“Идеальных не бывает, Кто-то ждёт, а кто страдает, Кто-то недопонимает И поэтому не твой. Кто-то в душу, как в карманы, У меня другие планы, Без истерики, обмана Я пытаюсь быть собой.”
— напевал мне Степка на ухо, обнимая сзади, пока я пялилась на сцену. Поворачиваю к нему голову, наши взгляды встречаются, он наклоняется и целует. По-настоящему, сильно, так, что сердце заходится легкой восторженной истерикой, а вся живность на теле и в нем просыпается, в порыве сбежать, чтобы им потом не было стыдно за тот разврат, который сейчас творился у меня в голове.
— Предупреди своих, что сегодня останешься ночевать в городе, — была ли это просьба с моей стороны или приказ, не знаю. Вот только Степка снова продолжал смущать меня.
— И где это я буду ночевать?
— В моей комнате, в моей постели, — нет, уж! Если идти, то идти до конца.
— А ты где будешь спать? — продолжал издеваться он.
— Рядом на коврике, — злилась я.
— Ты такая соблазнительная, когда злишься, — меня притянули к себе и снова поцеловали.
После концерта, вопреки моим ожиданиям, меня ждала романтическая прогулка по парку, мороженое и много-много поцелуев. Я уже реально начинала думать, что уже не привлекаю его. Или он просто меня не хочет.
Но, едва за нами захлопнулась входная дверь, я сразу же оказалась припечатанной к стене сильными мужскими руками, которые начали стискивать мое тельце, не давая возможности возразить или остановиться.
— Ты специально меня дразнил? — выдыхала я слова вместе с поцелуями.
— Я проверял степень своей силы воли, — усмехнулся он мне в губы.
— Вот ты сволочь, Воейков, — говорить получалось плохо, потому что рот мне снова заткнули поцелуем. Более того, голова уже перестала соображать, потому что руки Степана юркнули под платье. А когда он делал так, то я переставала существовать в реальном мире.
— Ты моя, кудрявая! Слышишь?
У меня получилось лишь кивнуть, пока не растеклась лужицей у его ног. Я его! Я вся его!
7
Не может быть так идеально. Не может быть идеального утра, когда мы просыпаемся вместе и пьем кофе на кухне, утопающей в солнечных лучах. Не может быть, чтобы мы идеально помещались в душевой кабинке, а потом так же идеально заканчивали эту процедуру в кровати. Не может быть, чтобы он устроил ещё одно идеальное свидание на пирсе со свечами и ужином. И не может он так идеально забираться на мой балкон под покровом ночи и затыкать мне рот идеальными поцелуями, чтобы не слышала Рита, чем мы занимаемся… Или может?
Со мной точно это все происходило! Это было настоящим счастьем, которое, казалось, каким-то не реальным. Наверное, от того, что жизнь штука коварная, которая любит подкидывать нам испытания, чтобы мы страдали и мучались от под их гнетом. В моем случае это было окончание выходных и отъезд Степана. Ему нужно было решить дела с увольнением, получить какие-то разрешения, и уже после возвращаться в город ю, чтобы устраиваться на новое место работы. И мне казалось, что я не переживу без него эти две недели. Я привыкла к нему на столько, что казалось, я отрываю от себя огромную часть чего-то жизненно необходимого. Но ведь мы встретимся ещё. Скоро. И тогда все будет по-новому.
Без бабули в квартире было как-то жутко. Эти огромные хоромы были пусты и, бездушной без ее ароматных пирогов и постоянных разговоров. Казалось, что если она замолкнет, просто перестанет существовать. Именно поэтому я запиралась в своей комнате обычно, если работала дома. Или работала по ночам, когда она спала.
За вычиткой интересной книги прошла неделя. Работа помогала не сойти с ума без Стёпки, который слал сообщения и звонил почти каждый день. И это его: «Целую, кудрявая!» — вселяло какую-то надежду.
— Привет! — в один из вечеров открыла дверь, когда в неё кто-то долго-долго звонил. Я как раз заканчивала последние строчки и так не хотелось отрываться, привыкшая, что Рита откроет непрошеному гостю. Но только, когда посетитель стал настойчиво держать кнопку звонка, я вспомнила, что дома одна. На пороге стояла Лера.
— Неожиданно! Проходи! — я отошла, пропуская гостью.
— Недурно, — огляделась девушка, оценивая обстановку. Хотя ее мнение абсолютно никто не спрашивал.
— Слушаю тебя внимательно, — не стала приглашать на чай, так и держала в дверях, проигнорировав замечание по поводу обстановки.
— Я пришла узнать, Оля, когда ты снова исчезнешь
— Ты о чем? — не поняла я.
— Ну, ты же то появляешься в его жизни, то исчезаешь. Вот хочу узнать, когда это произойдет на этот раз. Вы покувыркались, налюбились, думая, что это навечно, а потом ты сделаешь ручкой, и он придёт снова ко мне, — объяснила Лера суть дела.
— В смысле, снова? — вот это слово меня прям покорежило внутри. Я, конечно, понимала, что Стёпа не монах и не давал обет безбрачия, и все же знание того, что он когда-то вот так, как со мной, «был» с Лерой…нет-нет! Я даже об этом думать не хочу. Ладно, какая-то непонятная, незнакомая мне девушка, но не она.
— В том смысле, что это уже было, и не раз. Не веришь? — взлетела идеальная темная бровка вверх.
Нет, почему? Я верила! Верила ее словам, а так же словам Стёпки, что они ограничились парой свиданий. И это убивало, потому что кто-то из них врал нагло. Не хотелось думать, что Воейков, но Лера была очень убедительна. Она вообще умела держать «марку» с таким каменным, непроницаемым лицом, словно это ты виновата во всех бедах. И как оказалось, возможно, это правда.
