— Союзниками… — хмуро отозвалась Элис.
— Партнерами, если хотите, — продолжил вкрадчиво Хью.
— Партнерами…
— Именно, деловыми партнерами, как вы и предложили вчера вечером, когда хотели заключить со мной сделку.
— Но это не совпадает с моими планами, милорд… Может, вы объясните поточнее ваши намерения?
— Ну что ж, извольте. — Хью остановился у причудливой конструкции с отполированными до блеска латунными пластинками и масштабной линейкой. — Откуда вы взяли эту великолепную астролябию? Последний раз я видел такую в Италии.
— Ее прислал мне отец. Несколько лет назад он отыскал ее в одной из лондонских лавок. Вы умеете обращаться с астролябией?
Хью склонился над инструментом.
— Я и в самом деле добыл себе славу мечом, леди, тем не менее было бы ошибкой считать меня круглым дураком. — Он занялся астролябией, передвигая линейку по металлической пластинке так, чтобы определить расположение звезд относительно Земли. — И, разумеется, те, кто совершил подобную ошибку в прошлом, заплатили за нее сполна…
Элис вдруг вскочила и, стремительно обогнув стол, подлетела к Хью.
— Вы неверно истолковали мои слова, сэр. Я вовсе не считаю вас дураком. Наоборот… — Девушка с восторгом смотрела, как умело он обращается со сложным механизмом. — К сожалению, я сама не могла разобраться, как она работает, а рядом не нашлось никого, кто был бы сведущ в вопросах астрономии. А вы меня научите пользоваться астролябией?
Хью выпрямился и взглянул в ее умоляющие глаза:
— Разумеется. Если мы заключим нашу сделку сегодня, я обязуюсь научить вас пользоваться астролябией.
Глаза Элис светились восторгом, и если бы на ее месте была другая женщина, Хью решил бы, что ее распалила страсть, а не любознательность. На щеках девушки играл нежный румянец.
— Как вы добры, милорд. В небольшой библиотеке местного монастыря я обнаружила книгу с описанием этого инструмента, но как им пользоваться, там не было сказано ни слова. Вы и представить себе не можете, до чего же я расстроилась. — Считайте мои объяснения подарком к помолвке.
Огонь восторга, только что пылавший в ее огромных зеленых глазах, мгновенно потух, взгляд стал настороженным.
— Ах да, помолвка… Милорд, будьте добры, объясните, наконец, чего вы хотите от меня.
— Хорошо. — Хью перевел взгляд на стол, заваленный грудой камней и кристаллов. Взяв в руки большой красный камень, он долго рассматривал его. — К сожалению, как это ни печально признать, но я стал жертвой проклятия, леди.
— В этом, без сомнения, виноваты вы сами, милорд, — решительно заявила она.
Он оторвал взгляд от камня, озадаченный резкостью ее тона.
— Виноват?..
— Да. Моя матушка, считала, что болезни такого рода происходят из-за неумеренного посещения публичных домов, сэр. Вам необходимо взять дозу пиявок и сделать кровопускание. Да и слабительное не повредит. Ничего большего вы не заслужили, если любите разгуливать по злачным местам.
Хью прокашлялся:
— Так вы и в этом сведущи?
— Моя матушка прекрасно разбиралась в травах и многому научила меня, к примеру, как с помощью трав восстановить здоровье и очистить жизненные соки. — Элис одарила его торжествующим взглядом. — Но самое лучшее средство, считала она, — держаться от таких мест подальше, лечить болезнь сразу, а не в запущенном состоянии.
— С этим трудно не согласиться, — усмехнулся Хью. — А что случилось с вашей матушкой?
Печаль затуманила глаза Элис.
— Она умерла три года назад.
— Примите мои соболезнования.
Элис тяжело вздохнула:
— Она получила партию незнакомых трав с необычными свойствами. Ей не терпелось исследовать их.
— Исследовать?
— Да, матушка приготавливала снадобья от самых разных недугов. И в тот раз смешала новые травы по недавно составленному ею рецепту. Снадобье должно было помочь страдающим сильными болями в желудке и кишечнике. Случайно она выпила смертельную дозу.
У Хью все похолодело внутри.
— Ваша мать приняла яд?
— Совершенно случайно, — торопливо пояснила Элис, явно смущенная его заключением. — Я же сказала вам, она исследовала травы.
— Она пробовала снадобья сама? — с подозрением спросил Хью.
— Сначала она испытывала лекарства на себе, а уж потом давала их больным.
— Смерть моей матери была в чем-то схожей, — неожиданно вырвалось у Хью, прежде чем он успел сообразить, что не совсем разумно поверять свои тайны незнакомому человеку. — Она приняла яд.
Прекрасные глаза Элис смотрели на него с состраданием.
— Мне очень жаль, милорд. Ваша матушка тоже изучала свойства трав?
— Нет. — Хью швырнул красный камень, разозлившись на себя за то, что не сдержался. Никогда и ни с кем он не говорил о самоубийстве матери, как не говорил никому и того, что, прежде чем выпить яд, она подсыпала смертельную дозу его отцу. — Это долгая история, и рассказывать ее мне не хотелось бы.
— Да, конечно. Я знаю, какие страдания несут подобные воспоминания.
Ее сочувствие только раздосадовало его. Он не привык к сантиментам и не желал их поощрять. Сострадание подразумевает слабость.
— Вы неверно истолковали мои слова, леди. Когда я сказал, что стал жертвой проклятия, то вовсе не имел в виду болезнь телесную.
— Неужели вы имели в виду магическое заклятие? — поразилась она.
— Да.
— Но это же полнейший абсурд! — фыркнула Элис. — Просто не выношу тех, кто верит во всякую чепуху — волшебство, заклятия…
— Разделяю ваше мнение.
Элис, похоже, не слышала Хью. Она уже не могла остановиться.
— Я знаю, что кое-кто из образованных мужчин жаждет попасть в Толедо, с тем, чтобы открыть древние секреты магии, но, на мой взгляд, они напрасно теряют время. Никакой магии не существует.
— Трудно не согласиться с вами. Верить в магию — какая глупость. Я же человек практичный.
— Тогда в чем же дело?
— Дело в том, что, если я хочу быстро добиться своей цели, я должен выполнить условия легенды, иначе страшное проклятие сбудется.
— То самое, из легенды?
— Да. — Хью взял в руки дымчато-розовый кристалл и принялся разглядывать его на свет. — За последние годы в Скарклиффе сменилось несколько правителей, но ни один из них не снискал расположения его обитателей. Поэтому никому из них не удавалось долго владеть этими землями.
— И вы решили нарушить традицию.
— Вы правы, леди. — Хью положил розовый кристалл на место и, повернувшись к Элис, опустил ладонь на рукоять меча. — Скарклифф мой, и, клянусь, я буду бороться за него до последнего вздоха.
