с пола. Эту процедуру Паломник освоил достаточно быстро. Зависнуть дроном над шариком на высоте не превышающей десяти сантиметров, позиционируя положение с помощью внешних камер, позволяющих неплохо видеть все, что происходить в помещении, а затем включить режим всасывания. После нескольких неудачных попыток и промахов Паломник приноровился и практически с первого раза научился подхватывать жемчужину с пола. А вот дальше возникли трудности. Рот инвалида был всегда немного приоткрыт. Но совсем немного.
Иногда, разглядывая себя с помощью камер установленный в помещении, Паломник сравнивал себя же с этаким гротескным Щелкунчиком из мультика. То же навечно застывшее и лишенное мимики деревянное лицо, массивная нижняя челюсть и навечно приоткрытый рот игрушки, механизм которой заело на очередном орехе.
Спинка кресла и фиксатор, отвечающий за наклон головы, могли смещаться по команде МУПУ в некотором диапазоне, что позволило, в конечном счете, придать голове практически горизонтальное положение. Так что задача сводилась к тому, чтобы дрон, висящий над головой, выронил Черную жемчужину и та при падении попала в приоткрытый рот Паломника.
Это удалось с семнадцатой попытки. Предыдущие шестнадцать заканчивались тем, что жемчужина падала на лицо Паломника и скатывалась на пол рядом с креслом. После чего инвалид отъезжал в сторону и повторял попытку. При этом больше всего он опасался того, что шарик затеряется в одежде либо в самом кресле, что сделает его последующий захват невозможным. Свои эксперименты инвалид проводил в месте, максимально удаленном как от стен, так и от своих мертвых соседей. К счастью, падение с высоты, во всяком случае визуально не приводило к повреждению жемчужины. Да и каталась она по полу не слишком резво.
Отчего-то на протяжении всей этой процедуры в голове у Паломника вертелась картинка, в которой рыжая дворняга на лету хватает ломоть хлеба, брошенный ей хозяином.
Наконец Черная жемчужина оказалась во рту. Где и застряла, судя по всему примостившись в ложбинке языка. Паломник не был в этом уверен наверняка, разве что мог предположить нечто подобное, поскольку как вкусовые, таки и осязательные рецепторы этой части тела давно уже перестали отправлять информацию в мозг. Попытка смыть шарик в желудок с помощью впрыска небольшой дозы жидкости. Соответствующий катетер, размещенный в уголке рта, входящий в единый комплекс жизнеобеспечения, предназначался для недопущения пересыхания ротовой полости, нужного результата не дала. Как и механические наклоны головы вниз вверх, за счет изменения положения спинки кресла и фиксатора. К тому же последний подход был чреват попаданием жемчужины не в желудок, а в легочную трахею. Со всеми вытекающими из этого факта неприятными последствиями, вплоть до смерти от удушья.
— Это было бы эпично, — подумал Паломник. — Вполне может потянуть на местную премию Дарвина. Если таковой здесь отмечают самых выдающихся кретинов. После всех этих передряг, задохнуться от Черной жемчужины, на которую возлагаешь все свои надежды на дальнейшее благополучное существование. Так что прекращаем дергаться и настраиваемся на получение удовольствия. Есть немалый шанс на то, что жемчужина растворится прямо во рту.
К счастью, гадать не предмет того, сможет ли чудодейственная субстанция, полученная от растворения Черной жемчужины в ротовой полости, оказать должный терапевтический эффект Паломнику не пришлось. Трудно судить: сработал ли эффект от приема живчика, либо сама жемчужина послужила тому причиной, но впервые за многие годы инвалиду удалось совершить полноценное глотательное движение и почувствовать как теплый сгусток проваливается по пищеводу в желудок.
После чего, по ощущениям Паломника, этот сгусток взорвался внутри этаким фейерверком брызг, оставив послевкусие чего-то красочного и радостных, а потом исчез. Никакого другого эффекта от принятия Черной жемчужины инвалид не почувствовал.
— Значит будем ждать, — решил для сея Паломник, закрыл глаза и провалился в сон. Все же практически трое суток в режиме максимального напряжения мозговой деятельности и умственной концентрации потребовало от него значительных усилий.
На этот раз сон по длительности превзошел, если судить по информации диагностического интерфейса, обычную норму раза в три и составил целых шесть часов. В последние месяцы инвалиду не удавалось заснуть больше нежели на два часа подряд. Да и тогда, состояние в которое он погружался вряд ли можно было назвать полноценным сном. Скорее дремой, в которой кошмарные сновидения перемежались с кошмарной же реальностью.
Резко проснувшись Паломник по привычке проанализировал окружающую обстановку. Сначала внутреннее состояние организма. Более чем удовлетворительное. Ясное сознание, отсутствие каких бы то ни было болей и самое главное — давно забытое ощущение покалывания в тыльной стороне кисти лавой руки. В чем-то даже неприятное, нечто подобное испытываешь, когда отсидишь ногу,, но тем не менее прекрасное, поскольку свидетельствовало о том, что его тело понемногу возвращается к жизни. А уж когда Паломнику удалось пошевелить мизинцем этой этой самой руки, тем самым мизинцем, который последним потерял моторику, инвалид почувствовал себя чуть ли не на седьмом небе.
С этой точки зрения все обстояло более чем благополучно. Однозначно живчик, а возможно и Черная жемчужина, работали, подстегнув регенерацию организма до такой степени, что та переломила динамику болезни.
Но далее, после пирогов и пышек, пришла очередь синяков и шишек. Диагностический интерфейс медицинского комплекса, помимо того, что порадовал больного шестичасовым крепким и здоровым сном, сигнализировал тревожным красным огоньком о том, что картридж, снабжающий организм лечебной жидкостью пуст и требует незамедлительной замены. Тот самый картридж, который Бурый так лихо казалось бы совсем еще недавно заправил живчиком. Рассчитывать на помощь крестного, безголовое тело которого валялось на полу, рядом с тушей Элитника не приходилось. И что делать дальше в этом случае Паломник не понимал.
— Сколько времени иммунный может обходиться без принятия живчика? — попытался вспомнить пояснения Бурого инвалид. — Два -три дня, в зависимости от состояния. Потом наступит резкое ухудшение состояния. В моем случае можно смело делить на два. Здоровым мой организм никак назвать нельзя. Значит за сутки я должен придумать как без помощи рук приготовить из споранов и алкоголя живительное пойло. Один плюс. Все компоненты наличествуют. Причем, можно сказать, в неограниченном количестве.
К сожалению ничего разумного ему смаху придумать не удалось. Хотя казалось бы — чего проще. Использовать серебряное ведерце для охлаждения шампанского, стоящее на прежнем месте. То самое, которое Резак предполагал использовать по аналогичному назначению и уже наполовину заполнил его тремя бутылками виски. Как ни странно, несмотря на все перипетии, связанные с внезапным появлением Элитника, выбитым дверным проемом, бронированным листом, сметающим все на своем пути и послужившим причиной гибели Резака, споранами, разлетевшимися по всему помещению, столик черного дерева 17 века, работы, по утверждению экспертов Sotheby’s, великого французского эбениста Андре-Шарль Буля, отстоящего буквально в сантиметрах от театра военных действий, сохранился в неприкосновенности. К тому же с серебряным ведерком наполненным алкоголем по центру, небольшой россыпью споранов и гороха на столешнице, из числа тех, которые Резак не смахнул в падении, и прислоненного сбоку рюкзака Бурого.
Так вот, в прописи: взять тару, наполнить алкоголем, добавить споранов, процедить жидкость через тряпочный фильтр и выпить полученную микстуру, как минимум два этапа — взять тару и заполнить ее алкоголем, силами трейсера были уже выполнены. Осталось добавить спораны, ну и далее по тексту.
Навыки, приобретенные Паломником в ходе экспериментов с Черной Жемчужиной, позволили ему без труда переправить в ведерко десять споранов. Судя по пене, образовавшейся на поверхности жидкости, процесс растворения прошел штатно. Ну а далее полный затык. Ни отфильтровать полученную жидкость, ни выпить ее, у Паломника не было никаких шансов. Так что оставив это дело на потом, в ожидании чуда, сроку наступления которого было дадено ровно одни сутки, далее инвалид прикинул, что ему уже никакое чудо не поможит, он сосредоточил свои усилия на текущих проблемах А их оказалось таки немало. Во первых свое веское слово сказал закон сохранения материи. Который в стиксе работал ничуть не хуже, нежели в прежнем мире Паломника. За эти три дня инвалид поглотил никак не меньше двух литров жидкости. Незначительная часть пошла на укрепление организма, а большая в виде мочи и пота была выведена из тела. Отчего мочеприемник оказался переполненным, а сам Паломник вонял почти так же гнусно, как тот же Резак. Правда инвалид тут же обвинил себя в излишней предвзятости к трейсеру. Поскольку утверждать, что
