Макир и Патир заходят внутрь кафе. Свет уже приглушен, светят только фонари возле бара и то немного. Телевизор с видеопроигрывателем подвешены под потолком в углу корчны. Один из боевиков, встав на стул, запихивает видеокассету в проигрыватель. Боевики сидят за столами, у всех большие бокалы пива, закуски.
Голос из зала: «Че там Мыкол?»
Мыкол, спрыгивает со стула, взяв с барной стойки два пульта в руки, отходит от телевизора с проигрывателем, начинает включать технику.
Мыкол не оборачиваясь: «Боевик восточный…»
Голос из зала: «Да мы это сами все знаем…»
Мыкол: «Сладкое на вечер… А то не доработаете…»
Голос из зала: «Доработаем…»
Мыкол: «Милка одна, и еще на ужин надо сделать…»
Голос из зала: «Ну да… Давай, включай уже… Это тун фу… Или тьфу?»
Мыкол: «Не зуди… Новая серия… Смотри это…»
Техника, наконец включена, на подвешенном к потолку телевизоре идут первые кадры. Запись пиратская, поэтому в начале немного рекламы. Шум зале стихает. В это время из-за стойки бара выходит миловидная девушка в коротком платье, подходит к стенке, осматривает зал. Она замечает, что у Патира с Макиром пусто на столе и подходит к ним, вопросительно смотрит на Патира. Макир временами рассматривает девушку.
Патир: «Нам как всем…»
Алесина кивает на Макира: «А ему?»
Патир внимательно смотрит на Макира, потом на Алесину.
Патир: «А ему половину… Хватит…»
Алесина: «Таких нет…»
Патир: «Тогда банку… Такие есть…»
Алесина: «Темное? Светлое?»
Патир: «Темное… и кальмаров если можно…»
Макир: «И мне тоже…»
Алесина: «Тебе светлое и орешки… Достаточно…Все?»
Патир: «Все… Давай…»
Алесина, вздохнув, отходит. Макир пытается погладить ее по ноге, но Патир с силой отдергивает его назад. Выпучив глаза, он страшно шипит.
Патир шепотом: «Не вздумай… Не твое… Убьют…»
Макир испуганно тоже шепотом: «Я думал…»
Патир шепотом: «Не надо… Спрашивай больше… Тут все поделено…»
Недовольный голос из зала: «Э… Патир… На улице не наговорились?… Потом поучишь…»
Патир громким шепотом: «Все, все уже… Заказывали…»
В зале остается только один включенный фонарь в баре. Все рассаживаются по местам, смотрят фильм с восточной борьбой.
6. Вручение аттестатов
Лето, ближе к полудню. Школьная столовая, чисто вымытый пол, выстеленный разноцветной пластиковой плиткой в шахматном порядке. В четыре ряда, углами друг к другу стоят столы, накрытые белыми кружевными скатертями. Деревянные окна занавешены белыми прозрачными занавесками. Перед рядами столов, стоит длинный стол, накрытый бордовой скатертью. На столе графины с водой и стаканы. Рядом со столом фанерная трибуна, обклеенная бумагой под дерево. Стойка для выдачи блюд задернута шторой. В левом углу высоко под потолком висит икона, убранная белыми полотенцами, видны только темноватые лики.
Под ликами подсвечник с тремя свечами в ряд, но горят только две крайних. Работницы столовой в белых фартуках расставляют на столы бутылки с водой и стаканы на тарелках.
За длинным столом несколько женщин проверяют какие-то списки, в две стопки лежат аттестаты о среднем образовании,темно-зеленые и голубые. В зале негромко играет музыка, выпускники стоят группами. Под иконой находятся священник и директор школы, что-то обсуждают.
Священник: «Истинно говорю вам – не хорошо это!»
Директор школы: «Да нормально, есть же, вот висит, в наличии! А вы прямо все сразу хотите!»
Священник: «Дурной знак! Четное число свечей – это за упокой, душа уходит к Ним, все завершено».
Директор школы: «Язычество это отец родной. Знак такой, знак сякой. Восемьдесят с лишним лет прожили вообще без этого и ничего».
Священник: «И закончили, так как и было предначертано, на восемьдесят четвертом году с крахом».
Директор: «Лишены были разума. Теперь он есть».
Священник: «Не ругайтесь. Нужно мирно все решать, а не скандалить».
Директор: «Да подсвечник там старый, еле нашли, какой положено. Лучше его не трогать лишний раз, а то вообще без него будет».
Священник задумывается на некоторое время и неопределенно хмыкает.
Директор: «Так и есть. В красной империи по-другому было нельзя. Три свечи было нельзя. Вы же знаете!»
Священник: «Да знаю…»
Директор: «Вот! И подсвечников то таких не делали. А? Пусть считается, что школа закончена и в этом смысле часть жизни завершена, а дальше в самостоятельный путь, кому куда. Они же никуда при этом не деваются?»
Директор показывает рукой на икону.
Священник неуверенно: «Не деваются…»
Директор: «Их же власть остается?»
Священник: «Конечно».
Директор: «Вот, а жизнь у них только начинается. Проживут сколько положено?».
Директор показывает рукой на зал.
Священник: «Естественно».
Директор школы: «И я вам говорю. Пусть так и будет. Пойдемте за стол. Уже пора начинать».
Директор школы берет священника под руку и влечет к столу. Священник нехотя двигается за ним.
Священник: «Демон в тебе сидит…»
Директор: «Да боюсь я его трогать!… Еле установили… А если упадет и разобьется?»
Священник кивает. Вместе они идут к столу. Директор школы подходит к учительнице, что-то говорит и показывает на стопки аттестатов. Подходит женщина в белом переднике. Тоже какой-то разговор. Она кивает и уходит за занавес.
