что и эта, и наши знаменитые пещеры сформировались одинаково. Подземные реки, насыщенные двуокисью углерода, полностью растворяли известняк, оставляя за собой извилистые пещеры и галереи. Эти реки постепенно уменьшались в размерах — иногда до уровня чуть просачивавшихся капель — и каверны оставались практически свободными от воды. В этой по центру протекал небольшой ручей, теряясь в темноте.
Мы были очень воодушевлены увиденным и в нетерпении ждали новых открытий; поэтому, когда профессор предложил продолжить осмотр пещеры, никто не возражал. Мы двинулись по каверне друг за другом, молча удивляясь тому, что здесь, в стране льда и снегов, могло существовать такое природное явление. На каждом шагу взгляд поражали все новые красоты скальных формаций, и мы с любопытством гадали, что встретим впереди.
Прежний странный свет стал более ярким. Становилось также все теплее, и в конце концов мы сняли с себя все, кроме самой легкой одежды. Одежду мы оставили в относительно сухом месте, под нависавшей скальной полкой, а сам склад тщательно пометили, чтобы его легко было найти на обратном пути. Без лишней одежды на теле мы почувствовали себя свободнее и могли двигаться быстрее.
Тем временем «коридор», как мы стали его называть, продолжал расширяться, а пол — уходить вниз; взглянув в какой-то момент наверх, я увидел высоко над собой не свод, а нечто наподобие плотной стены серого тумана. Туманная стена несколько удивила нас, но мы не стали задумываться над этим обстоятельством.
Мы и знать не могли, какие нас ждали сюрпризы! Для начала, появились растения. Это были какие-то папоротники; мы решили не останавливаться и подробно осмотреть их на обратном пути.
Чуть впереди туннель вновь сузился и был теперь не шире входного коридора наверху. В нем висел туман, заставляя нас передвигаться с большой осторожностью, тем более что пол здесь был очень неровным и под ноги все время попадались обломки камней. Вскоре, однако, проход снова расширился, но туман оставался очень густым и видимость составляла не больше нескольких футов. Пол внезапно и резко пошел под уклон, и очень скоро мы уже не шли, а спускались по склону, как альпинисты.
Везде возвышались большие каменные колонны и горы валунов, которые нам приходилось обходить или преодолевать ползком. Температура постоянно росла, и мы, не покрыв и сотню ярдов, начали обливаться потом. Радовало одно: туман с таким же постоянством редел, и мы надеялись, что вскоре он достаточно разойдется и мы сможем разглядеть наше окружение. Эти надежды быстро оправдались — ниже туман превратился в легкую дымку, а затем и она вдруг осталась позади.
* * *
Мы были совершенно не готовы увидеть ту сцену, что открылась перед нашими глазами, и я мог только изумленно и благоговейно застыть. Я знал, что и другие были так же поражены: несколько минут никто не произносил ни слова. Под нами — поскольку мы все еще находились высоко на склоне — простиралась ровная земля. Не та покрытая снегом и льдом земля, что тянулась наверху, нет — то была равнина, вся покрытая массой тропических или субтропических растений и деревьями большого леса.
Я был уверен, что вижу мираж и что в любой миг он исчезнет, уступив место голым камням. Трудно было поверить, что подобное место может существовать, да еще под землей, под страной льда и снега. Оно опрокидывало любую логику. Мы долго простояли там, но мираж не исчезал, и тогда мы, все еще не веря собственным глазам, стали спускаться к нему.
Беспорядочные груды упавших сверху камней сильно затрудняли спуск. Похоже, камни громоздились на тех участках, где катящиеся валуны и обломки натыкались на какую-либо прочную преграду.
Наконец спуск был завершен. Ближе к основанию склон становился пологим, что нам немного помогло. Еще больше помог открытый участок, сравнительно свободный от камней.
Самыми трудными оказались последние несколько ярдов. Здесь падающие камни, не встречая на открытом месте достаточных препятствий, проникли далеко в лес. Лианы и ползучие растения заткали все промежутки между ними. Верхушки камней поросли густой сплетенной массой растительности, сильно мешавшей нашему продвижению.
Но вот мы пробрались и через эту преграду и остановились среди последних разбросанных валунов. Высоко над головой висело плотное серое одеяло тумана, скрывая свод.
Лес, вне всякого сомнения, был настоящим — если только мне все это не снилось. Профессор уже поспешил вперед и с волнением осматривал некоторые растения. Я вскоре последовал за ним. Нас ждали удивительные находки.
Я не буду описывать многочисленные обнаруженные нами формы растительной жизни, так как их попросту было слишком много. Уделив некоторое время их осмотру, мы пришли к выводу, что все они представляли виды растений, предположительно исчезнувшие в мезозойскую эру.
Эти растения, совершенно незнакомые нам, были до сих пор известны лишь по окаменелостям. Некоторые из них, например хвойные, саговники и папоротники, обнаруживались в виде окаменевших ветвей, стволов и корней в угольных пластах юрского периода мезозоя. На первый взгляд могло показаться, что везде, где доминировали эти растения, в лесу высились большие группы современных пальм, однако глаз ботаника быстро распознавал разницу.
Невозможно описать, что я чувствовал, неожиданно оказавшись в мезозое. Я и пытаться не стану, но скажу, что я вдруг занервничал. Ведь это был век гигантских сухопутных и воздушных ящеров, а также морских рептилий. Хотя до сих пор мы не видели никаких животных, эти соображения не слишком ободряли.
Углубившись на небольшое расстояние в лес, мы наткнулись на обширную прогалину. Воздух был теплым, и после такого тяжелого путешествия мы все распростерлись на траве.
Взгляд на часы показал, что мы не провели в пути и половины дня. Это нас очень обрадовало: мы не хотели оставаться в пещере слишком долго, так как боялись, что по дороге назад можем очутиться в темноте.
Все мысли о еде вылетели из головы. Но, когда профессор предложил перекусить, мы поняли, что сильно проголодались и дружно набросились на еду.
* * *
Вам приходилось, конечно, слышать в холодную и бессонную зимнюю ночь пронзительные и долгие вопли локомотива, рассекающего тьму. Это частичное, но точное описание звуков, которые мы внезапно услышали.
Еда была мгновенно забыта. Мы пытались определить, откуда доносились странные звуки. Они быстро приближались, и вскоре мы услышали треск ветвей: что-то продиралось сквозь подлесок параллельно основанию склона.
Наш инстинкт самосохранения сработал, и мы мигом взобрались на деревья, как делали при встрече с опасностью наши древесные предки много тысячелетий назад. Цепляясь за ветки, мы ждали неведомых гостей.
События начали развиваться с головокружительной быстротой. Крики зазвучали совсем близко.
