Подрывники и гренадеры — за мной! Остальным в клинки!
Набрала полную грудь воздуха:
— Отряд! Шашки-и-и…! — Первый прием, рука на эфес, клинок на ладонь из ножен. — К-б-о-ю-ю!
И криком выдохнула:
— Галопом! Марш!
Навстречу грянул редкий недружный залп, но смотреть, куда попали, было недосуг. Ветер ударил в лицо. Оставалось крепче держаться в седле и прижаться к гриве лошади. Когда расстояние до моста сократилось вдвое, стрелки белых уже просто поспешно дергали затворы и стреляли навскидку, не слушая ничьих команд. Позади загрохотали очереди обоих «льюисов», пулеметчик с правого берега бил по левому у моста, его напарник — наоборот. Это было уже слишком, редкая цепь стрелков бросилась бежать под мост, а из-под него на дальний берег или в кусты на ближнем.
Аглая осадила лошадь, соскочила на снег, рывком кинулась под крутой берег. Жестом указала сделать то же самое скакавшей за ней в колонну подрывной команде. Один за другим бойцы повторили ее маневр.
— Аким, ставь заряды на дальний конец моста! Ускоренным способом!
— Сделаем! — крикнул старший подрывник.
Повернулась к гренадерам:
— За мной, вперед меня не вылезать! Тимоха, готовь «фонарик», Мишка — «лимонки».
Лезть невысоко. Осторожно выглянула на секунду, убедилась, что прикинула верно — вылезли как раз с угла будки, справа от двери. Из обоих окошек-амбразур изнутри будет неудобно стрелять. Чтоб их достать, придется сильно высовываться, а этого Аглая не даст. Выбросила перед собой на снег карабин, перехватила, сдернула затвор с предохранительного взвода, вжала приклад в плечо, крикнула:
— Тимоха, первую давай, на крыльцо, дверь выбей!
Дверь начала открываться, Аглая тут же всадила в нее пулю. Вряд ли попала, но движение прекратилось. Передернула затвор и сразу вогнала вторую в мешки с песком в окошке рядом.
Тимоха-молотобоец, мужик и сам немаленький, и силы немалой, швырнул тяжелую гранату-пятифунтовку шагов на тридцать, не мудрствуя лукаво, прямо в приоткрытую дверь будки — если граната и отскочит, то не сильно далеко.
— Прячься!
Выждав взглядом через прицел еще пяток секунд — у пятифунтовки очень долгий замедлитель — Аглая сунулась вниз, пропуская взрыв над головой. Шутка ли, взрывчатки в ней вдвое больше, чем в трехдюймовом снаряде.
— Мишка, ты! — крикнула Аглая, убедившись, что дверь взрывом раскололо надвое и меньшая часть повисла на одной петле. Сама выхватила из подсумка рубчатую английскую гранату, выдернула кольцо с предохранительной чекой и метнула. Навыки игры боулером в крикет пришлись как нельзя кстати. Мишка, родом из козловских мещан, в отличие от нее в крикет не играл, но в дверной проем также попал обеими гранатами. Блики взрывов, султаны дыма из амбразур. Уцелеть внутри не мог никто. Аглая выскочила на берег в полный рост, побежала к будке, но на полпути сбилась с шага — издалека долетел паровозный гудок. По столбу дыма над верхушками деревьев прикинула расстояние — версты три, не больше! Бросилась назад.
— Аким Иваныч! У нас минут десять!
Сапер лежал на краю моста, наблюдая за работой спущенного вниз на веревке помощника. Тот, обмотав бумажным шпагатом двутавр фермы, подсовывал под обмотку граненые пироксилиновые шашки. Рядом с Акимом, на пару шагов ближе, еще один подрывник мастерил такой же заряд на верхней балке. Тут же стояли открытые деревянные ящики с пироксилином и лежала катушка с проводом, конец которого свешивался с моста и убегал по льду к северному берегу реки.
Аглая побежала по мосту к ним. Увидев это, Аким встал, двинулся навстречу, подошел в упор.
— Я же сказала — ускоренным! — на бегу заорала Аглая. — Что ты тут часы с кукушкой мастеришь?!
Сапер, топорща прокуренные усы, тихо, чтобы никто не слышал, но с напором ответил:
— Че ты, Гланька, в мою работу лезешь? Ты в ней понимаешь чего, окромя верхов? Ускоренным — это по пуду на заряд надо, а у нас всего и двух пудов не будет. Не упадет мост — расстреляешь меня, а пока — вон! И лишних убери отсюда.
По льду речки и обоим берегам к мосту возвращались конники. Иные, перегнувшись из седла, хватали на ходу комья снега с верхушек сугробов, чтоб вытереть багряные разводы на клинках.
— Максимыч! — крикнула Аглая, увидев взводного. — Давай всех на ту сторону и посылай к Сереге. Пусть вон по той опушке разворачивается. Как поезд подорвем — бейте по тем, кто из вагонов выскакивать начнет.
Аким по-прежнему же тихо, но уже мягче сказал ей:
— Ты ногу-то левую чуешь? Иди вон в будку, к печке, пяток минут же есть. А то отымут ногу ведь, назад-то еще сколько добираться.
— Добро, — согласилась Аглая. — Машинку ты куда поставил? Я к вам туда, сразу как переобуюсь.
— А вон, на том берегу овражек, шагов сто. Оголец мой там уже, — сапер махнул рукой в ту сторону, куда вел провод.
Аглая побежала в будку, запинаясь заледенелой левой ногой, которая и в самом деле стала как чужая. В помещении было тепло, но прошитая во многих местах осколками печка-буржуйка немилосердно дымила на всю комнату.
— Ну-с, поглядим, что предлагает этот магазин готового сапожного товара!
Здесь было четыре трупа, трое нижних чинов и младший унтер-офицер с эмблемами железнодорожных войск. Подобрав подходящие по ноге и не слишком пострадавшие от осколков сапоги, Аглая стянула их с покойника, разулась сама, отжала, как смогла, ледяную воду из кальсон и штанов — их бы тоже переодеть, но не до жиру. Перемотала ногу сухой зимней портянкой, которую отыскала тут же в чьем-то вещмешке. Переступая ногами, как кошка лапами, стараясь не пачкаться в крови, перемешавшейся с грязью и талой водой, наскоро привела себя в порядок. Выглянула в окно-амбразуру на южной стороне — паровозный дым за деревьями уже совсем близко! Слышно, как стучит на стыках поезд и работает машина. Пора и честь знать. Выскочила из будки под берег, бросилась бегом через речку к указанному Акимом месту.
Там, в небольшом овражке, сидел на утоптанном снегу парнишка, потирая руки в варежках, сжимая-разжимая пальцы. Перед ним стояла подрывная машинка. На рогульке ветки кустарника висел зачищенный конец саперного провода.
— Подключай! Чего ждешь?
— Не полагается по наставлению, товарищ командир! Пока люди у зарядов — нельзя.
Привстав над кустами, Аглая посмотрела на мост. Там еще, действительно, кто-то был. Вытащив бинокль, повернулась в сторону поезда. Тот уже показался из леса лбом паровозного котла и начал вытягиваться на прогалину перед мостом. Шел медленно, чуть быстрее бегущего человека — видно, на сырых дровах маловато пара в котле. Простая «овечка» с четырехосным тендером тянула за собой серый санитарный вагон. На стенах между окнами ясно
