хмурый взгляд, вновь буравит меня глазами.
— Пойдем поговорим.
— Я занята, — отвечаю и с трудом заставляю себя улыбнуться. — Мы празднуем день рождения Златы, — киваю на именинницу.
— Ненадолго. Не успеет скучиться по тебе Роман Горисранов, — оговорившись, настаивает муж.
— Гордисанов, — звучит за моей спиной голос Ромы.
Чувствую, что обстановка начинает накаляться.
— Ладно, — сдаюсь я. — Идем.
Наверное, у меня побледнело лицо, потому что физически от внезапной встречи с мужем чувствую озноб и дрожь.
Рома догадывается, что со мной что-то не так, и задерживает, взяв за предплечье.
— Точно все нормально, Лиль? — спрашивает он тихо.
А мои глаза увеличиваются до размера блюдец от того, что Рома схватил меня при муже.
— Не трогай мою жену, — подозрительно спокойно звучит предупреждение Захара.
Я быстро одергиваю руку и выхожу из-за стола.
Если Роман похож на белозубого принца из сказки, то Суворов скорее дракон. Большой, жестокий и не прощающий, нагоняющий жути.
Иначе как объяснить поведение собравшихся за столом людей? Все притихли и замерли в каком-то напряженном ожидании.
Глава 9
Подойдя к Захару, я задираю лицо, чтобы укоризненно посмотреть ему в глаза.
— Зачем ты приехал?
Но муж вместо ответа кладет тяжелую руку мне на плечи и плавным движением прижимает меня к себе.
В зале играет музыка, детки, увлеченные играми, визжат, но даже такой шум не заглушает голос моего мужа:
— Алена! — громко зовет он дочь.
А она, старательно собирая на скорость разноцветные шарики в пластиковое ведерко, кричит в ответ:
— Я занята!
— Вижу. Мы с мамой отойдем на минуту. Не теряй.
Да, для всех будет лучше, если я сейчас уведу Суворова подальше от стола. В идеале — выставить его на улицу и закрыть кафе изнутри.
Но Захар направляется к барной стойке, где готовят молочные коктейли и смузи. А когда нас резво обгоняет щупленький официант, двигаясь за угол из зала, и юркает за неприметную дверь, муж меняет курс и шагает туда же. Распахнув эту дверь, мы застаем парнишку за копанием в телефоне. Только здесь нет камер наблюдения.
— Выйди! — рявкает муж.
Официант, вздрогнув, чуть не роняет сотовый и ошарашенно смотрит на нас. Потом безропотно прячет телефон в брюки и уходит из комнаты для персонала.
— Что ты делаешь? — шиплю я на мужа. — Посетителям нельзя тут находиться. Нас же выгонят!
— Пусть попробуют.
Суворов захлопывает дверь. Я прикасаюсь пальцами к вискам и прохожу в центр крохотного помещения.
— Ты следишь за мной, что ли?! — возмущенно выпаливаю. — Признайся, Суворов, ты не только извращенец, но и маньяк?!
— А если бы я не приехал, ты бы сегодня птичкой упорхнула с этим утырком Горидрисовым, так? — цедит Захар и складывает руки за спину.
— Гордисановым!
— Да мне похуй, — дергает бровью. — Ты мне мстить собиралась? С ним?
— Не твое дело. А если даже собралась, то что? — не конкретизирую, но ясно даю понять, что после его загула с Ириной он не имеет права меня упрекать.
— Ты все еще моя жена, и если этот сосунок еще хоть раз прикоснется к тебе, я пущу его на фарш. Поэтому думай, прежде чем что-то делать.
От его вроде бы спокойного тона у меня по спине ползет холодок. Но я выше поднимаю лицо, чтобы стоять перед мужем гордо.
— Спасибо, что напомнил. Завтра же займусь этим недоразумением под названием «брак»! Наш союз, Захар, действительно оказался бракованным, поэтому поеду писать заявление на развод. Тем более Кириянова дала мне неделю выходных, время у меня есть!
Когда говорю это мужу, его ухмылка сползает с лица, а взгляд, которым он хотел сжечь меня до пепла, меркнет. Да и в целом Захар будто выцветает. Глубоко вдохнув, я решительно обхожу его и открываю дверь.
— Никогда больше не стой у меня пути, Захар, — оглянувшись, говорю ему на прощание.
Но он вытягивает руку и опять захлопывает дверь. Стоит прямо за моей спиной и жаром дышит в затылок. Вот уж точно дракон.
— Не разводись, пожалуйста, Весна. Не разводись со мной… — сбивчиво шепчет мне в волосы.
Моя душа разрывается на лоскутки, когда он так меня называет. Захар называл меня Весной в самые счастливые моменты нашей жизни, а их было очень много. Я была счастлива с Захаром, казалось, идеальнее мужчины просто не найти. Я и Аленка были принцессами для мужа, единственными лучиками света. Он так нас оберегал и лелеял, защищал от любого негатива.
— …Прости меня, Весна.
— Скорее в аду перемерзнут все котлы, чем я тебя прощу… Выпусти меня и езжай к своей Ире.
— Я с ней порвал. И уволил. Она мне не нужна, Лиль…
Прогнал любовницу? Удивительно… Неужели ему не захотелось найти утешения в ее грязных объятьях?
И даже уволил…
— …Я сдохну без тебя, Лиль, — продолжает опалять шепотом.
— А я не приду на твои похороны и дочь не пущу.
— Я очень перед тобой виноват. Что мне сделать, чтобы ты простила? — медленно убирает копну моих распущенных волос на плечо, оголяя шею. — Я тоскую по тебе.
— Не дави на жалость, тебе это не к лицу, Захар.
— И не пытаюсь. Я просто хочу открыться тебе, Лилька, рассказать, что чувствую… хотя бы раз.
— Мне это больше неинтересно, — холодно отрезаю, но сохранять контроль все труднее.
Мое сердце пропускает удар, когда муж задевает горячими губами мою кожу, скользит нежно дорожкой из поцелуев вверх по шее к мочке уха.
— Прекрати, — шепчу я в попытке отстраниться и борясь с мурашками, рассыпавшимися по коже от приятной ласки.
Суворов применяет запрещенный прием, зная, что шея — одна из эрогенных зон моего тела.
— Весна моя, я люблю тебя, слышишь? Только тебя… одну… всегда. — Кончиком языка прочерчивает влажный след вверх и ловит губами мою крохотную сережку. — Клубничка моя сладкая.
Прихватывает кожу на шее зубами, а я шиплю, словно кошка, и Захар тут же зализывает укус.
Уезжая из Модного дома за Аленкой, я не успела переодеться. На мне черное платье выше колен, но сейчас я бы предпочла джинсы. И тугой ремень, на котором бы висел амбарный замок. В платье я чувствую себя беззащитной перед Захаром. Такую вещь можно без усилий стянуть, задрать… да что угодно можно с ней сделать.
Муж ведет ладонью по животу к груди, осторожно сжимает ее. Мои щеки вспыхивают огнем, а в ушах звенит от подскочившего давления.
— Ты ненормальный, Суворов, — шиплю я, скребу ногтями дверь, которую он не дает мне открыть.
— Разве? Я делаю, как тебе нравится. Я умею быть и таким тоже, так ведь, моя маленькая королева?
Он нежно целует в висок и спускает
