Потом направились в парк, в тот самый, где Антон вылез из канализации. Там к ним прицепились несколько гопников с ножами и битами требуя денег. Так как у всех были пистолеты, гопников перестреляли, сбросив трупы в канализацию. После хотели потрахаться на природе, но все уединённые места были заняты другими парами. Гуляли и веселились до рассвета на площади. Весь следующий день валялись на кровати, занимались любовью, да смотрели по телику фильмы. Вечером карнавал продолжился. После фейерверка все направились к набережной, к реке. Фейерверк запускали с баржи, стоящей посередине реки, было очень красиво. Потом направились в парк, в тот самый, где Антон вылез из канализации. Там к ним опять прицепились несколько гопников, с ножами и битами, требуя денег. Так как у всех были пистолеты, гопников перестреляли, сбросив трупы в канализацию. Антона посетило ощущение дежавю, остальных тоже. Гуляли и веселились до рассвета. На третий день уже ничего не хотелось. Решили просто побродить по городу, заодно разузнать, как живут аборигены, и куда же деваются приезжие. Катерина с Антоном захотели посетить дом знаний, как им посоветовал один из местных жителей. Дмитрий с Юлией пошли покататься на речном трамвайчике. Дом знаний произвёл на Антона сильное впечатление. На фоне старых двухэтажных купеческих домов 7 этажная махина из стекла и бетона, построенная в форме паруса, выглядела потрясающе. Вход был совершенно бесплатный. Современный дизайн внутри здания, приветливый персонал, кругом мониторы, кондиционеры, стеклянные кабины лифтов, эскалаторы, всюду зелень. Огромная библиотека вместе с читальными залами занимала третий и четвёртый этажи. Наряду с бумажными изданиями имелся громадный выбор электронных книг. Верхние этажи занимали самые различные кружки и клубы по интересам, картинные галереи. Короче было всё, чтобы утолить жажду познания, всё для личного самосовершенствования. Но не было людей, вернее были, но очень мало. Спросили у пожилой библиотекарши, много ли за день бывает посещений? Поначалу, когда открылись, народ валил толпами, но спустя некоторое, время, поток иссяк, остались единицы.
— Ты кажется, к этому стремилась? — покинув дом, спросил Антон. — Заботиться об хлебе насущном не надо, накормят, жильё дадут. Живи, развивайся, созидай! А что в итоге? Дом знаний пустует, зато на карнавалах народу полно. Пьют, веселятся, как могут, да трахаются под каждым кустом. Засада. Пошли, нажрёмся. Пока возвращались, заметили небольшую толпу перед колокольней.
Оказалось, очередной самоубивец — решил свести счёты с жизнью. Колокольня, как самое высокое здание, оказывается, была любимым местом для самоубийц. В толпе заключали пари, прыгнет, — не прыгнет? Мужик, лет сорока, наверное, пьяный, оступился на карнизе и полетел вниз. Шмяк! Лужа крови на асфальте, не красиво и не интересно. Толпа разочарованно разбрелась кто куда. Вечером нажрались. Утром четвёртого дня Антон проснулся с неясным чувством тревоги и с ощущением, что за ним наблюдают, и этот кто‑то совсем недобрый. Он открыл глаза, пытаясь уяснить, что же вызвало это чувство. Рядом безмятежно посапывала Катерина, солнечный свет просачивался через неплотно закрытые занавески, в его лучах плавали мельчайшие пылинки. Размеренно тикали большие круглые часы на стене, показывая четверть десятого. После вчерашних возлияний хотелось пить. Всё мирно и спокойно, вероятно ночью приснился кошмар, который не запомнился, но ощущение от него осталось. Антон решил встать и прогуляться в одиночку. Стараясь не разбудить Катерину, он тихонько поднялся, сходил в туалет, умылся, оделся. Уже выходя, он увидел, как Катерина подняла голову:
— Ты куда?
— Пойду, проветрюсь.
— Вкусненького чего‑ нибудь, купи, и попить… — Катерина опять уронила голову на подушку.
Сегодня по программе карнавала был день Гекаты, царицы мёртвых. Поэтому на улице продавались различные маски смерти, саваны, костюмы скелетов, наряды ведьм, черепа и прочую ерунду. За столиками кое- где сидели любители бесплатного пива, которое подавалось в кружках в виде черепов. Заказав себе такую кружку, Антон подошёл к бородатому мужику лет сорока, который, откинувшись назад на спинку стула, перемежал глоток пива, затяжкой толстой сигары. Лицо его прикрывала надвинутая на лоб широкополая шляпа.
— Можно присесть?
— Валяй, — последовал ответ из‑под шляпы.
— Я приезжий, давно у вас карнавал длится?
Мужик сел прямо, внимательно посмотрел на Антона.
— Давно у нас?
— Третий день.
— Тогда у тебя ещё пару дней. Я бы на твоём месте убирался отсюда.
— Почему?
— Все, пришлые через несколько дней куда‑то исчезают, и больше не появляются. Ты хочешь исчезнуть неизвестно куда?
— Нет.
— Тогда подумай. А праздник, уже почти месяц длится, надоел уже всем, говорят, на этой неделе закончится.
— Кто его устроил, и за чей счёт?
— Никто толком не знает. Но кто‑то безумно богатый. Местные то же участвуют в мероприятии, как же. На халяву и уксус сладкий. Вот только, если приезжие испаряются, то местные становятся другими.
— Как другими?
— Не знаю, но другими, изнутри, что ли меняются, кто как. Кто вдруг читать начинает, хотя раньше букварь только на закрутку табака использовал. Которые в религию ударяются, ну а кто и жизнь самоубийством кончает. В крайности бросаются, вот что.
— Все, или кто живёт на халяву?
— Халявщики.
Послышалась барабанная дробь, звуки флейты. Из боковой улицы на площадь медленно вкатился чёрный катафалк с гробом. Его сопровождала группа барабанщиков и флейтисты, играющие британский марш гренадеров. В гробу сидел напудренный господин в военной форме и дирижировал музыкантам. Когда процессия поравнялась с памятником, человек в гробу зычно рявкнул по‑английски. Процессия остановилась, сидящий в гробу повернул голову к памятнику и отдал честь. После опять пролаял команду, и процессия под грохот барабанов и звук флейты тронулась дальше.
— Что это было? — поинтересовался Антон.
— Не обращай внимания — засмеявшись, ответил собеседник. — Это местный долбоящер. Который год себя хоронит, грозится застрелиться, но всё никак. Как дойдут до кладбища, глянет на свою вырытую могилу, так на попятную. Вредный мужичонка, англичанин, такой же пакостливый, как его страна.
— Кладбище далеко отсюда? Хочу вслед сходить.
— Близко, прямо за поворотом. Старое, там уже не хоронят, просто этот хрыч давно себе место выкупил. Удачи, хоть может в этом году разродится, и пулю в лобэшник пустит.
Кладбище и впрямь находилось недалеко, почти сразу за площадью. Огороженное железной оградой, с разросшимися вековыми деревьями, оно больше походило на парк. Антон зашёл через ворота и неторопливо зашагал по вымощенной дорожке, петляющей среди надгробий и склепов по направлению к тому месту, откуда раздавалась барабанная дробь. Возле одной могилы Антон остановился, пытаясь прочитать надпись на могильной плите. Его заинтересовала скульптура, возвышающаяся на постаменте. Это была мраморная девушка, её прекрасное лицо изображало усталость и печаль. Мраморная голова опущена вниз, руки прижаты к груди, а крылья на спине безвольно свисали
