телу, я еще не успел дать повод всем окружающим увидеть во мне не просто перспективного сильного рыцаря мужского пола. Что и без того, по-видимому, приравнивается местными к премиальному племенному производителю. Но и не поторопился позволить им обнаружить во мне редчайшего целителя. Чем прям нарисовал бы у себя на лбу мишень с призывной подписью: «Я опупенно редкая букашка, и тебе по-любому такая нужна, так что поторопись, а то предложение ограниченно!». Мда.
В общем, видимо, наконец вкурив что Костя дупля не отбивает и готов уже едва ли не открывать клинику, девочки в своих посланиях, пусть и по разному, но весьма единодушно и настоятельно просили включить уже голову и не чудить. Ну и поругали, что, мол, непослушный такой, что не берегу себя и лезу на рожон дуэлировать со всякими там, при этом напоказ используя целительские способности для одержания победы. Мда уж.
Волнуются. Приятно. Но мы на подобное не купимся. Знаем мы, этих ловких хитрюг, кои притворяются миленькими девочками-волшебницами.
Короче, мне теперь понятен интерес Зелёных к какому-то всего лишь дикарю из Пустошей. А может и рыжая просто играет, когда как на самом деле её Дому, какой он там у нее, кстати, тоже не помешал бы тот, кто умеет и ноги отращивать, и лечить ожоги несовместимые с жизнью, ну и, как теперь оказалось, вырубать более сильных противников без излишнего членовредительства.
Гадство, какое же палево вышло!
Вот только непонятно, почему ж меня тогда Зеленичи-то турнули? Может это козни их конкурентов в лице Ивон? Жаль, мало сведений для выводов, однако желание принцессочек уберечь болвана Франта, скорее, от интереса новых претенденток на меня, такого ценного — теперь вполне мне очевидно и даже понятно. Отсюда и столь заботливые записочки. Мда. Слишком я взрослый уже, чтобы верить в бескорыстную любовь.
Эх. И как же теперь с Лиро́н быть-то? В смысле с Ровской. Я ведь уже решил залечить ее увечье, убрать ожог. А теперь вот... придется что-то придумывать.
Глава 4
ГЛАВА 4
Утром, в общежитии.
— Что пишут, Рози? — наконец обратилась к студентке Дальской в данный момент упражняющаяся со своим верным Молниеносным студентка Вежская, когда грустная подруга, отложив письмо, задумчиво уставилась в окно.
— Мама́, очень сердится, — вздохнув, наконец перевела свой взгляд задумчивая розоволоска на соблазнительно блестящую своей слегка смуглой кожей фиолетовокудрую собеседницу, на которой сейчас был минимум одежды, для лучшей подвижности конечно же. А затем, потупившись и ковыряя при этом пальцем подушку, тихо продолжила. — Пишет, раз уж я такая уже взрослая, что беру на себя вопросы стратегического для Дома характера, то и решать вызванные в связи с этим проблемы обязана самостоятельно. Уведомила, что расположение Франта я должна вернуть на любых допустимых условиях, а если его роль компаньона для такой, цитата, «ветреной девчонки» — настолько непосильна(со вздохом), то можно подыскать и иную особу для привлечения юноши.
— Я готова! — молниеносно отреагировала в миру наследная графиня, одновременно с этим резко совершив некий мудреный выпад в воображаемого противника своим верным клинком. А после, опомнившись, поспешила добавить. — Эм, прости, Рози. Я к тому, что можешь, конечно же, на меня рассчитывать.
— Я сама виновата, Вио, — упав лицом в раскрытые ладони, с явственной болью в голосе повинилась юная княжна, пусть и лишь за стенами Академии. Но, найдя в себе силы, оторвала лицо от рук и, подняв голову, своими влажными измрудными глазами нашла понимающие голубые, прежде чем продолжить дрожащим голосом. — Он же теперь даже видеть меня(всхлипнув) не хочет, не то что разговаривать.
— Но и к рыжей он не плещет расположением! — поспешила наблюдательная старшекурсница то ли утешить младшую подругу, то ли, скорее, высказать некоторое недоумение озвученным. А после и решительное осуждение с едва ли не угрозами, перерастающими в предвкушающее торжество, последовали. — Он вообще какой-то странный и постоянно липнет к наставницам! Ну ничего, у меня, на строгом поводке, он то уж присмиреет!
Ответом была лишь очередная порция вздохов, всхлипов и едва ли не утирания уж готовой было сорваться слезинки.
— Ну не кисни. Хочешь, я тебе пяточки помассирую? Ну-у или... еще чего-нибудь такого? — решаясь «расшевелить» подругу, уже готовую снова утонуть в пучине депрессии, где пребывала последние дни, лукаво промурлыкала отважно отважившаяся на крайние меры фиолетововолоска, не очень-то и любящая подобное.
— Ах, только ты и спасаешь меня, Вио, от моей меланхолии. На! — протянув своей так редко игривой подруге идеальную ножку с очаровательной розовой пяточкой, всё же утешилась юная страдающая душа.
****
Как, спросите, прошла моя первая неделя в академии? Да спокойно. Никого не убил, не побил, даже не поссорился. Новых данжей — и тех не встречал. Я подналег в эти дни на учебу и даже трапезную посещал во внеурочное время, чему способствовало знакомство с главной поварихой Лизо́н. А посему я мало где был и редко кому вообще попадался на глаза, избегая как принцесс, так и прочих любительниц властвовать.
С Лизон вышло неожиданно, я тогда в очередной раз задержался в библиотеке, где провожу сейчас почти всё свободное время, дабы «отсканировать» побольше содержимого этого помпезного храма мудрости с подобием ионических колонн и общими очертаниями Афинского акрополя. Так вот, когда я прибежал тогда, застав в столовой лишь пустые столы и персонал, то на мою слезливую просьбу покормить — одна объемных форм дамочка средних лет лишь уперла руки-в-боки и уже готова была погнать меня как минимум скалкой, но всё же женское сердце не устояло. Особенно, когда я, как лицемерный урод, сымпровизировал: «Вы так на маму похожи».
Брехал, стыно сказать, как собака. Мама у меня была высокая сухая властная женщина, которая всю жизнь понукала безвольным отцом. Может поэтому я таким нетерпимым к женскому доминированию и вырос.
В общем, «мама Лизон», как она настояла, чтобы «сиротка», я в смысле, отныне ее звал — накормила меня похлеще чем кабанчика на убой. Да еще и пирогов на дорожку сложила. Килограммов пять. Мда. Ну и с тех пор, такой вот мерзкий тип, как я — регулярно плотно питается под любящим взором одинокой бездетной женщины, старательно отнекиваясь от добавок и титанических размеров тормозков с собой.
На счет же библиотеки и моего вечного торчания там, то вышло всё довольно странно. Когда я, в рамках одной самостоятельной работы, впервые открыл данный реликт, именуемый здесь книгой, то где-то глубоко во мне завозился
