Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
числах октября 1941-го они снова похвастались. На этот раз бухарестское радио разыграло настоящий спектакль: под бравурную музыку доблестные румынские войска парадным маршем проходили по улицам поверженной крепости и для полного правдоподобия диктор даже назвал имена этих улиц – Дерибасовская, Пушкинская, Екатерининская.
А через два дня после этой передачи в плен был захвачен румынский офицер, имевший при себе инструкцию с точно таким же планом вступления румынских войск в Одессу. И, кроме уже упомянутых названий улиц, в плане с немалой гордостью было указано, что штаб 10-й пехотной дивизии будет расквартирован в главном опорном пункте большевиков – здании НКВД.
Так что будущее местоположение румынского штаба не составляло тайны, что и послужило причиной подготовки взрыва Дома на Маразлиевской.
Но вся эта так тщательно проведенная работа не имела бы смысла, если бы в момент взрыва Дом на Маразлиевской был пуст. Взрыв должен был прогреметь в «нужное время», скажем, во время какого-нибудь важного совещания, и сведения о таком предполагаемом совещании нужно было получить заблаговременно – как минимум, за несколько часов до его начала.
Но как это возможно?
Как раздобыть такую информацию в городе, который только неделю назад был занят врагом, в городе, где правит бал террор, в городе, где каждый случайный прохожий a priori считается партизаном, а еще хуже – евреем?
Нет-нет, очевидно, такую информацию раздобыть невозможно.
И тем более невозможно успеть передать ее через линию фронта.
Невозможно?
А вот, оказывается, возможно!
Эту, казалось бы, невыполнимую задачу выполнили бойцы отдельной разведывательно-диверсионной группы Внешней разведки НКВД во главе с капитаном государственной безопасности Молодцовым.
Честь и слава
Ранним утром по Пушкинской, от вокзала к центру, шел не спеша высокий молодой человек. Простенький, темный не по сезону костюм и небольшой фибровый чемоданчик сразу выдавали в нем приезжего и, учитывая напряженную ситуацию в осажденном городе, вызывали подозрение.
Но пока все шло хорошо – ни боец истребительного батальона, проверявший его документы на выходе из вокзала, ни патрули на Пушкинской его не остановили. И он продолжал свой путь, прекрасно ориентируясь в этом, чужом ему, городе.
Звали этого молодого человека Владимир, а фамилия была Молодцов, хотя в том новеньком паспорте, который он предъявил на выходе из вокзала, стояло совсем другое имя и другая фамилия.
Паспорт был выдан на имя Павла Бадаева.
Но боец истребительного батальона, взглянув на открытое русское лицо приезжего и сравнив его с фотографией, совершенно спокойно вернул ему паспорт и даже вежливо козырнул, давая понять, что товарищ может продолжать свой путь.
Владимир Александрович Молодцов родился в маленьком рязанском городке Сасово, в семье железнодорожного мастера, и молодым он казался только на первый взгляд. На самом же деле ему уже «стукнуло» тридцать, он был давно женат и имел троих детей. Он вообще очень много успел за свою жизнь. Был и разнорабочим, и подручным слесаря, и забойщиком в угольных шахтах, но потом по партийной путевке был направлен в Москву, в специальную школу НКВД, откуда уже прямой путь во Внешнюю разведку.
Прибыв 19 июля 1941 года в Одессу, Молодцов сразу же занялся организацией партизанских отрядов и к моменту прихода румын успел сформировать два таких отряда: разведывательно-диверсионный и боевой.
Разведывательно-диверсионный должен был действовать в городе под руководством проверенного и преданного коммуниста, бывшего чекиста, Антона Федоровича. А боевой – базировался под землей в знаменитых одесских катакомбах, и командиром его был назначен горный инженер Афанасий Клименко – тоже, естественно, проверенный и преданный коммунист.
И оба эти «проверенные и преданные» станут предателями – виновниками трагической гибели Молодцова и всех подпольщиков.
Нужно отдать должное Молодцову: он действовал в «Городе Антонеску» в очень трудных условиях до начала февраля 1942-го и много «неприятностей» доставил оккупантам.
Охотой за человеком по фамилии Бадаев занималось SSI.
Сам глава SSI, генерал Кристеску, правда, ошивался в Бухаресте, а у нас это милое учреждение возглавлял его деверь, подполковник Перджю.
Известный палач и убийца, Кристеску на удивление трепетно относился к своим многочисленным родственникам и всех их старался «трудоустроить». Так, родной брат его, лейтенант Георге Кристеску, был заместителем командира Оперативного эшелона, племянник, Георге Гуцэ – одним из агентов, а вот деверь Леон Перджю – главой одесского отделения SSI.
Беда была только в том, что домнуле Перджю, розовощекий ленивый толстяк, не в силах был справиться с такой сложной работой!
И Кристеску, желая «прикрыть» родственника, направил ему в помощь оперативную группу «ВУЛТУЛУЛ» во главе с майором Курерару.
А это был уже совершенно другой «компот» – майор Ион Курерару, он же Иван Кунин, родился в Бессарабии, прекрасно владел русским и был опытным контрразведчиком, много лет занимавшим пост начальника следственного отдела сигуранцы. Лихо взявшись за дело, Курерару достаточно быстро завербовал обоих «проверенных и преданных» – командиров наземного и подземного отрядов.
Чекист Федорович продался первым. Он выманил Молодцова из катакомб и сдал его вместе с наземным отрядом. А Клименко, после ареста Молодцова, выдал большую часть партизан, находившихся в катакомбах.
ИЗ ОПЕРАТИВНОГО ДОНЕСЕНИЯ SSI
Февраль 1942 г.
…Располагая широкой, умело созданной сетью, Бадаев мог передавать в Москву информацию, касающуюся самых различных сторон жизни города…
Ущерб, нанесенный нам организацией Бадаева, не поддается учету…
Начальник группы «ВУЛТУЛУЛ», майор Курерару
Подпольщиков судили в мае.
Май – самый светлый, самый радостный месяц в Одессе.
Весна. Едва распустившиеся светло-зеленые листочки еще не скрывают лучей ласкового солнца, и их веселые блики играют в свежеевымытых оконных стеклах. А потом, как будто бы неожиданно, вспыхивают розоватые свечи каштанов, а потом зацветает акация, и весь город наполняется сладким, обещающим счастье, ароматом.
Подпольщиков судили в мае.
Суд был коротким – не более получаса.
И приговор – смертная казнь…
Тяжело, наверное, уходить, «когда над землею бушует весна»…
В «Одесской газете», на третьей странице, в хронике под заголовком «Суд», было помещено краткое сообщение: «При отступлении советских войск из Одессы частями НКВД была оставлена группа партизан-коммунистов со специальным заданием террористической подрывной деятельности и шпионской работы.
Эта группа скрывалась в одесских катакомбах, но была обнаружена и предстала перед Румынским военным трибуналом – «Куртя-Марциалэ».
Трибунал приговорил виновных к расстрелу…»
И фамилии. Восемнадцать.
Первая – Бадаев.
Не Молодцов, а Бадаев. А это значит, что даже имени своего этот человек под пытками не назвал.
Его расстреляли 3 июля 1942 года на старом еврейском кладбище.
Там же и закопали.
А пока…
Донесения Молодцова поступают в Москву каждый день, как правило, в половине одиннадцатого вечера.
26 октября 1941-го Молодцов сообщает о взрыве на Маразлиевской:
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
