в его пользу. — Если злобная мать бросила на произвол судьбы родного ребё…
— Не увиливай, — буркнула «злобная мать», попытавшись смахнуть со смартфона белую фигуристку. — И прекращай кривляться. Погоди… Ты что там, играешь?! — вдруг дошло до неё, откуда несутся приглушённые подозрительные звуки. — Тебе же завтра реферат сдавать!
— Реферат не Ерошка: погодит немножко, — включил программу отлупа этот прохиндей. — Ма, я не играю. Я изучаю историю древнего Рима. И тебе должно быть стыдно…
— Изучаешь? Натурально историю? — перебила Юлька, прислушиваясь к звукам то ли трубы, то ли трубящего слона, просочившимся из его компа. — Прелестно! И кто ты нынче такой? Гладиатор или гунн Аттила? Какой уровень? Соло граешь? Или с такими же дармоедами?
— Маман, мне горько и больно сознавать несправедливость твоих упрёков, — молвил Севка тоном степенного дискутанта, поймавшего оппонента на передёргивании фактов. — Не следует забывать, что с объективными изменениями, привносимыми в систему, возникает потребность в новой модели организационной деятельности. Которая поспособствует подготовке и реализации дальнейших направлений развития системы в направлении прогрессивного развития массового участия.
Ящерка вновь спикировала на стол. Села рядом с сотовым, воткнулась в экран морденью. И замерла, одобрительно покачивая головёнкой. Будто бы отдавая должное столь высокоразвитому юному интеллекту, что называется, «подающему надежды».
— Да что ты?! — восхитилась Юлька, стараясь не захихикать над хвостатой простушкой, купившейся на эту клоунаду. — Поспособствует реализации? И система реально будет развиваться? А под системой ты подразумеваешь себя, стул под задницей и бардак вокруг вас? Насчёт бардака не сомневаюсь: тот будет двигаться в направлении прогрессивного развития.
— Фу, как грубо! — тоном лорда, прогулявшегося в свинарник, прогундосил опытный позёр.
Ящерка задрала башку и укоризненно глянула на мать, что абсолютно не умеет гордиться своим восхитительным детищем.
— А что там с развитием массового участия? — скорчив ей рожицу, продолжила Юлька зажимать своего прохиндея в угол. — В твоей системе без материнского надзора. Развитие, как всегда, в максимально интересующем тебя направлении? «Массовое участие» учителей тобой, полагаю, не рассматривается.
— Ма, их участие в моей жизни и без того сплошное засилие, — попытался надавить на жалость мальчоночка шестнадцати годочков от роду. — Куда ж ещё массовей? И без того моя жизнь сплошное детское рабство!
Ящерка набычилась в поддержку «угнетённого», демонстративно хлеща хвостами о столешницу. Юлька проигнорировала её, развивая полномасштабное давление на своего скользкого отпрыска:
— Зато массовое участие твоих компьютерных игро-заседанцев…
— Не заседанцев, а заседателей.
— Ага. Засидевшихся великовозрастных детишек, на которых пахать можно. Они-то уж точно поспособствуют развитию твоей «системы» в направлении прогресса организационной деятельности.
— Ма, твоё замечание играет важную роль, которая требует от нас определения и уточнения, — тоном уставшего от дебилов гения вновь попытался отбояриться этот прохиндей. — Оно способствует подготовке и реализации системы массового участия в моём конкретном случае. И определения позиций, занимаемых участниками в отношении поставленных мною задач.
Юльку смешило его стремлением запоминать длинные трескуче-путанные формулировки, которые сынуля умел использовать «в строку». Хотя, опять же, при таком подходе даже оболдуй сойдёт за серьёзного человека — наверно тоже небесполезно.
Ящерка в экстазе закатила глазки: как излагает! Не иначе новый Вольтер, взращённый на скупой сибирской почве — если она, конечно, знает о философах и философии в принципе.
— Каких задач? — иронично уточнила мать переростка-долдона, у которого язык, что коровье ботало. — Вырасти полуграмотным инфантилом? Который лезет в блогеры, веря, что он реально блогер, а не узколобый словоблудыш. Типический пень, что выдаёт себя за дуб в чистом поле.
Севка вознамерился увильнуть от опасной для себя темы «будущего». Ибо в той стороне от него требовали уже почти взрослых решений: кем ты хочешь стать, и на что ради этого готов? Поэтому ребёнок оперативно завёл запасную шарманку:
— Если ребёнок позабыт-позаброшен, можно ли требовать от него целеустремлённости в достижении поставленной цели? Да и сама грамотная взвешенная постановка достойной цели невозможна, если у ребёнка перед глазами нет примера. Из числа тех людей, кто опытен в постановке подобных целей.
Ящерка пригорюнилась, уложив головёнку на экран. Обронила вечно торчавшие пистолетом хвостики. Даже глазки прикрыла — вот-вот пустит скупую слезу. Практически, крокодилью. Если учесть, что паршивка норовит укокошить мать впечатлившего её младого гения.
— Хорошо, сегодня вечером я возвращаюсь домой, — зашла Юлька с козырей, дабы пресечь словоизвержение подкованного в словоблудии пустобрёха. — Ты прав: трудно требовать от позаброшенного ребёнка всего вышеперечисленного. Зато уж вместе мы справимся с постановкой достойной цели.
— Ты что, с хахалем поругалась? — решили сразить её хамским приёмчиком.
Перевести разговор из русла прямых материнских угроз обратно в нескончаемый поток пустых препирательств.
— Нет, не поругалась. У нас всё замечательно. Но ради сына я готова с ним расстаться, — прочувственно объявила о грядущей «жертве» любящая мать. — И посвятить тебе всю оставшуюся жизнь. Без остатка. И без права подачи апелляций.
— А, если я всё бросаю и сажусь за реферат? — пошёл на попятный отпрыск, открыв торги. — И раз в неделю варю суп?
— Меняешь носки каждый день, — повысила ставки Юлька. — И бельё. Убираешься на кухне через день.
— Зачем? — искренно изумился сапиенс, произошедший не от обезьян, а от противоестественного союза ленивца со скользким угрём. — Там же Галка убирается. А посуду мы с батей по очереди.
— Сев, тебе не стыдно эксплуатировать Галю? — столь же искренно возмутилась Юлька. — Прости, но девушка любит не тебя. А ты эксплуатируешь её чувства. Аспид, родной, это очень некрасиво.
— Бессовестно, — легко согласился он и перешёл в наступление: — Но ты кое-чего не догоняешь. Никто её не заставляет. Бедной девушке не приходится нащупывать контакты с надувшимся щенком, кусающим её за пятки. Никто не раздаёт ультиматумы: или я, или она. Ма, она сама старается. Очень хочет замуж за батю. А мне, если честно, пофиг. Пускай женятся. Она вроде нормальная. Но я-то у тебя супер нормальный. Если кого-то просто распирает от желания позаботиться обо мне, с какого перепуга я стану брыкаться? Пускай заботится. Я даже против брата ничего не имею. Хотя лучше сестру.
Ящерка поняла, что высокой риторики больше не предвидится, и упорхнула со стола.
— Почему? — удивилась Юлька, проводив её глазами.
— Не знаю. Прихоть такая. Вдруг захотелось сестричку. Так, чего там у тебя?
— В смысле?
— Ма, не юли. Что случилось?
— Странный вопрос, — изобразила она вполне сносное недоумение, наблюдая за ползущей по потолку мучительницей.
Ящерка семенила вниз головой, сплетая хвостики в симпатичное кружево. Сплошная милота, попахивавшая весьма страшными вещами. Чем-то злодейски киношным, что внезапно выплеснулось с экрана в зрительный зал. И принялось реально резать глотки пустоголовым ротозеям, что обычно верещат от пустяшного пореза пальца.
— Странно быть такой старой и такой наивной, — нравоучительно заметил
