Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
телефонной сети. Существовавшие наставления указывали, что охрана линий не только в периоды боя, но и во время затишья возлагалась: в артиллерии — на разведчиков, в пехоте — на особые команды.
Применительно к развитию связи и войск связи русской армии в годы Первой мировой войны можно выделить несколько характерных тенденций.
1. Подразделения связи, входившие в состав частей русской армии, усиливаются технически, но выполнять стоящие перед ними задачи могут, лишь комплексно используя весь арсенал технических средств (как табельных, так трофейных и приобретенных), которыми обладают. Так, офицер 14-й кавалерийской дивизии Б. М. Шапошников писал о средствах связи и управления своего соединения: «В распоряжении штаба дивизии была конно-саперная команда, имевшая у себя и средства связи (телефоны, аппараты Морзе), и подрывные средства. Радиосвязи дивизия, конечно, не имела. При подвижных действиях развертывать проводную телефонную связь с ограниченным количеством провода нечего было и думать. Опыт включения в правительственную сеть маломощных дивизионных аппаратов Морзе дал самые отрицательные результаты. Нужно было искать выход из создавшегося положения. Прежде всего под страхом предания суду военного времени было подтверждено всем правительственным телеграфным станциям — крупным и мелким, — что они не имеют права снимать аппараты без разрешения штаба дивизии, за исключением явной угрозы их захвата. На эту сеть было приказано базироваться всем разъездам и разведывательным эскадронам.
Кроме того, штаб дивизии взял себе обыкновенный правительственный аппарат Морзе, который возил с собой на автомобиле и мог в любом месте включить в любой правительственный провод. Затем обычно для сбора донесений вперед выбрасывался сборный пункт донесений, связь с которым поддерживалась четырьмя имеющимися мотоциклами, автомобилями и обычной конно-летучей почтой. С полками связь поддерживалась потребованными от них офицерами для связи с пятью посыльными. Кроме того, штаб имел при себе так называемые офицерские боевые разъезды для разведки накоротке. При отходе из Ченстохова штаб реквизировал шесть легковых автомобилей. Вот и все средства управления штаба дивизии. Офицеры для связи привлекались мною и для писания под мою диктовку приказов для частей дивизии. Кроме того, при мне — двуколка с оперативными делами и двумя старшими писарями… Со штабом 1-го кавалерийского корпуса дивизии поддерживали связь через офицеров, которым были предоставлены автомобили. Применялась также летучая почта. С нашей 9-й армией штаб корпуса связь поддерживал по радио. Противник, разумеется, перехватывал радиограммы и аккуратно расшифровывал их. Расшифровка ему давалась легко, наши шифры были несовершенными. Что до штабов дивизий, то они тогда еще не имели средств радиосвязи. Вот почему противник нередко нарывался на неприятности, когда ему не удавалось добывать сведения о том, какие ответы дивизии посылали на радиограммы штаба корпуса»[6].
Другой военный специалист отмечал: «Нужно заметить, что в этот период кампании (1914 г. — А.О.) техническая связь между армейским командованием и его кавалерией была хорошая, искровые станции работали хорошо, передавали донесения и приказания, что принесло даже вред, так как радиотелеграммы перехватывались и расшифровывались немцами».
Начальник команды связи 1-й кавалерийской дивизии В. Литтауэр писал: «В начале войны подразделение из двадцати солдат обслуживало полковые телефоны, телеграф, гелиограф и прожектор. В первые месяцы войны стало ясно, что, хотя телеграф и гелиограф могут оставаться в обозе, межполковые линии связи должны быть увеличены. В январе 1915 года я был назначен командиром подразделения связи, штат которого был увеличен втрое. Для формирования нового подразделения каждый эскадрон должен был выделить порядка шести человек и лошадей. …купил дюжину великолепных шведских полевых аппаратов и подарил их полку. В свою очередь, полк приобрел несколько самых простых телефонов, специально для часовых.
Тяжеленные телефонные провода в изоляции были намотаны на большие металлические катушки. Гусар закреплял на спину катушку, садился на лошадь, рысью или галопом скакал в нужном направлении, а провод разматывался за ним. Мы поднимали провода только над дорогой, а так они стелились по земле. Когда полк менял место дислокации или останавливался на ночь, мы, действуя быстро и слаженно, в течение часа устанавливали связь между всеми подразделениями полка. Сложность состояла в том, что всадники часто обрывали провода и во время боя рвущиеся снаряды нарушали установленные нами линии связи. Моим солдатам приходилось ползать вдоль проводов, отыскивая место повреждения, чтобы восстановить обрыв, иногда подвергаясь большей опасности, чем сражающиеся эскадроны. Многие вели себя просто героически… Иногда, отступая, нам приходилось оставлять протянутые провода. В каких-то случаях удавалось воспользоваться оставленными немецкими проводами. Мы подбирали на полях сражений все оставленные телефонные провода и аппараты. Подразделение связи обычно располагалось в штабе полка»[7].
2. Формируются войска связи в современном понимании этого слова. Эти части и подразделения (отдельные телеграфные роты, полевые телеграфные отделения, корпусные телеграфные и армейские радиотелеграфные отделения, конно-искровые станции и радиотелеграфные дивизионы) структурируются, обособляются профессионально и организационно, получают современную технику.
3. Опыт первых же месяцев войны потребовал от начальников всех соединений более четкой организации боя, взаимодействия всех участвующих в нем частей и родов войск и более жесткой централизации управления. В позиционный период войны эта тенденция только усилилась. Это, естественно, требовало качественно улучшить связь. Потребность в соответствующем имуществе резко возросла. Для доукомплектования армейских и корпусных узлов связи использовали аппаратуру из оставленных войсками крепостей, трофейное имущество, совершали закупки за рубежом. Но дивизии и полки постоянно испытывали дефицит средств связи.
Полевая радиостанция Русской армии. Картины войны. Вып. 1, М., 1917
Так, воевавший в Восточной Пруссии в августе 1914 г. начальник 1-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенант В. И. Гурко отмечал скудость дивизионных средств связи. Он писал: «Мы были тогда чрезвычайно скудно снабжены телеграфной и телефонной аппаратурой и связистами. Действительно, дивизионным штабам выделялось только по одному подразделению связи численностью примерно в шестьдесят человек. В полках также имелись свои обученные связисты, но у них не было никаких технических средств. К тому же эти люди не умели еще прокладывать линии со скоростью, необходимой для обеспечения связью движущихся колонн конницы. В середине августа, когда кавалерийские части постоянно проходили по пятьдесят и более километров в день, организация связи была наконец приведена в порядок: используя германские телеграфные столбы и провода, наши связисты наращивали существующие линии либо снимали их для использования в другом месте. В результате наши колонны и штабы получали телефонную связь со своими тылами не позднее чем через час после прибытия на место, где они намеревались остановиться на ночлег.
С сожалением должен сказать, что в тот период связь между штабами крупных войсковых частей была еще налажена недостаточно. За мной всегда следовал взвод беспроволочной телеграфии, но я мог пользоваться их аппаратами только во время остановок на ночлег, причем только для
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
