Очарованная искусством незнакомого трюкача, я подошла ближе, чем намеревалась, и сразу узнала синий балахон, светлые джинсы и темные волосы велосипедиста. Да это же парень, на которого я так неудачно наткнулась несколько часов назад!
Ой, кажется, я застала парня врасплох! Иначе с чего бы он так резко затормозил, чуть не кувырнувшись с велосипеда?! — он заметил непрошеных зрителей в десяти футах от себя. Судя по взгляду, он тоже узнал меня, но не спешил проявить даже принятую в подобных случаях вежливость. Собственно, я сама не мастер вести светские беседы, поэтому мы смотрели друг на друга в полной тишине. Не знаю, чем бы завершилась затянувшаяся пауза, если бы в следующий момент громко и требовательно не заревела Фисба.
— Ой! — спохватилась я и стала катать коляску взад-вперед. Малышка глаз не закрыла, но хотя бы замолчала, разглядывая высокое небо. Я заметила заинтересованный взгляд паренька и смущенно объяснила, поддавшись непонятному порыву: — Она… У нее сегодня выдалась долгая ночь!
Он повернулся ко мне, лицо — серьезное-серьезное, я бы даже сказала, настороженное (с чего вдруг в голову пришло именно это слово?!), потом опять перевел взгляд на Фисбу и многозначительно произнес:
Я открыла рот, чтобы ответить — по крайней мере, хотя бы согласиться. Однако парень не стал ждать ответа, а просто повернулся и уехал прочь. Ни тебе «здравствуй», ни «до свидания»! Крутанул пару раз педали, и поди догони! Вон какие зигзаги по набережной выписывает — любо-дорого посмотреть!
4
— Это тебе! — радостным голосом сообщила Хайди. Я проследила за ее взглядом и увидела на желтом блюдце пышный кекс с черникой. Рядом лежал небольшой кусочек сливочного масла.
— Папа признался, что ты любишь черничные кексы, — продолжила Хайди. — Вот я и купила ягоды на рынке рано утром и испекла кексы специально для тебя.
Лицо мачехи выглядело усталым, но теперь она хоть отдаленно напоминала прежнюю модницу Хайди: узкие светлые джинсы, свежая блузка в тон, на голове — аккуратная прическа, а на губах — блестящая помада.
— Не стоило себя утруждать, — смутилась я.
— Еще как стоило! — неожиданно серьезным тоном возразила она.
Что, в конце концов, случилось?! Сладко проспав семь часов кряду, я проснулась в два часа дня и спустилась на кухню, где на свою беду застала Хайди. Та одной рукой укачивала Фисбу, а в другой держала формочку для теста, ополаскивая ее под струей воды. Не успела я опомниться, как мачеха перехватила меня на полпути к кофеварке и пристала со свежеиспеченными кексами. Мне бы глоточек кофе, чтобы почувствовать себя человеком, а уж потом вести мудреные разговоры с Хайди! Да куда там! Попробуй вырвись теперь из цепких лапок!
— Все благодаря тебе! — Она села на стул напротив, не забывая укачивать малышку. — Я проспала целых четыре часа подряд, и это впервые после рождения Фисбы! Ты сотворила настоящее чудо!
— Подумаешь, ничего особенного, — пожала я плечами, мечтая поскорее отделаться от мачехи с ее восторженными благодарностями.
Дифирамбы, воспеваемые в мою честь, обычно навевают смертельную тоску.
— Нет, серьезно! — Наверное, Хайди никогда не научится понимать скрытые намеки. — Официально провозглашаю тебя своей спасительницей с этого дня и на все времена!
Сейчас расплачусь, подумала я, но ничего не ответила, а вместо этого взяла кекс и надкусила. Еще теплая сдоба оказалась изумительно вкусной — так и тает на языке! Даже совестно стало за нелестные мысли о Хайди.
— Действительно, очень вкусно, — смущенно пробормотала я.
— Ой, я рада, что тебе понравилось! — воскликнула Хайди, и в этот момент зазвонил телефон. — Это такая малость. Хочется хоть как-то отблагодарить тебя!
Я с наслаждением откусила очередной кусочек, а мачеха встала со стула, перехватив Фисбу другой рукой, и подняла со стойки трубку радиотелефона.
— Алло. Да, Мэгги, звонила. Хотела узнать, доставлен ли заказанный товар… Подожди-ка, у тебя все хорошо? — Хайди озабоченно сощурилась. — У тебя такой голос, будто плакала. Ты что, правда, плачешь?
Господи, подумала я, беря в руки газету и просматривая заголовки. Во что превратилась женская половина городка? Страсти так и бурлят!
— Ладно, потом поговорим, — ответила Хайди собеседнице, растягивая слова. — Я давно заметила, что… нет-нет, конечно… Что? Она должна лежать в левом ящике стола в офисе. Там ее нет? Гм… Сейчас вспомню… — Мачеха в замешательстве оглядела кухню и вдруг, прикрыв рот ладошкой, удивленно воскликнула: — Надо же, она лежит прямо на столике возле двери. Как только здесь оказалась?! Нет, не стоит. Я сейчас же сама принесу ее в магазин. Никаких проблем! Уложу Фисбу в коляску и…
Собеседница на том конце линии отвечала высоким, срывающимся на визг голосом. Прислушиваясь к разговору, я спокойно допивала кофе, а вот Фисба решила вклиниться в эмоциональную беседу мамочки. Интересно, что произойдет, если собрать сотни женщин в одном месте? Наверное, если дать им возможность вволю поболтать, очень скоро все до одной изойдут слезами…
— Послушай, Мэгги, — сказала меж тем Хайди, поглядывая на наручные часы. — Мне надо сначала покормить малышку. Объясни поставщику… Стоп, а в кассе есть наличные? Посмотри, пожалуйста. — Тишину между репликами заполнила Фисба, которая от редких хныканий перешла к требовательному реву. Хайди расстроенно вздохнула. — Я поняла. Мы сейчас же выезжаем. Только… Ладно, дождитесь меня, хорошо? Все. Пока.
Она отключила трубку и подошла к лестнице, не забывая укачивать Фисбу.
— Роберт? — позвала она робко. — Дорогой?
— Да? — отозвался приглушенный голос отца.
— Не мог бы ты покормить Фисбу вместо меня? Мне нужно срочно занести чековую книжку в магазин.
Над головой послышались шаги, а потом папа громко и отчетливо переспросил:
— Ты что-то сказала?
Фисба не нашла более удачного момента, чтобы напомнить о своем присутствии, и заорала во все крошечное горло. Хайди пришлось напрячь силы, чтобы перекричать дочурку.
— Не покормишь малышку смесью из бутылочки? Мне нужно срочно бежать в магазин, потому что я оставила дома чековую книжку. Сначала я решила расплатиться наличными, но в кассе не оказалось достаточно…
До чего же много бесполезной информации, мелькнуло в голове, пока я допивала остатки кофе. Почему эта женщина так любит делать из мухи слона?
— Дорогая, мне надо довести мысль до логического конца, — ответил наконец папа. — Подожди минут двадцать, хорошо?
В ответ на его предложение Фисба выдала оглушительный вопль, в котором выразила все свое недовольство — она не намеревалась ждать ни секунды!
— Гм, — Хайди с жалостью посмотрела на малышку. — Даже не знаю…
— Ну ладно, — согласился папа, а в голосе проскользнула до боли знакомая нотка эгоистичного недовольства. «Хорошо, — тем же тоном повторял он маме, — посидим на твоей хрупкой шее, кормилица наша!.. Куда нам до вас! — сетовал всякий раз. — Только вам и известно, чего хотят читатели!.. Отлично, значит, мне пора завязывать с писаниной и напрочь забыть, что именно я был удостоен номинации Национальной премии!..» — Освобожусь ровно через минуту… — тем же обиженным тоном проворчал отец.
