Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
«прорастаний». Лучше бы я уснула, лучше бы я просто уснула…
Я действительно провалилась в сон мгновением позже.
И в том сне увидела Лиама, который качал головой, объяснив мне, что «сплит» теперь невозможен. Что совместная жизнь невозможна. Ничего более невозможно, потому что человеком я быть перестала, и это уже необратимо.
Он ждал, когда я сниму с пальца его кольцо, он душевно страдал, он был непреклонен.
Проснулась я с криком, слишком резко повернулась и ухнула вниз с лавки. Ударила ладонь и колено, зашипела от боли, замерла, стоя на карачках.
«Прорастание завершено», – констатировала Грера.
Мне хотелось ее убить, собственноручно изъять из себя.
(Tommee Profitt – Dark Conscience (Instrumental))
«Что дальше?»
«Садись на стул. Расслабься. Отдай контроль».
Сесть на стул я могла. Расслабиться? Едва ли. Отдать контроль? Как выяснилось – нет.
Если бы я читала о подобных сценах в фантастической или фэнтезийной книге, я бы с интересом впивалась глазами в текст, любопытствуя, что же случится дальше. Я бы соглашалась: «Да, вот так быть может. А вот так – нет, не может…» Какие-то сцены я бы с удовольствием проживала с героями, а на других бы удивлялась самому факту их присутствия в книге. Но то, что происходило со мной, напоминало не то зловещую магическую школу, не то фильм ужасов. Или нечто среднее между ними.
Грера хотела, чтобы я «отодвинулась», то есть позволила иной субстанции – не собственным клеткам – творить то, на что самостоятельно не была способна. И я просто сидела. Дышала. И видела, как мои конечности начинают медленно утягиваться, врастать обратно в себя в прямом смысле. Я дышала, покрываясь испариной, когда руки превращались в культи, когда вжимались в ребра локти, когда начинали слипаться между собой ноги. Я не могла отличить иллюзию от реальности, я ощущала себя наркоманом, влившим в кровь запредельную дозу героина. Мои конечности, кажется, пытались исчезнуть, чтобы осталось одно лишь тело, одно тело, …как у червя…
Осознав это, я завопила истошно – выстрелил зажатый ужас – и упала со стула на пол. Ноги и руки вернули свою форму мгновением позже, они не помогли мне избежать удара о доски. Лежа на них, дышала я тяжело; спина взмокла от пота.
«Что это было?»
«Садись. Продолжаем».
Я не хотела быть червем. Я не хотела быть никем инородным, пусть даже иллюзорно.
«Твои страхи мешают», – Грера была жестким наставником.
Конечно, они мешали. А кому бы не мешали?
«Еще раз…»
Я кое-как заставила себя сесть на стул. И снова та же процедура, ощущение, что ты ужимаешься внутрь себя самого, слипаешься, меняешь контуры и формы.
«Терпи».
Я пыталась этого не чувствовать, я пыталась слушать ветер, скрип половиц, но слышала лишь, как хрипло дышу, как бомбит сосуды мозга запредельный пульс. У меня снова укорачиваются ноги, с меня, как с инвалида, сползают ботинки, мои руки атрофировались до плеч, рукава опали, сдулись, принялись, меняя форму скелета, втягиваться ребра.
«Да к черту!» – орала я мысленно, еще раз ударившись лбом о пол, потому что руки и ноги возвращали прежние очертания, но лишь после моего надрывного импульса-намерения срочно снова стать собой. Человеческой Кейной, знакомой, привычной, нормальной.
«Я не могу…»
Скребли по доскам ногти, меня еще несколько секунд после «выхода» из иллюзии скручивало и корежило.
«Что ты со мной делаешь?!»
«Научись становиться любой».
«Чтобы стать «любой», мое сознание должно быть выключено. Просто выключи его и делай то, что нужно!»
«Нельзя. Твое сознание должно присутствовать».
«Я так не смогу…»
Теперь я даже представить не могла, что пройду через третью попытку, мне хотелось бессильно скулить, как перед строгим учителем, хотелось получить «розги» и убежать в собственную келью, лишь бы отстали. Но Грера отстать не могла, я это понимала.
«Давай как-то иначе… По-другому…»
«Садись на стул».
Лучше бы я сразу лежала, подумалось мне… Чем многократно падать, лучше уж все время лежать. Но на стул с тяжелым вздохом я села.
Теперь я была дымом, темной субстанцией. И эта субстанция растворяла мои органы, заполняла собой. Казалось, меня разъедает инертный газ, черный и очень плотный. Внутри больше нет костей, в трухлявую массу превратились мышцы, протекли повредившиеся сосуды, стал трухлявым скелет. Создатель свидетель, я держалась, сколько могла. Но когда перестало стучать мое сердце, когда тьма начала заполнять голову, мозг, когда она попыталась тотально стать мной, я заорала снова. Еще одно намерение вернуть прежнюю форму – яростное, истошное, надрывное. Кажется, я привыкла падать, в этот раз подставила руки, почти не ударилась. Но растеряла всякое желание продолжать, всякую решимость.
Я сдавалась.
«Прости… Это… не для меня… Я не могу заставить себя через это пройти».
«Эта фаза конечна».
«Я не могу дойти и до середины».
«Будет легче. После».
Это «после» для меня не настанет. Есть люди со стальным стержнем внутри, с непоколебимой решимостью, с фанатичными убеждениями, что стараться нужно даже тогда, когда не можешь. Но они не проходили трансформации Греры. Я же больше ничего не хотела – только лежать на этом полу, только не слышать новые приказы «садись на стул» – я возненавидела этот стул.
И все же я понимала, что она не против меня, Грера, она пытается сделать то, что нужно. Для чего-то важного. И все же я «не герой этого романа».
«Я не могу, – повторила я в который раз. – Просто не могу». Впервые в жизни я сдавалась, я желала переложить ответственность на чужие плечи, я хотела, чтобы с препятствиями справлялся кто-то другой.
«Помереть проще», – наверное, я скулила. Но ей не было противно, Грера не имела человеческих эмоций и слабостей. Лиам говорил, у нее другой интеллект.
«Ты не умрешь. Он тебя спасет».
Задувал ветер. Промозглый, беспощадный. Мне начинало казаться, что во всем мире пусто, есть только это озеро и этот дом. Что я единственный оставшийся в живых человек. Несколько минут я не допускала в свою голову мысли, слушала завывания снаружи, шорох чахлых трав. Меня очень медленно и очень постепенно отпускало, унимался пульс в висках, выравнивалось дыхание.
«Покажи», – в какой-то момент попросила я и даже снова поднялась с пола, уселась на гребаный стул.
Покажи то, что будет.
Она не стала спорить. Практически сразу я увидела Лиама – напряженного до предела, неживого от отсутствия эмоций. Сейчас он должен был не чувствовать, а делать, спасать. И Лиам тащил меня в подземный бункер… Запищала под его пальцами панель, сканировала сетчатку глаза, отворила толстую дверь.
«Здесь бы будешь в безопасности…»
«А ты?»
«Я приду, когда все закончится… Запаса кислорода хватит на тридцать суток, сухие продукты в шкафу, вода в бутылях. Не пытайся самостоятельно выйти…»
«Лиам, будь осторожен, Лиам…»
Он оставлял меня в некой недосягаемой для дряни зоне. В максимально защищенном месте, чтобы я пересидела, пока апокалипсис длится.
«Он пострадает сам?»
«Нет. Комиссионеры почти не пострадают».
«А люди?»
Я выживу. А они? Мои сокурсники, преподаватели? Та бабушка из метро, официантка из кафе, почтальон, который каждое утро кидает в ящик газеты?
Грера показала без прикрас. Людей, лежащих на асфальте. Город в дымке, часть зданий разрушена, Комиссионеры в скафандрах с «поливальными пушками» наперевес. И черная дрянь везде. На асфальте, на телах умерших людей, на стенах домов, на траве. Чума, захватившая мир.
«Эта субстанция… инородная?»
«Да».
Камера, транслировавшая фильм, безжалостно приблизилась к мужчине на асфальте, и я сумела в деталях разглядеть его загаженное неким «грибком» лицо, тлен пробрался в зрачки глаз, сочился из носа.
«Многие погибнут?»
«Часть людей спасет Комиссия. Но не всех».
«Многие?!»
«Многие».
«Что это за «тлен»?»
Грера выкатила в моем воображении ленту, испещренную символами химических соединений. Плавали, знаем. Знаем, что расшифровать у меня все равно не выйдет.
«А ты сможешь предотвратить появление жертв?»
«Мы. Сможем».
Лучше бы это была «ты», думала я слабо и стыдливо, потому что у меня не выходит, просто не получается.
Я могу просто уйти, напоминала я себе, силясь
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
