вследствие того, что он пришёл в негодность. Придирчивый покупатель примерил несколько уютных гробиков, ему понравилось сразу два, но после нескольких минут мучительного выбора (некие остатки благоразумия настойчиво говорили деду о том, что не стоит приобретать сразу оба), остановился на одном из них. Получил клятвенные заверения Савы о том, что тот доставит его по адресу проживания постоянного клиента, после чего бодро припустил через лесок.
Так бы и закончился этот день бесславно, если бы ему в полумраке леса не показалась свежеокрашенная Бусинка. Дело в том, что Стефан и Элиза буквально накануне услышали от меня адаптированную версию «Собаки Баскервилей» Артура Конан Дойла. А полемику у них вызвала моя последняя фраза в повествовании: « С тех самых пор огромная фосфорецирующая собака бродит по болотам, вызывая беспокойный призрак Хьюго Баскервиля…»
Стеф полагал себя человеком здравомыслящим, и настаивал на том, что какая-то там блестящая собака не способна гулять по болотам, тем более – вызывать духов. Лизавета придерживалась другой точки зрения. Родственники решили проверить этот факт экспериментальным путём. Собак у нас никогда не было, но безответная Бусинка согласилась на эту почётную роль. Извёстки и болот в округе было в достатке, так что ровно ничто не задержало этих экспериментаторов на ниве проведения опытов. Вне всякого сомнения, они очень рассчитывали, что на нервно прогуливающуюся привязанную Бусинку клюнет хоть какое-нибудь завалящее привидение, но судьба распорядилась иначе.
В полумраке леса дедуся повстречал нашего волка, представляющего в данный момент чудовище, почему –то его не узнал, и несколько напугался увиденному. Ну, во всяком случае, именно такие аргументы он приводил, когда требовал у Марко компенсации перенесённых моральных страданий. Но, во всяком случае, ветеран не стал «откидывать копыта», по верному замечанию Стефана.
Гроб опять поместили под навес и заботливо укрыли тряпицей. Случая обновить его снова не представилось.
Свадьба Милицы и Мирослава прошла очень тихо, практически по-семейному. Поскольку наша кухарка была сиротой, то гости были только со стороны Мирко, благо в них недостатка не было. Милун растрогался, и пообещал Милице самую лучшую колыбельку в подарок для будущего ребёночка, да причём гораздо красивее, чем он изготовил для семьи Рошаль, а Жарко сообщил, что для единственного сына уж он-то не поскупится, и выделит десять золотых монет, сумма немалая для Подуево. Я тоже взяла на себя смелость, и сделала новобрачной деликатный подарок – простые трусы советского образца. Кто-то скажет «ничего особенного», но после местного ужаса – панталон, почитай до колена – так просто сексуальная революция!
Саму церемонию бракосочетания проводил тот же Последователь Семина, что и нашу с Марко. Судя по его взгляду, который он бросил на нас, уважаемый очень долго сомневался, стоило ли ему вообще повторно соглашаться на это «мутное предприятие». Стефан был оскорблён до глубины души подобным поведением святого человека, и попросил того сказать ему, то есть Стефану, спасибо за то, что не пришлось проводить его свадьбу. Поскольку сам «брачевавшийся» знает о ней только со слов своей супруги…
Глава 7
Глава 7
…И этот никому ненужный дом...
Себе от нас оставил хлам и грязь...
И слёз не видно было, потому что за дождём...
Все были рады, с ним прощаясь и смеясь...
А он смотрел пустыми чёрными глазами...
Как были рады те, кто раньше жили в нём...
И, покидая, всё ненужное бросали...
"Прощай, наш неуютный, старый, старый дом!"
Юрий Шатунов.
Момент нашего прибытия в столицу приближался с каждым мигом, также, как и моё волнение от предстоящей встречи с «родными пенатами». Что ждёт меня в столице? Марко говорил мне о том, что за домом присматривает пожилая чета – безусловно, их сил было недостаточно для того, чтобы содержать дом в пристойном состоянии, но следить за тем, чтобы он окончательно не рассыпался – вполне. Дела в поместье шли по-накатанному, и уже не требовали нашего неусыпного внимания. Благодаря совместным усилиям Новака и Марко посевные площади с каждым годом немного расширялись, да и качество продукции заметно улучшалось. Ежегодные ярмарки в Ораховаце и торговый дом ВаЛиМ приносили нам ощутимый доход, так что угроза разорения растаяла на горизонте.
Безусловно, «олигархами» таким образом мы не стали, да только мы и не стремились к этому. В этом мире, который принял меня, я получила заботу, любовь, семью… одним словом - я чувствовала себя дома! И вдруг снова передо мной встают призраки прошлого… как тогда, с Деяном-разбойником, который сгинул в Гнилушкинских топях. Только вот опасность для меня была реальной, из плоти и крови, а не той, что жила в воспалённом сознании наркомана и убийцы. И опасность та исходила от тех людей, которые много лет жили в доме семьи Эдор в столице, да и теперь присматривали за ним, друзей самой Анелии, да и вообще – кого угодно, кто лично знал бедняжку.
Н-да… невесёлые мысли, и я не могу от них вот так запросто избавиться. Я мысленно хмыкнула: «Это потому, детка, что ты сидишь на той же коряжечке, у такого же костерочка, что и шесть лет тому назад, когда мы впервые ехали в Ораховац… » не могу не согласиться… вон там, где-то в трясине погибла несчастная Видна… её родичей ещё долго шпыняли в Подуево – мол, вырастили преступницу, прелюбодейку, да пособницу убийце. И длилось это до тех самых пор, покуда Милун не сообщил, что за каждое браное слово последует репрессия. Досужие сплетники по-верили сразу: хоть и слыл он тюфяком, да вот только под пудовый кулачище попадать охотников не было.
- Милая, с тобой всё в порядке? Мне показалось, что ты задумалась о чём-то… - Марко приобнял меня сзади.
- Вспомнила про гибель Видны – не сразу вернулась в реальность я. Моему супругу не было необходимости что-то пояснять – он всё понял сам!
Стефан с недовольным лицом сидел на лошади в ожидании нас. Наше путешествие в Руму продолжалось. Из воспоминаний о нём остались только пыльные дороги и отсутствие постоялых дворов, впоследствии сменившееся на дороги мощёные, да с гостиными дворами при них, «грязными клоповниками», как по-дружески просветил нас Стефан. Одним словом – я очень даже понимала людей, которые за всю свою жизнь не покидали родного околотка. Изощрённую пытку дорогой выдержит не каждый. Мы все очень устали, и мечтали лишь доехать уже хоть куда-нибудь. Признаться честно, под конец пути я уже
