class="p1">— Я знаю, — прервала она, — что красивая. Ладно, всё, — выпалила она, видя, что свирепею. — Я вообще хотела попросить укол.
— Какой ещё? — не понял я.
— Ну, вы же умеете ставить уколы?
— Конечно.
— Вот и поставьте мне, — требовательно заявила она. — Какой-нибудь общий, для здоровья. Мне нездоровится.
— Так! Ты чего тут устраиваешь?
— Александр, — приподнялась она и сильно приблизила лицо, в глазах плещется гнев, — вы же сами сказали, что наше здоровье — ваша забота, так? Вот и заботьтесь, а то я так нажалуюсь в Администрацию и родителям, что потом… ничего хорошего не будет.
— О, угрожаешь? — ухмыльнулся я.
— Да блин! — отчаянно возопила она. — Ну почему нельзя просто поставить мне укол и всё. Время же идёт! Ничего я не угрожаю.
Я снова вздохнул и выдохнул, покачав к тому же головой.
— Хорошо, товарищ больная. Поставлю вам укол. Закатайте рукав.
— Зачем? — искренне удивилась она.
— Сделать внутримышечную инъекцию.
— А разве не сюда? — ткнула она в ягодицу.
— Можно в любую мышцу, — подозрительно посмотрел я. — Главное побольше, чтобы удобно было.
— У вас с собой всё? — посмотрела она на руки.
— В каждом домике есть аптечка. Сейчас принесу.
— Да, — кивнула она, — вы пока сходите, а я приготовлюсь.
Я скептически и подозрительно оглядел смазливое личико и встал. Диляра начинает действовать на нервы. Чего ей там в голову ударило — не понятно, но этот цирк меня напрягает.
Вернулся через полминуты, а черноволосая школьница уже успела перевернуться и накрылась одеялом до пояса.
— Закроете дверь на всякий случай?
— Хорошо, — едко отозвался я и повернул замок.
Понятное дело, что колоть какой-либо препарат я не буду. В аптечке только самое необходимое, в том числе физраствор для разведения. Вот его и вколем для подпитки эффекта плацебо.
— Диляра, — начал я, параллельно орудуя со шприцом и ампулой, — буду колоть в ягодичную мышцу по твоей просьбе. Более того, там меньше нервных окончаний, то есть практически не больно. Смотри потом не рассказывай на все интернеты, что вожатые в Лесной Сказке развратники, поняла?
— Если не будете вести себя как дурак, то не буду, — пробурчала она в подушку.
— Ты мне условий не ставь!
— Хорошо, — едва не выплюнула она, — извиняюсь.
— Нет такого слова «извиняюсь», нужно просить о прощении, а не извинять себя саму, — сурово посмотрел я ей в затылок.
— Дяденька Александр, господин вожатый, я очень раскаиваюсь и прошу прощения, — в итоге выдала она довольно сносным голосом.
— Звучит не плохо. А повтори, за что просишь прощения?
— Бли-и-ин! — дернулась она, но я положил руку на спину. — За условия.
— Именно. Я тебя извиняю, но запомни на будущее, красавица, что нельзя перечить и манипулировать вожатыми.
— Даже из другого отряда? — решила таки вставить шпильку она.
— Даже из другого лагеря. Только если мы разрешим, — прибавил в итоге и откинул одеяло.
И тут же закрыл, но вид голой попы словно вспышка света остался перед глазами.
— Это что такое?!
— Ну чего-о-о?.. — протянула она. — Эту юбку проще наверх задрать.
— Почему у тебя под колготками нет белья? — процедил я, буравя взглядом её затылок.
— Так нечаянно получилось, простите меня, пожалуйста, — подозрительно наиграно, проговорила она.
— Ну, и зачем ты мне свою попу показываешь?
— Ради укола же.
— Диляра, я не дурак.
Гнев был понят правильно.
— А вам не нравятся красивые попы? Наверняка только большие сиськи и любите.
— О, Боги! Да при чём тут моя любовь к красивым задницам, Диля?! Хочешь меня подставить, да?
— Бли-и-ин, ну нет! — уже не выдержала она и повернулась. — Мы же в лагере.
— И что? — не понял я.
— Тут можно, — снова отвернулась она.
— Что?
— Делать шалости, о которых больше никто и никогда не узнает. Я же тоже рискую, не только вы.
Я удивлённо повёл головой.
— Александр, хватит уже вытягивать из меня слова. Это смущает.
Она отвернулась и затихла.
Мысли полезли в голову ворохом. Любой самец никогда не упустит возможность взобраться на самку. Врать себе, что эта примитивная часть меня спит, не буду. Ещё как бодрствует и бросается всеми клыками и когтями на легированную сталь самообладания. Не скажу, что соскучился по виду ягодиц. Слава яйцам, но с интернетом на территории лагеря проблем нет и каких только булочек я не насмотрелся. В своё время, до того, как принял решение воздерживаться. Просто у Диляры правда отличная попа, уже по-взрослому оформившаяся, то есть косточки таза выросли, раздались, чтобы пропустить в своё время ребёнка, а сверху этой крепкой базы сформировались те самые ягоды, кои столь будоражат мужчин.
Наливные, смуглые, но при том гладкие и, наверняка, мягкие. Вряд ли восточная красавица всем предлагает полюбоваться на них, зная нрав таких женщин, скорее уж пошлёт крутым слогом или того хуже — будет издеваться и играть. Выходит, мне повезло.
Обстоятельства подталкивают к соблазну всё ближе, но разве можно сосчитать скольких людей это сгубило?
Потому я твёрдо решил выполнить обещанное — поставить укол, но одеяло спущу на четверть, то есть ровно на необходимое расстояние. Смочил подсохший ватный диск спиртом, ловко подвернул одеяло и потянул вниз. Сделал всё ещё и под углом, чтобы открылась только нужная часть.
С иглы упал колпачок. Я протёр иглу спиртом и приготовился колоть. Ощутившая, что её бесценная пятая точка не представлена во всей красоте, Диляра, подвигала тазом, стараясь сбросить одеяло.
Я словно ждал и тут же шлёпнул через одеяло.
— Не вертись!
Она замерла, но стоило мне решиться вводить укол, как снова начала. Дал посильнее.
— Диля, я тебя сейчас по голой заднице выпорю, предупреждаю!
Оказалось, что тут дал промашку. Смуглой красавице того и надо было, чтобы приструнил. Потому она с хихиканьем подлавливала каждую мою попытку уколоть и начинала крутить задом.
Приподнимая, немного расставив колени. Одеяло от этого наоборот расправилось и закрыло голый участок. Я не выдержал издевательств и отбросил проклятую тряпку. Глазам предстал прежний вид, только более раскрытый. В правой руке зажат шприц, потому отвесил ей крепкого шлепка левой. Упругая ягодица вздрогнула, как и сама девушка. Но вместо того, чтобы притихнуть и опустить чёртову задницу, она только выше её приподняла. Не будя уже хозяином своим глазам, я соскользнул взглядом со смуглых холмиков и тут же нашёл широкий кружок ануса. Красный цветок чуть сжался и снова распустился, легко рассказывая осведомлённому уму, что уже не девственен.
Сердце замерло на терцию и тут же начало с удвоенной силой качать кровь. Жилы на руках вздулись пуще прежнего, живот свело. Я сглотнул набежавшую слюну.
— Так, красавица, — вымолвил я, ухватив её за попу, — опускай свою прелесть, пока ничего плохого с ней
