Книга Перемена - Лейла Элораби Салем

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52

Елизавета Андреевна встала, пару раз прошлась по комнате, пряча под толстой шалью едва округлившийся живот, какое-то время постояла у окна, вглядываясь в густой зелёный сад и, собравшись с мыслями, проговорила:

— Мне не нравится ваша кузина; постарайтесь впредь не приглашать её в гости в наш дом.

Михаил Григорьевич ошеломлённо посмотрел на жену, но ничего не ответил, ибо не мог подобрать нужных слов.

VII ГЛАВА

Наступила поздняя осень. Деревья почти скинули жёлто-красную листву и на всех дорогах, в садах и парках лежал мягкий яркий ковёр. Вода в реке и прудах изменилась вместе со всей природой, потемнев-посерев, и волны, то и дело ударяясь о берег, привносили с собой пожухшие одинокие листья.

Елизавета Андреевна ненавидела осень, особенно теперь, когда за окном заместо привычных вечнозелёных сосен растекалась угрюмая чёрная река, наводящая больше тоску, нежели успокоение. И как хотелось ей сейчас покинуть здешнее отдалённое поместье, укутанное тишиной и одиночеством, вернуться хотя бы на время на дачу матери, где даже тоскливой осенью всегда билась живительная-энергичная жила, там никогда не было тоскливо; сосны качали кроны, переговариваясь на своём неведомом, только им понятном языке, а в комнаты вместе с холодным ветром влетал чуть горьковатый, приятный хвойный запах — он разлетался по комнатам, впитывался в каждый предмет, каждый уголок и обитатели этого небольшого уютного дома, построенного в лучших русских традициях, спускались в гостиную пить у пылающего камина душистый свежезаваренный чай. Вот такие воспоминания счастливого детства порой окутывали душу Елизаветы Андреевны, роем, в безумии кружились в голове, забираясь в самые дальние закутки её сердца, а глаза, блуждая по роскошному убранству имения, искали то и дело привычные, родные чертоги.

Михаил Григорьевич редко бывал дома. По две-три недели он оставался в Санкт-Петербурге в посольском приказе, возвращался в свою квартиру на проспекте заполночь, а ранним утром вновь приезжал на службу. Но всякий раз, когда ему удавалось в выходные дни приезжать домой, он с превеликой радостью стремился к жене, во власть её тёплых объятий и горячих поцелуев, не с пустыми руками. Елизавета Андреевна получала от супруга подарки один роскошнее другого: ткани на платья, атласные чулочки, шёлковые туфельки, ювелирные украшения, духи и румяны, шляпки, броши и многое другое из того, что предпочитает женское сердце.

Вишевская за несколько дней готовилась ко встречи с Михаилом Григорьевичем. Она давала точные распоряжения на счёт ужина. Слуги стелили новые простыни, крахмалили домашнее одеяние барина, а Елизавета Андреевна по несколько раз сбегала на кухню, зорько прослеживала, чтобы мясо было полностью прожаренным — без единой капли крови, чтобы хлеб пёкся из муки лучшего сорта, чтобы соус не был пересоленным, а пирог только с яблочной начинкой.

Когда Вишевский переступал порог дома, его ждало всё то, по чему он так скучал и о чём мечтал. Со стороны казалось, что Михаил и Елизавета несказанно счастливы, что брак их — один из немногих, где царят гармония и всеобщее понимание. Да и сами Вишевские верили в искренность своих чувств, им было хорошо и покойно вместе: ни единое облако или туча не проносились над их головами, они дополняли друг друга тем, что каждый обладал сполна. Вот и в последний приезд Михаил Григорьевич привёз для супруги тонконогого жеребчика вороной масти, несколько диковатого, с огненными злыми глазами. Его держали с двух сторон два рослых конюха, но жеребчик то и дело порывался вырваться на волю из цепких человеческих рук. Он метался из стороны в сторону, мотал головой, рвя зубами удила. Один из конюхов потерял равновесие, упал в грязь, а жеребчик, учуяв некоторую свободу, рванул вперёд, дважды ударил копытом незадачливого конюха; тот, отплёвываясь кровью, отполз в сторону, к нему подбежало несколько мужиков из дворовых, один помог бедняге встать на ноги, остальные поспешили на выручку другому. Следом выбежал Вишевский, он размахивал руками, кричал:

— Ловите, держите жеребчика… осторожно, он злой!

Их крики разлетелись по округе, добрались до стен дома и уже в комнатах и залах донеслось эхо мужских голосов. Елизавета Андреевна выглянула в окно, выходящее в сад, кинула через плечо своей няне:

— Пойди разузнай, что там произошло.

— Хорошо, барыня, — старуха накинула шаль на голову и вышла из дома. Через некоторое время она вернулась, тяжело дыша, глаза, полные ужаса широко раскрыты.

— Ну? Узнала что-нибудь? — Вишевская обернулась к ней, её замешательство передалось и ей.

— Ой, беда, барыня! Такая беда.

— Да что же, наконец, стряслось? Говори уже!

— Жеребчик, который барин купил вам в подарок, совсем ошалел. Из рук вырывается, одного конюха едва на смерть не зашиб, а теперь вот и супруг ваш пытается успокоить беса этого. А я как завидела жеребчика, так страх на меня нашёл и я бегом обратно — от греха-то подальше, — няня замолчала, вытерла слёзы с лица, — что делать будем, барыня? Так жеребчик всех покалечит.

— Что делать? — задала тихо самой себе вопрос Елизавета Андреевна и тут же нашла на него ответ. — Я знаю, что.

Она велела принести плащ и шляпу, а сама, готовая к решительным действиям, с усмешкой взглянула на няню; та всё поняла без слов и душевный холод сковал её сердце. Семеня вслед за барыней, старуха воздевала полные руки ввысь, причитала всё жалобным-слезливым голосом:

— Да как же так, барыня? Вы же расшибётесь, покалечитесь! Ежели о себе не думаете, то вспомните хотя бы о детище — ему ещё на свет рождаться.

Елизавета Андреевна резко обернулась: глаза её горели, в них то и дело вспыхивало пламя негодования. Няня уже было решила, что гнев госпожи её обрушится ей на седую голову, но лицо барыни вдруг разом посветлело-озарилось лёгкой улыбкой, уста её произнесли чуть ласковее, нежнее обычного:

— Ты утомилась, нянюшка, моя дорогая. Иди почуй, а я сама справлюсь.

Старуха так и осталась стоять в огромном полумрачном холле, руки её тряслись, не слушались, она не в силах была справиться со строптивостью своей воспитанницы, зная. что та характером пошла в отца и, не имея более силы воли противостоять ей, стала искать утешение в молитве, призывая Господа и всех святых сохранить жизнь барыни.

В это самое время жеребчика удалось изловить и обуздать

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52