когда через соседское окно вылетело тело мужчины.
— Дядя Тэй…
Смотря на развороченную грудину их соседа, у ребёнка затряслись колени. Упав на землю, он пытался руками соединить разорванные края. Подвывая от страха и отчаяния, он размазывал по лицу кровь и слёзы, привлекая к себе всё больше внимания. Заметив его отсутствие, Сипа вернулась и прописала сыну пощёчину. Командным тоном, которого она наслушалась от мужа, мать прикрикнула на первенца, призывая уходить, пока не поздно.
Отбросив нож, она протягивала Юй руку. Мягкая улыбка медленно проявлялась на её лице. Тонкая дорожка слёз стекала по ямочкам на щеках.
— Давай, мой хороший, нам пора. Всё будет…
Не успев закончить фразу, тело Сипы было сжато с двух сторон каменными плитами. Брызнувшая на лицо ребёнка кровь медленно стекала вниз, а упавшая на колени ладонь матери призывно расправила пальцы.
Подняв с земли ещё тёплую кисть, Гуань Юй на коленях подполз к каменной преграде. Тоненькая щель между двумя камнями пропускала тёмную кровь, что толчками выливалась наружу. Поглаживая камень, мальчик переводил взгляд с руки на плиты, не веря своим глазам.
— Ты только посмотри, какая трогательная сцена.
— Слышь, Фоп, по-моему, он того, поехал…
— Куда поехал?
— Ну головой!
Нелепый диалог двух магов Земли и последовавший за ним смех вызывали диссонанс. Слушая, как они весело обсуждают смерть его матери, Юй смог выдавить из себя только одно.
— Там была и моя сестра…
Вопросительная интонация мальчика вызвала новую порцию гогота. Ударяя себя по коленям и плечам, два разбойника находил всю эту ситуацию дико уморительной.
— Наверное, я даже не заметил. Ладно, пацан. Пора заканчивать.
Встав в стойку, маг Земли начал делать пассы руками, когда ему в лицо прилетел огненный шар. Заверещав, мужчина упал на землю, сжимая руками сгоревшее лицо и причиняя себе ещё больше боли. Второй бандит успел отреагировать и начал разворачиваться к врагу, когда из его спины вышло широкое лезвие гуань дао. Провернув клинок для надёжности, Пинк, оглядываясь по сторонам, выискивал новую жертву. Сейчас он не был похож на нелепого дядюшку. Холодные глаза и жесткое выражение лица пугали и заставляли руки мальчика трястись ещё сильнее.
Упав рядом с сыном, Гуань Ли осматривал того с ног до головы. Засыпая ребёнка вопросами, он пытался выведать у него хоть что-то об остальных членах семьи. Схватив Юя за лицо и приблизив к себе, капитан смотрел ему прямо в глаза. Не в силах ответить, мальчик дёрнул глазами, указывая вниз. Проследив за взглядом, мужчина неверяще принял из маленьких рук оторванную ладонь. Трясясь от страха, он перебирал в голове тысячи вариантов, пока его взгляд не упёрся в две каменные плиты, из которых текла алая жидкость.
— Нет… Нет! — крича и плача, Ли прижался лбом к окровавленным камням.
Причитая, он ругал всех, начиная от себя, заканчивая духами и богами, что оставили его семью.
Вдалеке раздались приближающиеся голоса, услышав которые, Гуань Ли сорвался с места. Отталкивая сержанта в сторону, он горящими от ненависти и горя глазами смотрел через небольшой проём между домами. Разгорающееся вокруг пламя стало ритмично сокращаться в пульсациях, пока в один момент не взорвалось яростным столбом. Огненное безумие поглощало дома, сжигая нападавших и немногих уцелевших.
— Присмотри за Юй.
Сказав последние слова и не слушая ответа, Гуань Ли метнулся в центр посёлка, где собирались бандиты. Матюкнувшись, Пинг подхватил сидящего в прострации мальчишку, убегая в сторону полей. За спиной сержанта раздавались крики и взрывы. Грохот от столкновения валунов со зданиями и непрекращающийся рёв пламени.
Висящий на плече Пинга Юй пустыми глазами смотрел на сгорающую деревню Шу. В голове он до сих пор слышал последние слова матери и её ласковую улыбку.
Глава 8
"Давай, мой хороший, нам пора. Всё будет…".
Последние слова мамы всегда заканчивались одинаково. Каждую ночь Гуань Юй просыпался в холодном поту, вскрикивая от страха и боли. Трясясь от пережитого ужаса, он стискивал себя руками, пытаясь унять дрожь. Приходивший на очередной выкрик Пинг садился рядом, обнимая и успокаивая мальчика. Обнимая дрожащего ребёнка, мужчина терял остаток сна, большую часть ночи проводя с мальчиком.
Сидя возле небольшой кровати, что он принёс для сына своего друга, сержант устраивался на небольшом стуле, раскуривая трубку. В темноте медленно распространялся запах дорогого табака, а маленькие угольки мистически тлели в темноте. Завораживая взгляд, они призывно раскалялись, заставляя Пинга курить всё больше и больше.
Его юный подопечный никак не мог прийти в себя. Ребёнок отказывался есть и не мог нормально спать. Ужасы пережитого настигали его во всем. Сидя дома на своей постели, он соглашался делать всё, что прикажет сержант, но сам не проявлял никакой инициативы. Осмотревшие мальчика лекари твердили в один голос, что это послевоенный синдром, классическая болезнь для многих военных. Если уж взрослые мужики могли впасть в такое состояние, то чего ещё было ожидать от тепличного мальчика из деревни.
До хруста сжав кулаки, сержант проклинал бесполезных полевых врачей. Привыкшие накладывать швы или вправлять кости, они только разводили руками, не в силах помочь. Даже личный лекарь полковника, пришедший осмотреть Юй, только отрицательно покачал головой.
— Юноше нужна эмоциональная стабильность, для это потребуется время, забота и уход. Ну или рискните, и попробуйте его встряхнуть, но я не ручаюсь за хороший результат, скорее наоборот.
Слова пожилого врача прокручивались в голове сержанта каждый раз, когда ему приходилось садиться возле кровати. Смотря в кривящееся во сне лицо Гуань Юй, Пинг всё чаще приходил к выводу, что придется рискнуть. Своим идиотским поступком Ли оставил своего сына на шее у совершенно не готового к этому человека. Пинг ничего не знал о воспитании детей. Как о них заботиться, что говорить и чему учить!? Тысячи вопросов вылетали из его рта, но отражение в зеркале только корчило туповатые рожи. Была мысль отдать мальчика в специальное заведение, для детей военных или на полный пансион в академию, где он учится, но встречаясь взглядом с детскими пустыми глазами, он отбрасывал эту идею.
"Присмотри за Юй".
— Идиот…
Ругая и оплакивая друга, мужчина часто выпивал и думал обо всём случившемся. Не только капитан потерял своих близких. Сотни военных гарнизона ходили по городу бледными тенями. Жены, дети и множество других родственников воинов народа Огня остались навсегда в земле. За рекой Тен-Тен образовалась выжженная пустошь, наполненная разбойниками и мародёрами. На справедливые запросы канцелярия главнокомандующего отвечала одинаково:
"Не стоило заводить связи с нелояльной частью населения, за пределами наших безопасных зон".
Наслушавшись подобных формальных ответов, озверевшие мужчины
