ответил офицер, оглядываясь. — Да, натворили мы делов… все место преступления затоптали!
Второй, тем временем, отыскал мою шляпу, смятую в гармошку, и пищаль. Отряхнув шляпу парой ударов об колено, Климов передал их начальнику.
— Что это у тебя, Котов, пистоль такой бабский? — усмехнулся подполковник.
— Нормальный пистоль, — обиделся я. — Я вас, чуть было, обоих из этого пистоля не положил.
— Ну-ну, — оскалился МГБшник.
Здоровяк промолчал. Лишь хрустнул костяшками кулаков и потянул шею, щелкнув позвонками.
— А этот твой орангутанг, вообще, разговаривать умеет? — поинтересовался я, кивнув на младшего.
— Алфавит казенный бережет, боится о зубы поцарапать, — произнес неназванный. — Котов, у тебя удивительная способность — оказываться рядом со свежими трупами. Если вдруг мне потребуется тебя найти — просто пойду по кровавому следу. Забирай свои шмотки и катись отсюда. Еще раз увижу — отправлю небо от северного сияния отмывать. Понял?
— Понял, — буркнул я. — Не дурак. Дурак бы не понял.
Расправив федору, придав ей, насколько это было возможно после всех злоключений, респектабельный вид, я нахлобучил шляпу на голову. Стер ладонью кровь с перламутровой рукоятки Тульского Стечкина, ладонь, по старой привычке — о брюки, засунул петарду за пояс и вышел в подъезд, размышляя о том, хватило бы маленькой пульки крохотной пищали, чтобы уложить такую гору, как Климов? Вряд ли. Такого только из гаубицы прошибешь.
— Буржуи недобитые! — высунулась небритая морда из соседней квартиры, обдав меня парами перегара. — Людям спать не даете! Ничего — вот сменится власть, всем вам будет…
— А вы что — имеете сведения о скорой смене власти? — невинно осведомился я, демонстративно переложив Стечкина из-за пояса в карман пиджака.
Гражданин спрятался за дверью, защелкав замком. Видимо, поспешил смазать ржавые шестеренки в своей беспутной башке дешевым пойлом. Но в чем-то он прав! Время уже за полночь, а я — непривычно трезв! Если так пойдет и дальше — лишусь почетного звания главного районного алкоголика. Придется заехать по пути домой в дежурный магазин, взять пару-тройку бутылок успокоительного.
Придерживая ушибленные ребра, я спустился вниз. Карета Кашнир оставалась там же, где я ее и припарковал, смакуя решеткой радиатора налипшую грязь. Перед ним стоял черный ЗИМ чекистов, сквозь запотевшее стекло которого угадывался силуэт Славика.
Со вздохом потрепав зияющий провал на плече, я прикурил сигарету, фильтруя смог большого города через никотиновый дым. Похоже, возмещать убытки мне никто не собирается. Я в очередной раз пожалел, что клиентка померла слишком рано.
Ночной бриз донес до моих ушей металлический щелчок. Характерный щелчок автоматного затвора. Одновременно с этим вспыхнули фары, выжигая глаза ярким светом, и взревел, утоляя жажду топливом, двигатель машины.
Я действовал рефлекторно. Бросился в грязь, под прикрытие стального корпуса ЗИС-101А-Спорт. Тишину разорвал оркестр автоматного треска под аккомпанемент из звона пустых гильз. Прожорливая свинцовая моль вгрызалась в борт кабриолета, крошила стекла, рассыпающиеся с возмущенным звоном, стучала по стене за мной, заставляя кирпич рыдать красной крошкой.
Дважды хлопнул пистолет и его выстрелы показались шепотом в нескончаемом рокоте скорострельного инструмента, потонув в канонаде автомата, как непорочная душа тонет в царстве разврата и порока.
Скрипя зубами, вытирая костюмом слякоть с тротуара, я на пузе обогнул телегу и высунулся с обратной стороны. Автомобиль стрелков, растративших боезапас, стремительно набирал скорость. Выхватив из-за пояса пищаль, я припал на колено, прицеливаясь… но было уже поздно. Моя флейта не успела добавить аккорд в смертельную симфонию.
Взвизгнув сотней рассерженных кошек тормозов, машина нападавших скрылась за поворотом. На асфальте остались лишь латунные цилиндры стреляных гильз, осколки стекла и тело водителя ЗИМа, во лбу которого красовался третий глаз, не предусмотренный матерью-природой и уставом. Рядом дымился его Браунинг, нырнувший стволом в лужу, будто желая испить грязной воды, прочищая легированную глотку от порохового нагара.
Через секунду из подъезда выскочили чекисты, размахивая пищалями. Крохотный Барышев в огромном кулаке Климова смотрелся крайне нелепо, как детская игрушка, как мышиный хвост, приделанный к слону.
— Кажется, вам нужен новый Славик, — заметил я.
— Кто? — подполковник схватил меня за грудки с сильно встряхнул, заставив многострадальный пиджак жалобно затрещать. — Кто стрелял?
— Стрелки, — равнодушно ответил я. — На темном авто.
— Номера? Номера запомнил?
Я резко ударил офицера по рукам, высвобождаясь. Нечего тут истерики устраивать! Хочешь визжать, как баба — вали в свою Москву. Нам, в провинции, своих концертов хватает.
— Даже не видел, — покачал я головой. — Я, если это не заметно, пока стреляли — вон там, в канаве, мордой в грязи лежал. Рекомендую повторить. Отлично нервы успокаивает.
Поняв, что с меня спрашивать бесполезно, безымянный снял шляпу и рукавом вытер пот со лба. Климов, убрав пистоль под пиджак, поднял одну из гильз, оставленных нападавшими. Длинная, от Нагановского патрона. Во всем мире есть единственный автомат, что потребляет такие боеприпасы — Токарев двадцать седьмого года, милицейского образца. В моем мозгу шевельнулось недоброе подозрение. Милицейская пуговица в руке убитого официанта, милицейское оружие. Я всеми печенками чувствовал какую-то связь с милицией, но пока не мог объяснить — какую именно. В чем точно можно быть уверенным — я напал на след. Я иду по верному пути, иначе зачем бы меня пытались убить?
Смахнув с кожи кресла осколки стекла, я сел за руль лимузина.
— Куда собрался? — крикнул сотрудник МГБ.
— Домой, — вздохнул я. — Нет… сперва за бутылкой, а потом — домой.
— Не вздумай свалить из города! Я тебя все равно найду! Помнишь?
Помню. По кровавому следу. Но, пока моя предоплаченная месть не совершена, я никуда и не собирался. Повернув ключ в замке зажигания, я запустил мотор и покатил восвояси, прислушиваясь к шуму ветра, врывающемуся в салон через разбитое окно только затем, чтобы тут же вылететь из машины через простреленный брезент, унося с собой звуки радио и мою ругань.
Глава 11
Безмозглая луна бессовестно заглядывала в пыльное окно моей квартиры, освещая царящий внутри кавардак. Я не особо часто бываю дома, но при последнем визите — я это точно помнил — такого беспорядка не было. Кто-то вытряхнул все содержимое шкафов, пеналов и ящиков, швырнув его в
