в этой яме, наверняка давно смирился с подобным исходом.
Или нет?
— В твоих словах много уверенности, брат. Почему ты думаешь, что у короля не получится?
Скегги загадочно улыбнулся.
— Потому что я не единственный староверец в Виттсанде. Не спрашивай об этом, Хинрик. В нужное время я сам всё скажу. Боги не любят, когда болтают о планах. Лучше пока поспи.
Ага, заснёшь тут! Я принялся шарить за пазухой. На шее пара рунных амулетов, в тайном кармашке перстень. Больше ничего. Оружие у меня отняли. Посох, разумеется, тоже забрали, хотя сейчас от него всё равно было бы мало толку. Кристалл остался в вещах, а мешок мои тюремщики наверняка уже распотрошили и поделили добычу. Больше всего было жаль самоцвет гнавов и плащ начертателя, все же дары волшебного народа. Остальное — дело наживное. Лишь бы выбраться отсюда.
Я задрал голову, прикидывая, смог бы забраться по земляной стене наверх.
— Даже не думай, — угадал мои мысли Скегги. — Гиблое дело. Я много раз пытался. Говорю же, лучше поспи. У тебя, вон, голова разбита. А силы наверняка пригодятся.
— Для чего? — огрызнулся я. — Из могилы выкапываться?
Скегги снова наградил меня подобием загадочной улыбки.
— Ночью думается лучше, — шепнул он. — Когда луну станет видно из нашей дырки, тогда и подумаем. А сейчас не утруждайся. Доверься мне.
Братец явно говорил загадками, видимо, опасаясь, что нас могли подслушать. Раз так, я решил подыграть.
— Хорошо. А здесь кормят?
— На закате спустят хлеб и воду. Проклятье, я уже почти забыл вкус мёда… Сейчас бы выпить кружечку, да бабу на колени посадить.
Размечтался. Я продолжил обследовать земляные стены и вскоре убедился, что Скегги был прав: выбраться из этой смердящей ямы можно было только по верёвке, прокинутой сверху. Встать здесь было не на что, хотя я мог попытаться сделать земляной холм ровно под решетчатым окном. Мысль дельная, да только работать придётся долго, и мои старания наверняка заметят, когда будут спускать еду.
Тем не менее я всё же поделился идеей со Скегги.
— О, я пробовал.
— И?
Он обвёл руками пространство вокруг себя и ухмыльнулся.
— Как видишь, я всё ещё здесь. Отпусти тяжкие мысли, Хинрик. Сказал же, не время.
Обмозговав ещё пару безумных идей, я наконец-то сдался и устало опустился на наиболее чистый кусок земляного пола. Казалось, я уже и сам провонял дерьмом, гнилью и смерти. Голова ещё болела, и я задремал, привалившись к стене.
Проснулся от шума наверху.
— Жратва прибыла!
Решётку сняли и спустили на верёвке ведро. Скегги бросился к нему и принялся копаться, вытащил что-то и сразу же сунул за пояс. Видать, были у него друзья среди тюремщиков. Либо вкусный гостинец, либо оружие. Пробубнив что-то под нос, Скегги бросил мне полкраюхи хлеба.
— Поешь, Хинрик. Но пузо сверх меры не набивай. Хотя ты, сдаётся мне, давненько нормально не обедал.
— Не до того было.
Только вгрызшись в ароматный мякиш, я осознал, насколько оголодал. Словно в беспамятстве я уничтожил всю порцию. Скегги наблюдал за мной и улыбался, словно гостеприимная мать семейства, которую нахваливали важные гости.
— Полегчало?
— Ага, — отозвался я. — Попить бы.
Брат выудил из ведра мех с водой и бросил мне. Напившись, я вернул ему остатки.
— Ну, ты вроде ожил, — заключил сын короля. — Это хорошо. Ты нужен мне в здравии и с работающей головой. Возьми воду, промой рану.
— А ты?
— За меня не беспокойся.
Я пожал плечами. Не в том был положении, чтобы отказываться. Умывшись, почувствовал, что мне действительно полегчало. Приятная прохлада воды, казалось, смыла не только грязь, но и прояснила разум. Эх, сейчас бы начертать пару целебных рун…
Интересно, как там фетч? Наверняка Конгерм почуял неладное. Но я не отпустил его, поэтому дух, должно быть, кружил в окрестностях Виттсанда и пытался меня разыскать. Это плохо: я не понимал, сможет ли сейчас он тянуть из меня силу для существования вдали от дома. Об этом не говорили ни Конгерм, ни Ормар. Учитель вообще ничего не успел рассказать мне о фетчах.
Забавно: мы всего несколько дней как связали души, а я уже чувствовал себя без Конгерма как без рук и глаз. К хорошему привыкаешь быстро. Но теперь придётся проверить, на что годится Хинрик из Химмелингов без помощников, колдовской силы и рун.
Скегги вернул мех в ведро, и его вытащили. Решётка вновь упала, и я глядел на темнеющее небо через неё, надеясь поскорее увидеть луну. По моим прикидкам, сегодня как раз должно быть полнолуние. Мой братец вёл себя до противного непринуждённо, словно оказался не в яме смертников, а отдыхал в пивной лавке. У него наверняка были причины для такого спокойствия, и всё же меня раздражало неведение.
Я терпел, не задавая вопросов. Уже окончательно стемнело, порой я слышал голоса проходивших мимо ямы мужей и жён. Люди торопились домой, ужинать и ночевать. Стало холодно. А я ждал.
Наконец Скегги отлип от стены и тихо подполз под решётку.
— Теперь не спи, Хинрик, — почти беззвучно шепнул он. — Притворись, что спишь, если кто заглянет, но не засыпай.
Я кивнул и развалился на полу, положив руку под голову. Одно радовало — к смраду нос привык. Скегги тоже улёгся, но по его дыханию я понял, что он бодрствовал.
Прошло ещё время — луна двигалась по небу и почти уползла за наше окошко. Хорошо хоть, что не было дождя. Двор — или то место, где мы находились — давно затих. Ни людей, ни птиц. Лишь изредка я слышал одни и те же шаги — видимо, нас кто-то караулил.
Скегги поднял палец вверх.
— Слушай, — шепнул он.
Я навострил уши. Казалось, издалека доносился какой-то шум, но я не мог распознать его природу. Что-то шелестело, шаркало, скрипело. Скегги улыбнулся.
— Что это?
— Увидишь.
Шум приближался. Братец поднялся на ноги и знаком велел то же сделать и мне. На миг я подумал, что услышал лязг стали. В следующий миг над решёткой вспыхнуло пламя, и я инстинктивно отшатнулся, закрыв глаза рукой от яркого света. Когда глаза привыкли, я увидел силуэт человека, склонившегося над ямой. Женщина!
— А я всё гадал, которая из вас за мной придёт, — широко улыбнулся Скегги. — Исгерд, милая, забери меня отсюда.
— Своими ногами пойдёшь, — огрызнулась женщина, возясь с решёткой. — Всё нужно сделать быстро.
— Кто это? — спросил я, наконец-то получив возможность разглядеть брата.
Он был похож на Альрика мощью, но, в отличие от короля, буквально лучился жизнелюбием даже после многих лун в яме. Никогда не видел столь открытого
