Девочка перестает вырываться и смотрит на него.
— Что ты задумал? — спрашивает она Коннора.
5. Полицейский
Инспектор Нельсон служит в отделе по работе с несовершеннолетними уже двенадцать лет. Он знает, что, однажды решившись на побег, подросток, старающийся избежать разборки, не сдастся, пока у него совсем не останется сил. А сил у них много — и дело тут в высоком уровне адреналина, а подчас и других химических соединений в крови. В лучшем случае, это никотин или кофеин, но часто встречаются и более опасные субстанции. Инспектор Нельсон не раз жалел о том, что в обойме его пистолета ненастоящие пули. Он считает, что гораздо правильнее лишать этих подонков жизни, чем усыплять. Может, тогда бы они не решались на побег так часто — а если бы и решались, то невелика потеря.
Двигаясь по следу, оставленному в лесу беглецом, инспектор неожиданно находит на земле чье-то тело. Приглядевшись, он узнает заложника.
Его бросили прямо на тропе. На белой одежде повсюду зеленые и бурые пятна — грязь и следы от листвы. Хорошо, думает Нельсон. Не так уж это и плохо, что пуля досталась этому парню. Иначе мог бы и погибнуть от рук беглеца. Так ему и не довелось узнать, куда собирался затащить его малолетний преступник и что бы там с ним сделал.
— Помогите! — вдруг слышит Нельсон. Судя по голосу, кричит девочка. Она где-то впереди. Этого инспектор не ожидал. — Помогите, прошу вас. Я ранена!
Нельсон оглядывается и замечает девочку, сидящую у ствола дерева. Она придерживает одну руку другой, лицо перекошено от боли. У инспектора нет времени, но лозунг «Защищать и служить» для него не пустые слова. Иногда он даже жалеет о том, что родился с таким обостренным чувством долга.
Он подходит к девочке.
— Что ты здесь делаешь?
— Я была в автобусе. Когда случилась авария, я испугалась и убежала, потому что думала, что он изорвется. Мне кажется, я сломала руку.
Инспектор нагибается, чтобы было лучше видно, но не находит даже синяков. Это повод призадуматься, но обстоятельства не слишком располагают к размышлениям.
— Оставайся здесь, я сейчас вернусь, — говорит Нельсон.
Он разворачивается, чтобы броситься за беглецом, и в то же мгновение что-то обрушивается на него сверху. Даже не что-то, а кто-то! Беглец собственной персоной. Через секунду инспектора атакуют уже двое — мальчик и девочка, притворявшаяся раненой. Они же заодно, приходит в голову Нельсону. Как он мог быть таким беспечным? Инспектор тянется к кобуре за пистолетом, но его нет на месте. Зато к левому бедру прикасается что-то твердое. Заглянув в темные, порочные глаза беглецу, он видит в них ликование.
— Спокойной ночи, — говорит мальчик.
Нельсон чувствует острую боль в левой ноге, и мир исчезает во тьме.
6. Лев
Очнувшись, Лев чувствует тупую боль в левом плече. Сначала ему кажется, что он его просто отлежал, но вскоре мальчик понимает, что он, похоже, ранен. Пуля с транквилизирующим средством вошла именно в левое плечо, но Лев этого еще не знает. Все, что случилось с ним двенадцать часов назад, кажется ему фантастическим, да к тому же еще и полузабытым сном. Точно он помнит только одно: его должны были принести в жертву, но по пути на них напал подросток-убийца и похитил его. Но это не все. Есть еще одно воспоминание, не дающее Льву покоя. Мысленно он снова и снова возвращается к тому моменту, когда ему удалось выскользнуть из рук маньяка и вернуться к машине отца. Он вспоминает перекошенное лицо пастора Дэна.
Пастор приказал ему бежать.
Лев уверен, что это какая-то галлюцинация, потому что поверить в то, что пастор не хотел, чтобы его принесли в жертву, он просто не в состоянии. Этого не может быть.
Лев открывает глаза и поначалу ничего не может разобрать. Понять, где он, мальчик тоже не может. Ясно только, что на дворе ночь и он не попал туда, куда должен был попасть. Наконец зрение понемногу проясняется, и Лев видит небольшой костер и сидящего у огня напротив него безумного мальчика, напавшего на их машину. Мальчик не один, с ним неизвестная Льву девочка.
Только в этот момент Лев понимает, что в него попала пуля с транквилизатором. Голова ужасно болит, тошнит немилосердно, и голова соображает довольно слабо. Мальчик хочет встать, но понимает, что сделать этого не может. Сначала Лев приписывает это действию транквилизатора, но потом понимает, что кто-то привязал его к дереву похожими на веревки стеблями вьющихся растений.
Он хочет заговорить, но вместо слов получается какое-то нечленораздельное слюнявое шипение. Тем не менее внимание мальчика и девочки ему привлечь удается. Лев смотрит на них и думает, что они его сейчас убьют. Специально ждали, наверное, пока он очнется, чтобы не убивать во сне. Маньяки — они такие.
— О, смотри-ка, парень вернулся из страны снов, — говорит мальчик с дикими глазами. Только глаза у него больше не дикие, этого эпитета, пожалуй, заслуживают лишь его волосы — горчат во все стороны, как будто он забыл причесаться после сна.
Лев снова пробует заговорить, и, хотя ему кажется, что язык сделан из ваты, одно слово выдавить все же удается.
— Где… — силится спросить он.
— Точно не скажу, — отвечает парень.
— Но, по крайней мере, в безопасности, — добавляет девочка.
«В безопасности? Ничего себе, — думает Лев. — О какой безопасности может идти речь в такой ситуации?»
— З-з-за-ложник? — бормочет Лев.
Мальчик и девочка переглядываются.
— Ну, вроде того, — говорит парень.
Между собой ребята почти не говорят — понимают друг друга с полуслова, как старые друзья. Хотят усыпить бдительность, думает Лев. Думают перетянуть на свою сторону, а потом использовать для совершения преступлений, которые они спланировали. Этому даже какое-то научное название есть. Когда заложник принимает сторону тех, кто его похитил. Какой-то там синдром.
Сумасшедший парень смотрит на кучку ягод и орехов, без сомнения собранных здесь же, в лесу.
— Есть хочешь? — спрашивает он Льва.
Лев кивает, но после этого голова начинает кружиться так, что он понимает: лучше не есть, какой бы голод он ни испытывал, потому что все тут же выйдет обратно.
— Нет, — говорит он.
— Вид у тебя растерянный, — замечает девочка. — Но ты не переживай, это же транквилизатор. Скоро выветрится.
Стокгольмский синдром! Вот как. Нет, этой парочке его не обмануть. Никогда им не переманить его на свою сторону.
Но пастор Дэн велел мне бежать.
Зачем? Что он хотел сказать? Чтобы я бежал с похитителями? Может, он и это имел в виду, но был в его словах еще какой-то смысл. Лев закрывает глаза и старается отогнать назойливые мысли.
— Родители будут меня искать, — говорит Лев, обнаружив, что язык начал слушаться и вместо разрозненных слов он снова может произносить целые предложения. Ребята не отвечают. Вероятно, им нечего возразить. — И сколько вы хотите за меня получить?
