Книга Папина содержанка - Дарья Десса

Открываю дверь, вхожу. В дальнем углу кабинета, за массивным столом, сидит отец. Увидев меня, он встает со своего большого кресла, обитого белой кожей. Оно интересно контрастирует с черной лакированной мебелью и позолоченным письменным набором на столе. А если он поднялся, замечаю про себя, значит, это хороший знак. Был бы в плохом настроении – остался бы на месте.

– Здравствуй, папа, – говорю я, подойдя к отцу на расстояние вытянутой руки. Протягиваю ладонь. Пожмет или нет?

– Ну, здравствуй, здравствуй, друг прекрасный, – говорит он и жмет мою руку. У него ладонь большая, сильная, даже не похоже, что крупный бизнесмен. Кажется, что токарь на заводе – столько силы в пальцах. Хотя они, конечно, не грубые и не забиты железной пылью, а чистые, с хорошим маникюром. – Присаживайся, – отец показывает мне на два кресла, стоящие у окна. Между ними маленький столик.

– Чай, кофе, может, что покрепче? – спрашивает он и усмехается половинкой рта при слове «покрепче». Намёк понял, папа.

– Если можно, просто чай.

– Хорошо, – говорит отец. Нажимает кнопку и по громкой связи просит Маргариту Петровну организовать нам чаепитие.

Рассаживаемся в креслах. Они большие, удобные, из черной, как уголь, кожи и скрипят.

– Рассказывай, сынок, зачем пожаловал, – говорит отец.

В его голосе читаю любопытство и… полное отсутствие агрессии. Значит, ругать не станет. Запал прошел. Что же так на него повлияло? Неужели Лиза? Надо будет ей какую-нибудь золотую безделушку купить. У неё и так их целая шкатулка, конечно. Ну да ладно, зато она любит. Как Голлум, сидит и рассматривает. Я только колечек ей штук пять подарил за время близкого знакомства. А ещё брошки, цепочки, серёжки… Одна из самых крупных статей моих расходов из денег, что присылает отец ежемесячно в виде алиментов. На них, кстати, можно было бы хоть каждый месяц в Турцию ездить на отдых. Папаня на мое воспитание не скупится. Видимо, из чувства вины.

– Папа, ты прости меня, пожалуйста, за вчерашний инцидент, – говорю я виноватым тоном, не глядя ему в глаза. Но я не играю, а совершенно искренен. Мне правда очень неприятно то, что натворил. – Понимаешь, я хотел…

– Не нужно ничего говорить, сынок, – вдруг ласково отвечает отец. – Мне Максим уже всё рассказала. Ты правда не виноват. Это она с тобой… кхм… перестаралась. Это ты её должен простить, поскольку… ну, она совершила глупость.

Я некоторое время ошарашенно молчу. Мажорка?! Взяла на себя вину за произошедшее?! Как такое может быть вообще?! Сначала напоила, потом к любовнику отвезла, а после призналась, как из меня посмешище сделала? Вот этого я понять совсем не могу. Но раз так, то я пока не буду ничего говорить отцу про Костю – любовника мажорки. Да, я должен и сделаю это обязательно, потому что мой папа хороший человек и достоин, чтобы рядом был любящий, по-настоящему любящий его человек, а не эта гадина, называющая его «папиком». Но не теперь.

Вот интересно: Максим для чего так сделала? Ей-то что за выгода подставляться? Свалила бы всё на меня, и отец продолжал думать обо мне нехорошо. Нет, здесь что-то не так. Эта мажорка не из тех, кто испытывает искренние порывы филантропии. Мизантроп она самый настоящий, использует людей, как ей нравится.

– Привет, Саша! – вдруг слышу я знакомый до боли голос. Поднимаю глаза и чувствую, как сердце начинает яростно биться в грудную клетку. Мажорка! Собственной персоной! Она вышла… нет, он выскочила, мне показалось, как чёрт из табакерки, из комнаты отдыха, расположенной позади отцовского кабинета. Я там был однажды – напоминает крошечную трёхкомнатную квартиру: есть санузел с душевой кабинкой, унитазом и раковиной, гостиная с маленькой кухней и спальня, где диван и шкаф.

– П-п-привет, – заикаясь от волнения, отвечаю я. Неужели она слышала наш с отцом разговор?! Это ужасно!

Глава 8

– Саша, – официальным и доброжелательным тоном говорит мой отец. – Хочу тебе представить. Моя… – он заминается на пару секунд, чтобы дать точное определение, и я понимаю, насколько ему непросто это сделать. – Моя партнер по бизнесу, Максимилиана. Или можно Максим. Я знаю, что вы уже знакомы, но… так полагается. Знак вежливости, в общем.

Отец смущён, и для меня видеть его таким удивительно. Он же богатый и влиятельный, а тут вдруг испытывает такую эмоцию. Очень интересно! Только даже если спросить, почему такое, он не ответит. Всегда был человеком скрытным.

– Да, мы уже знакомы, – насмешливо говорит мажорка. – Имели, так сказать, удовольствие, – последнее слово она произносит так глубокомысленно, что я невольно смотрю на отца: неужели он подумает, будто у меня с этой девчонкой может что-то быть?! Но тот лишь улыбается. Кажется, саркастическая манера выражаться его любовницы отцу хорошо знакома, и он даже её приветствует, иначе бы стал серьезен, как обычно.

– В присутствии Максим хочу тебе сказать, Саша. Твое поведение, конечно, было вчера неправильным. Но моя… партнер объяснила это твоим волнением. Что ж, могу понять, когда меня однажды пригласили на подобное мероприятие, я тоже показал себя не с самой лучшей стороны.

– Это когда? – спрашивает мажорка, без приглашения усаживаясь рядом. Причем она в наглую забралась на длинный стол, за которым отец совещания проводит, и теперь вальяжно на нем восседала, свесив ноги и болтая ими в воздухе, как шаловливая девочка на качелях. Она была в этот момент такая… инфантильная и неуважительная, но в то же время милая и забавная, что я с трудом сдержал улыбку.

– А это было… – начал было отец, но тут зашла Маргарита Петровна с подносом. Она принесла три чашки (ага, заранее знала, что нас тут больше!), чайник, вазочку с конфетами и печеньем, молочник, сахарницу, ложечки. Всё это аккуратно расставила и ушла.

Когда дверь за ней закрылась, отец сказал:

– Угощайтесь, молодые люди, – и сам первый налил себе чашку. Положил туда заварочный пакетик и стал его макать, насыщая кипяток вкусом, цветом и ароматом. По кабинету разнесся запах жасмина – он напомнил детство, поскольку папа всегда любил именно такой чай, и приучил меня к нему с детства. Я с удовольствием повторил процесс заваривания и принялся отпивать горячий напиток. Ну, а мажорка спрыгнула со стола, вытащила шоколадную конфету, отправила в рот и, разжевывая, забралась