— Если это означает, что ты будешь бежать впереди, я с огромным удовольствием буду бегать за тобой до тех пор, пока ты не упадешь.
Кларисса знала, что он сейчас ухмыляется.
— Даже и не мечтай. Возможно, я не так быстр, как ты, зато очень вынослив.
Хуже всего было то, что Ферруччио не лгал. Он не был хвастуном, пытающимся обмануть самого себя. Знал себе цену и не прикрывался ложной скромностью. Он победил опасности и лишения, которые она даже представить себе боялась.
— Значит, ты, благодаря своей легендарной выносливости, собираешься все время держаться впереди меня. Будут ли в этой игре правила? Будет ли счет? Какова конечная цель? Или это будет похоже на охоту за диким кабаном?
Ферруччио снова рассмеялся. Похоже, он любил, когда ему бросали вызов. Наверное, от подобострастия и приторного восхищения его уже тошнило. Что ж, тем лучше для него.
— Пока ты гоняешься за кабаном, он будет позволять тебе устанавливать правила. Счет, разумеется, буду вести я. Конечная цель — заставить меня передумать. Вот видишь, ты уже не кажешься мне такой заманчивой. Твоя задача — переубедить меня.
— Не посоветуешь, как решать задачу, которая не имеет решения? — обманчиво мягко произнесла Кларисса.
— Если тебе удастся пробудить во мне желание, это будет хорошее начало.
— И подходящий конец.
Ферруччио снова рассмеялся, отчего у нее по спине пробежала дрожь.
— Ну давай, начинай. Твой ход.
— Жаль, что ты в нескольких десятках миль от меня.
— Ты одна?
Его неожиданный вопрос сбил ее с толку.
— Д-да...
— Где ты находишься?
— В своей спальне.
— Опиши ее.
Кларисса огляделась вокруг.
— Она большая. Огромная.
— Подробнее.
— Ты был во дворце и, наверное, представляешь, как выглядит рядовая комната.
— Твоя спальня — не рядовая комната. И я там не был. Пока.
Проигнорировав его провокацию, она сосредоточилась на первой части его реплики.
— На самом деле она хуже, чем рядовая. Так, ничего особенного.
— Ладно. Готовься, я приду с проверкой.
— Кажется, мы договорились, что на этот раз преследую я.
— Я приду за ответами на свои вопросы, а не ради твоего прекрасного тела.
— Моя комната в беспорядке, — выпалила она.
— Ты неряха? — В его голосе слышалось недоверие. — Даже если и так, у тебя, наверное, целая дюжина горничных.
— Я, конечно, не образец аккуратности, — прошипела она. — Но если ты думаешь, что мне позволительно быть неряхой, поскольку я принцесса, ты глубоко заблуждаешься. Сразу видно, что ты не встречался с Антонией, моей няней.
— Встречался. Этой женщине армией бы командовать. Она до сих пор твоя няня?
— Тебе не кажется, что я выросла из того возраста, когда нуждаются в няне? — съязвила Кларисса. — Я продолжаю так ее называть, хотя сейчас она моя горничная. Ее методы превращения маленьких девочек в принцесс мало отличались от тех, которые используются при тренировке бойцов ВВС США.
После небольшой паузы Ферруччио произнес:
— Значит, тебя не баловали, mia bella unica.
Внезапно у нее сдавило горло. Она не ожидала от него такой доброты. Наверное, опять приняла желаемое за действительное.
Но она не могла ослышаться. Он назвал ее своей единственной красавицей. Дальнейшее удивило ее еще больше.
— Твои родители были не правы. Ты рождена для того, чтобы тебя баловали.
Кларисса фыркнула.
— Нет уж, спасибо. Я рада, что их мнение не совпало с твоим. Иначе я превратилась бы в бесполезную пустышку.
— Баловать не значит портить, если это делают разумные и любящие родители. Таким образом они положительно влияют на развитие характера и психическое здоровье ребенка.
«А ты откуда знаешь?» — чуть было не сболтнула Кларисса. Слава богу, что она этого не сделала. Ферруччио принял бы эти слова за оскорбление, хотя она всего лишь собиралась выразить восхищение его педагогическими познаниями. Впрочем, в них не было ничего удивительного. Чтобы добиться такого колоссального успеха, нужно разбираться в любых областях.
— Но твои родители решили быть с тобой построже, поэтому вместо бесполезной пустышки ты превратилась в безжалостную циничную стерву.
От возмущения Кларисса чуть не выключила телефон.
— Эй? Ты отвечаешь на параллельный вызов? Мне подождать, пока ты закончишь оскорблять своего собеседника?
— Вот видишь? Ты циничная. — Прежде чем она успела ответить, он продолжил: — Почему в твоей спальне беспорядок?
Боже, этот человек ничего не забывает. Его невозможно отвлечь.
Она решила уступить.
— Потому что в ней пятнадцать лет не делали ремонт. Потолок протекает, краска облупилась, деревянные панели рассохлись, и это еще не все.
— Но остальная часть дворца в хорошем состоянии. — В его голосе слышалось недоверие. — Как это возможно, чтобы твои покои оставили без должного внимания?
— Эта часть дворца не является памятником архитектуры.
— Но ты ведь принцесса Кастальдинии, — добавил он с негодованием.
Ей было нечего на это ответить. Состояние дворца только подтверждало, что Кастальдиния нуждалась в новом сильном правителе.
— Что на тебе сейчас, Кларисса? — вдруг прошептал он, отчего ее сердце замерло.
— Одежда, — пробормотала она.
— Правда? А я думал фиговые листочки.
Ее губы растянулись в улыбке. Как ему удавалось ее смешить, когда она была готова его убить?
— В чем ты спишь?
— В чем спит большинство людей. Но сейчас я уже не в пижаме.
— Ты не «большинство людей». Если я стану королем Кастальдинии, то издам указ, запрещающий тебе носить пижаму. Женщинам с таким телом, как у тебя, следует носить тончайший шелк и атлас. А еще лучше одни ювелирные украшения.
— Конечно. Обязательно явлюсь в таком виде на следующее заседание Совета, — усмехнулась Кларисса. — Но я бы все же предпочла фиговые листочки.
— Ты опять не ответила на мой вопрос, Кларисса.
Она вздохнула.
— Чтобы избежать визита с проверкой, так уж и быть, отвечу. На мне обычный костюм с юбкой.
— Ни одна вещь, касающаяся твоего тела, не может оставаться обычной. После вчерашнего вечера костюмы с юбкой возглавили список самых эротичных нарядов. Уверен, ты и в пижаме не менее сексуальна.
Ее сердце учащенно билось. Она не знала, что сказать, но Ферруччио и не ждал ее реакции.
