Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
влезали. Всего в кабине и было: три кресла, рычаги с показателями да один усатый весельчак машинист.
— Куды ребята путь держите?
Виталик посмотрел на свою карту и сказал, задумчиво проведя по ней пальцем:
— Нам бы до «Полевой», а там, в деревню к бабке.
— Это дело хорошее, стариков забывать нельзя. Я вот сам скоро на пенсию, можно сказать, последние дни катаюсь.
— И как работа? Нравилась?
Хорошая работа. Не скажу простая или шибко интересная. Зарплата не гроши, но и не большая. Люблю я, просто, поезда, люблю дорогу. Коли не машинистом, так водителем бы стал. Люблю эту свободу, несущуюся за окном. В такой большой стране ничего и не придумаешь лучше, чем куда-нибудь ехать. Смотреть за стекло, на родную землю, встречать людей, самых разных, жить в этом беспрерывном движении. А заместо стука сердца у меня стук колёс. И лучше жизни не знаю. Что угодно взамен дай — откажусь. Свобода дороже.
— Это, вы, красиво сказали.
— Вы уж поверьте, ничего на свете нет дороже свободы.
Они тогда много говорили. И о серьёзном, и о ерунде. Но за несколько часов болтовни темы кончились. Какое-то время ехали в тишине. Машинист предложил включить музыку. На приборной панели стоял небольшой магнитофончик, от прикосновения он встрепенулся и с хрипотцой запел старую бардовскую песню. Что ни появлялось за огромным лобовым стеклом — тут же исчезало, не давая глазу надёжно зацепиться и рассмотреть. Мимо летели реки, мосты, луга, леса, старые домики, люди, попусту лающие собаки и синее-синее небо, неспешно зарастающее тусклым налётом вечера. Поезд, как и всегда, убаюкивал, бродяги не заметили, как уснули.
Разбудил их тихий и протяжный бархатный голос. Словно дедушка в детстве будил на рыбалку.
— Эй, хлопцы! Ваша остановочка.
Было уже темно, по стеклу барабанил мелкий дождик, контуры его косых линий были подчёркнуты слепящим светом фар. Бродяги поблагодарили доброго машиниста и вышли в холодную ночную темень. Уезжая, состав дал прощальный гудок и скрылся из виду. Они высадились у глухой станции, где-то в самом сердце России. Её обозначала остановка с небольшой бетонной коробочкой, вмещавшей скамейку и вывеску с названием — «Станция Полевая». Туда они незамедлительно спрятались от дождя. Снова натянули тёплые вещи, которые, к слову, не сильно спасали, включили фонарик и, стуча зубами от холода, стали ужинать. После ужина Виталик прилёг на скамейку. Сначала немного дрожал, потом перестал — уснул. А вот Афоне не спалось. Он вглядывался в тёмную пустоту, слушал, как капли дождя гулко стучат по бетонной поверхности.
Когда он сообщил бродягам из заброшки, что уезжает, они устроили прощальный вечер. Добыли выпивки, сготовили мяса. А ещё Рыжий подарил три бутылки премиальной водки, стыренной, как он сказал, с большим риском. Афоня решил, что одну можно открыть и сейчас, не дожидаться приезда, как планировал изначально. Ночь длинная, скоротать её нечем. Открутил с треском крышку, выпил, поморщился. За что только такие цены ломят? Водка как водка, вся на вкус одинаковая, разве что от этой не ослепнешь.
Когда проснулся Виталик, в Афоне было уже две бутылки. Правда, с таким опытом, он почти и виду не подавал, только из глотки пахло. Сели завтракать. Виталик всё же спросил, хотя ответ был очевиден.
— Чего это от тебя перегаром несёт?
— Да я так, пригубил немного.
— Нам ещё в вагон сегодня запрыгивать. Точно справишься?
— Да, всё отлично.
Часть 2
В прозрачную воду небольшой лужицы падали густые капли крови. Красные ручейки бежали из подбитого носа, сочились из несчётных ссадин и царапин. Афоня сорвался с поезда. Из уезжающего состава что-то кричал растерянный Виталик, он спрыгнуть уже не мог. Бродяга упал на каменную насыпь, все его тело превратилось в ушиб. Хорошо — ничего не сломал. Хотя на тот момент Афоня не мог сказать, чего он там сломал, чего нет. Было тяжело, встать не хватало сил. От головы до ног пронизывала сильнейшая боль. Такая, словно прыгал в речку с огромной высоты и шлёпнулся о воду пластом. Вот только упал Афоня не в воду, а на камни. Две бутылки водки, отсутствие сна и мокрые перила объединились, так и не дав ему добраться до солнечной мечты. Несчастный лежал и громко стонал, слёзы вперемешку с кровью безотчётно ползли по щекам.
Окончательно своё положение он осознал только к вечеру, когда с трудом смог приподняться и сесть. Один среди нескончаемых рельс и бескрайнего поля. За спиной палатка и рюкзак с едой, Виталику остались тёплые вещи, деньги и небольшая часть консервных запасов. Афоня достал последнюю бутылку водки, отпил глоток и лёг обратно на щебёнку — путешествие, кажется, кончилось. От водки боль утихла, немного прояснилась голова. По крайней мере, жив, а до цели и один дойдёт, мир клином на юнце не сошёлся. Он отполз от путей, еле-еле разложил палатку и залез внутрь с остатками водки в руке. Добил бутылку и вырубился.
На следующий день проснулся от того, что рядом грохотал гудящий поезд. Тело как после пыток, каждое движение давалось с трудом. За ночь ещё и простудился, тёплая одежда сейчас была где-то в сутках пути от него. Выпил воды и снова лёг, сил не было, голова раскалывалась, опохмелки не осталось. Промелькнула мысль, что это, наверное, худшее похмелье в жизни.
Только через полдня стало хоть немного легче. Афоня позавтракал холодными консервами, стал думать, что делать дальше. Запрыгивать на поезд одному — не вариант, не знает, куда ехать и где пересаживаться. Назад вернуться тоже проблематично. Вдруг бродяга вспомнил, что где-то недалеко стоит деревня «Полевая». Надо с местными поговорить, а уж там видно будет. Хорошо, хоть палатка осталась, а Виталик парень находчивый, сам разберётся.
***
Погода ни холодная, ни тёплая, облачно. Ветер колыхал траву, волосы, листья. От лета оставалось только эхо, гулко звучащее в осеннем пространстве. Афоня свернул на тропинку, и через пять минут перед ним появилась деревня. На вид довольно большая, она уходила далеко за горизонт. Первые два дома оказались заброшенными — один сгоревший, а другой наполовину разобранный. Затем несколько домов целых, ухоженных, но пустых. И вот, наконец, хоть один, где в окошке горел свет. Афоня подошёл ближе. Окна занавешены, вокруг тишина. Он осторожно открыл калитку, поднялся на крыльцо и постучал в дверь. За дверью послышался детский голос, никто не открывал. Афоня постучал снова. За дверью — тяжёлые шаркающие шаги. На пороге появилась бабушка, полная седая женщина в простеньком летнем платье. Она вперила в Афоню удивлённый вопрошающий взгляд.
— Здравствуйте, меня Афоня зовут. Я мимо ехал,
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
