Книга Клуб самоубийц - Сергей Оксанин

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50

оплате вступительного взноса. Ого, а сумма входа далеко не маленькая. А где квитанция о годовом взносе за прошлый год? Фридрих Хиршбюль, ты тянул с оплатой взноса до самого Рождества или?.. Интересно, а сколько ты оставил по завещанию клубу? Вернемся к доходам. Пе́трович быстро пробежал глазами список операций по приходу денежных средств и ценных бумаг, затем справки о реализации недвижимости. Фамилия «Хиршбюль» нигде не фигурировала. Так ты, Фридрих Хиршбюль, был бессребреником. А зачем ты тогда заплатил такой взнос? Ладно, мир праху твоему. Посмотрим другие папки.

Договоры с персоналом. Должностные инструкции. Зарплатная ведомость. Немаленькая. Здесь вряд ли есть что-нибудь интересное, но стаж, возраст и соответствующие социальные отчисления все-таки надо будет проверить.

Договор с юристом. Соглашение о расторжении договора. Пе́трович посмотрел на дату. Как раз перед Рождеством. Вот кто поплатился, Оле-Лукойе же об этом рассказывал, за прием в клуб бессребреника Фридриха Хиршбюля.

Следующая папка. «Уставная деятельность». Приходы лекарств, отдельные реестры по наркотикам. Расход… А почему – сводный? Пе́трович глянул на месячный отчет расхода лекарств, подписанный психиатром. Форма-то стандартная, от министерства, как и в любой больнице. Но в больнице есть истории болезней. Так что, дорогой, будь добр, по каждому пациенту – выписку. Кто что принимал и – сколько.

Дальше. Спектакли. «Смета на сооружение сцены и оборудование зрительного зала». Написали бы просто – скамейки. Смета выглядит вроде прилично. Но кубатура древесины нигде не указана. Сказочник говорил об актах списания. Вот и они. Так, «списать на отопление двадцать скамеек». Тоже не пойдет. Нужно указывать кубатуру. И само дерево. Мало ли какие скамейки. Может, из сандалового дерева. А это что такое? «Списать на расходные материалы занавес». Это – немой уборщице на тряпки, что ли?

Вот здесь все в порядке. Пе́трович стал листать подборку «Посещение казино»: квитанция заказа железнодорожных билетов в транспортном агентстве. Надо же, они пользуются услугами того же агентства, что и мы, это – где работает Милена, подружка моей секретарши. Сами билеты. Счет гостиницы. По всем номерам – отдельный. Кто-то заглядывает в мини-бар, кто-то очень долго разговаривает по телефону, а кто-то смотрит ночные развлекательные каналы. Видно, их массовик, если это, как сказал Оле-Лукойе, его епархия, понимает в отчетности.

Вообще-то, это не дело. Пе́трович неторопливо листал папку дальше. Вот они, прыжки со скалы на веревке. Роуп-джампинг. Билеты на прыжки. И здесь опять – ужин в казино. Нет, не дело это. Еще не хватало, чтобы клуб оплачивал и проигрыши в казино. Если кто-нибудь в департаменте финансов обратит внимание на то, как члены клуба увлекаются ночной телевизионной эротикой, которая ему недоступна не потому, что жена спит рядом, а потому, что она так же дотошно проверяет счета за телевизор, как он – за телефон, то этот кто-то наверняка скажет, что ночная эротика – это не терапия психических расстройств, а элементарное оказание услуг. Так что, ребята, высчитываете из взносов затраты на девочек и – платите налог на прибыль.

Ладно, посмотрим, что там еще. Он взял папку «Благотворительная деятельность». Папка была совсем тонкая. А, это помощь приходу. Заказ в типографии на катехизисы. Ремонт притвора. Смета на работы общей площадью тридцать квэ-мэ. Акт приемки. Сходить бы, посмотреть на эти тридцать отремонтированных квэ-мэ. Сумма-то немаленькая. А там, может, просто все елеем замазали.

Да, если по-хорошему отнестись к этой работе, то гонорар окажется совсем не преувеличенным. Пе́трович откинулся на спинку стула и раскурил давно потухшую трубку. Он потянулся за бутылкой пива, наполнил стакан, как вдруг его ударило. Аудитор стал перебирать просмотренные папки. Вот посещение казино в Рейнензиштадте. Это же там, где упал с перрона (как его? Пе́трович опять стал рыться в бумагах) Фридрих Хиршбюль. Нет, в казино они ездили летом, а несчастный случай произошел перед самым Рождеством. Но совпадение ли это? Что ему позавчера сказал следователь – маленькие случайности ведут к большим неприятностям.

И в этот момент дверь открылась, и служанка внесла обед.

Сиеста

После обеда потянуло в сон. Когда это происходило на работе, то он вызывал секретаршу, просил часок его не беспокоить, она отключала телефон, доставала из нижнего ящика книжного шкафа вышитую подушку и мягкий шотландский плед, а он, скинув ботинки, устраивался на кожаном диване. Любляна заботливо укрывала его пледом, и он засыпал. Бюро затихало. Сиеста шефа – это святое[18]. А когда тянуло в сон после обеда в стенах заказчика, то у Пе́тровича за многие годы выработался безотказный прием. Он доставал из внутреннего кармана массивные очки в роговой оправе, но без диоптрий, надевал их, усаживался в кресло или на стул, сдвигал очки на самый кончик носа, клал перед собой на стол лист бумаги или какой-нибудь из документов и ручку. Создавалось впечатление, что он над чем-то серьезно думает. Конечно, такая сиеста не была глубокой. Подремав минут пять-десять, он поднимал голову, выводил на бумаге одну-две строчки и – опять отключался.

Вот и сейчас он проделал все эти нехитрые манипуляции. Так что, старый сказочник, если ты за выходные вместе со звонком провел сюда и видеокамеру, то, пожалуйста, смотри в свое удовольствие.

Но толком подремать не получилось. Он провалился в темноту, но там сразу же всплыла «Голова женщины» Пикассо.

Он снял очки, положил их на стол, пододвинул к себе чистый лист бумаги, взял из подставки шариковую ручку и стал писать. Эта бумага должна остаться на столе. Так что пусть вечером Оле-Лукойе почитает и еще раз понервничает.

«Пе́трович, нет, ты все-таки садист», – подумал он, выводя первой строкой: «Смета спектакля. Кубатура древесины?»

Да, а как же быть с просьбой доктора Шнайдера? Кого он там подозревает? Кажется, психиатра. Комиссар Мегрэ, здесь наши интересы совпадают. Пе́трович вывел на бумаге: «Выписки из историй болезней?» – и подумал: «Интересно бы послушать этого мозгоправа про игру со смертью». Роуп-джампинг. Наверняка тщеславный гусь. Психиатрам, им всем не дают покоя лавры доктора Фрейда. Неужели он замкнулся, даже несмотря на высокую зарплату, в стенах этого клуба? Наверняка читает лекции в каком-нибудь университете. Красуется перед молоденькими девочками. Или мальчиками. Надо попросить Любляну, пусть подберет в библиотеке статьи этого терапевта психических расстройств. И заодно попытается выяснить, читает ли он где-нибудь лекции.

«Молоденькие мальчики. Нет, это не моя испорченность, это – циничность нашего неустроенного мира», – подумал Пе́трович, выводя на бумаге: «Посмотреть результаты ремонта притвора». Кто его знает, может, одним из молоденьких мальчиков, посещавших приход святого Николая, был тот несчастный юноша, который так заботит начальство

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50