Книга Одна ночь - Катерина Лазарева

Но вместо того чтобы, как ожидала Виолетта, ухватиться за предоставленный ему шанс, Фелиппе вдруг бесстрастно уточнил:

— Что я сделал?

Она развернулась к нему всем телом. Захотелось схватить первый попавшийся хоть сколь-нибудь острый предмет и вонзить ему в глотку.

— Вы издеваетесь? Вы разорили наш город, унижали людей, растоптали их достоинство, вы…

Голос Виолетты опасно задрожал, и она замолчала, борясь с нахлынувшими эмоциями. Бросила короткий взгляд на лицо принца — ни тени какого-либо чувства. Он просто ждал продолжения.

— Мои родители подняли мятеж и их убили, — коротко заключила Виолетта. — И не только их.

Всё это Фелиппе знал и так. Спросил, видимо, лишь для того, чтобы уточнить, что она считала непростительным. Для него-то всё было в порядке вещей.

— Кто?

Виолетта усмехнулась вопросу. Если так принц пытался намекнуть, что это не его рук дело, то это безнадёжно глупо. Приказы раздавал он. При этом вряд ли хоть немного задумывался о чём-то, кроме своего удобства.

— Ваши люди, разумеется, — ответила с нескрываемым презрением она. Виолетта была убеждена, что, служа Фелиппе; все рано или поздно сходили с ума и теряли человечность. Вспомнить хотя бы Сэма… — Такие кровожадные, какие вас обычно окружают. Из тех, кто так любит чужую кровь, что не брезгует ею на вкус.

Слова вырвались сами собой, стоило только Виолетте подумать о посыльном. Слишком уж яркие воспоминания.

— Пробовать человеческую кровь на вкус противоестественно. Если кто-то так делает — это не человек. Какая-нибудь сверхъестественная сущность, необязательно вампир, — принц смотрел и говорил как-то странно. Было что-то такое в его глазах, что Виолетта никак не могла уловить.

Это настораживало. Фелиппе говорил серьёзно. Но смысл его слов…

— Мне непонятен этот разговор, — нахмурилась Виолетта.

— Вы сами его спровоцировали. Я лишь хотел сказать, будьте внимательны к тому, кто выпьет хотя бы каплю чужой крови.

Принц говорил, будто намекал на что-то. Но Виолетта не стала погружаться во всякие бредни. Что бы на него ни нашло, надо вернуть разговор в нужное русло.

— Я выражалась фигурально, и вовсе ни к чему меня пугать. Я знаю, что ничего сверхъестественного не существует, — твёрдо возразила она.

На какой-то момент мелькнула мысль уточнить насчёт Сэма. Но Виолетта быстро выбросила это из головы. Вряд ли стоило искать поддержку или помощь у жестокого Фелиппе. Даже посыльному Виолетта доверяла больше, чем жениху. И если вдруг принц хотел не напугать, а предостеречь от чего-то, всё равно она лучше будет разбираться со всеми проблемами сама.

‍ — Ваши методы мне хорошо известны, — проигнорировав эти загадочно сказанные реплики, перевела тему Виолетта. — Скажите, сколько ещё я пробуду пленницей этой комнаты?

— Недолго. Я разберусь с этим, Виола, — на удивление тепло ответил Фелиппе, будто стремился успокоить. Он сказал так твёрдо и уверенно, словно давал обещание, которое наверняка выполнит.

Она уже и не знала, что думать. Одно понимала: несмотря ни на что, глупо ему верить. Принц умел быть убедительным и всегда добивался своего.

В конце концов, он уже дал понять, что ему нужно.

— Я — Виолетта, — жёстко поправила его она. — Виолой меня называли только близкие люди.

Фелиппе замер на мгновение. Помолчал немного, вдруг усмехнувшись каким-то своим мыслям. Поймав её мрачный взгляд, он, наконец, заговорил с отчуждённой вежливостью:

— Что ж, я рассчитываю стать самым близким для вас. Ну, а пока я лишь хотел сказать, что каждый вечер мы будем ужинать вместе. И я бы хотел, чтобы и в это время вы проявляли ко мне максимальную прямоту. Не давайте мне ложных надежд.

Принц не ждал ответа. Просто развернулся и ушёл.

Виолетта растерянно смотрела ему вслед. Что бы она ни делала, вряд ли когда-то сможет хоть немного понять его.

И принц понял, как претила ему сложившаяся ситуация. Чтобы Сэм учил его жизни? Давал какие-то советы? Заставлял подстраиваться?

Фелиппе привык контролировать. И обычно предусматривал всё от начала до конца. Как вышло, что прокололся на элементарном?

И ведь не покажет свою слабость ни перед кем. Отступить от придуманного им же плана — значит, сдаться. Нет, принц никогда не проигрывал. Да и получить расположение Виолетты как по мановению волшебной палочки было заманчиво.

Что тогда делать?

Варианты, которые он уже начал прикидывать в уме, разом испарились. В гостиную зашла невеста. На ужин с ним, который станет традицией.

Принц замер, восхищённо разглядывая Виолетту. Она сохраняла достоинство и ничем не выказывала робости или недовольства. Она шла к нему с естественной грацией. Не отводя глаз, смотрела прямо, заставляя самого Фелиппе немного теряться под этим взглядом.

Придя в себя, принц открыто любовался Виолеттой. Простое розовое платье смотрелось на ней чудесно. Она заставила расцвести и ожить даже такую бедную и незамысловатую тряпку. Как же тогда на ней будут смотреться более достойные наряды? Которые, кстати, уже активно шились.

Естественная и в то же время нереальная. В ней отлично сочетались простота и некая загадка, недосказанность. Словно настоящая она ещё не раскрылась, была запрятана глубоко внутри. И на первый взгляд представала лишь тень, зеркальное отражение. Прекрасное, но недостаточное, хотя многообещающее.

Как ему хотелось получить её всю!

Что ж, назревшие проблемы можно отложить. Он обдумает их решение потом.

— Присаживайся, — сказал Фелиппе.

Он жестом распорядился слугой, который отодвинул Виолетте стул и тут же, поклонившись, покинул зал.

Принц заметил, с какой жалостью она посмотрела тому вслед. Похоже, Виолетта считала, что прислуга во дворце жила под вечным гнётом со стороны Фелиппе. Что он воспринимал их, как свои вещи.

Что ж, возможно, так оно и было. Он никогда не задумывался. Не собирался и сейчас. Принц был готов пойти на уступки по отношению к ней, но не более того. Сэм может обещать от его лица что угодно — но ни ему, ни Виолетте, Фелиппе не позволит вить из себя верёвки.

Потому он проигнорировал её прямой осуждающий взгляд. Словно и не заметил.

— Я взял тебе вино, — бескомпромиссно заявил принц. — Чистейший виноград, так и тает во рту. Пригуби и ощути богатство вкуса.

Виолетте явно не понравилось, что Фелиппе вёл себя непринуждённо. Будто не был ни в чём виноват. Он усмехнулся, поняв её недовольство.

Что ж, возможно, его метод лучше, чем у Сэма.

Злость — тоже эмоция. Очевидное и яркое неравнодушие. Раскрывающее, обнажающее душу. То, что надо.

Поколебавшись, Виолетта приступила к ужину. К вину она демонстративно даже не прикоснулась и на принца не обращала внимания. Хотя тот намеренно пристально на неё смотрел. Взглядом, который невозможно не чувствовать.