- И колбасу с сыром! – напомнила я, рассмешив Коршуна.
- Поделишься вкуснятиной, Кузнецова?
- С вами? Конечно!
Сестра ушла. Доктор глянул на мои кровавые уши.
- Ходить уже пробовала?
- Угу.
- Тогда пошли в смотровую, пластыри сменю, - я стала потихоньку подниматься. – Танюша, у тебя как дела? А то с этими операциями даже не смотрел тебя сегодня.
Бедняга тяжело вздохнула.
- У меня уши болят!
- Пойдем, и тебя гляну, - он пошел на выход, мы с Таней, взявшись за руки, поплелись за доктором.
В смотровую он нас пригласил сразу обеих. Тане указал на стул для осмотра, мне помог присесть на кушетку рядом. Таня открыла рот, Коршун с серьезным видом стал исследовать больную. Потом осмотрел ее уши и пожал плечами.
- Танюш, все тут прекрасно у тебя.
- А почему тогда уши болят?
- Это возможно, я же говорил тебе. Сильно болят?
- Сильно, - простонала Таня. – Спать не могу.
- Иди в процедурную, пусть обезбольку тебе уколят, поспишь. Скажи, что я разрешил. Если будет все равно плохо – приходи в ординаторскую, я дежурю сегодня.
- Хорошо! – обрадовалась Таня. – Спасибо!
Меня, кстати говоря, эта новость тоже несказанно обрадовала. Нет, не та, что Тане сделают укол, а та, что сегодня он будет здесь! Жаль, что не в нашей палате, у меня как раз кровать рядом пустует.
Таня, ослепленная счастьем от предстоящего укола и последующего долгожданного сна, умчалась, Коршун пригласил на стул меня.
- Ну, рассказывай.
- Что? – не поняла я.
- Болит что-нибудь?
- Нет.
- Заметь, живая. Зря боялась?
- Зря, - признала я.
- Слышишь как?
Я улыбнулась. Оказывается, это прекрасно – слышать без всяких аппаратов, да и когда такой красивый голос рядом…
- Слышу намного лучше, чем было.
Коршун улыбнулся мне в ответ.
- Я этому очень рад! А будешь слышать еще лучше!
- И смогу носить наушники?
- Это – главная мечта?
- Да. Я только об этом и мечтаю!
- Я учту, - опять улыбнулся он. – Сможешь. Не сразу, конечно. Через месяц примерно. Давай теперь перевязочку сделаем, и пойдешь отдыхать, - доктор принялся колдовать над моими ушами, а я – наслаждаться его таким близким присутствием и запахом сигарет. Никогда бы не подумала, что он мне будет так сильно нравиться! Ну, это я о запахе…
Нашу идиллию прервала вломившаяся в смотровую медсестра.
- Дмитрий Васильевич, там аварийников привезли. Мухин уже ушел, остальные тоже. Все экстренные и все – ваши…. Не факт, что оперировать всех, но там как всегда…
- Да с… б… твою… блин! – наконец, Коршун подобрал слово, чтобы не заматериться. – Я поем сегодня, или нет?!
- Видимо – нет, - сочувственно произнесла она. – Там анестезиолог тоже счастлив.
- Готовьте операционную, - обреченно вздохнул доктор.
Медсестра кивнула и убежала, он доколдовал над моими ушами и снова вздохнул.
- Все, Алиса Сергеевна. Если обезболька не нужна – можешь немного покушать, только так, чтобы плохо не стало, и отдыхай. Завтра утром я позову на осмотр.
- А кто такие «аварийники»? – робко поинтересовалась я, глядя на замученного Коршуна с жалостью. Бедный, он тут вообще без отдыха пашет! Даже поесть не успевает…. Да нахрена б такая работа нужна!
- На скорой везут сюда тех, кто пострадал в автомобильных авариях. Там вечно носы переломаны.
- А почему вам их оперировать?
Он пожал плечами.
- А кому? Я же дежурю сегодня.
- А если там много народу?
- Если много – вызовут еще врачей. Пойдем, я помогу тебе до палаты дойти, - Коршун поднялся и протянул мне руку.
Я схватилась за него, мы поплелись к моему временному месту жительства.
- Мне так жалко вас, - не сдержалась я уже у дверей палаты.
Он усмехнулся и покачал головой.
- Еще чего, Кузнецова?! Отдыхай, ты умница.
- Вы лучше, - смущенно улыбнулась я. – Спасибо вам. Огроменное. И простите, что сомневалась. Вы – лучший доктор! И вовсе не козел. Я теперь ваша фанатка!
Коршун рассмеялся, а мне стало невероятно приятно от его смеха. Пусть хоть немного развеселится.
- Фанатка?! Поэтому у тебя коршун на шее? Тату свежее. Признавайся, кто тут у нас бизнес открыл и татуировки делает?!
Я, наверное, покраснела.
- Откуда вы знаете?
- На операции заметил, волосы ведь убирали. Красивая птичка!
- Еще какая красивая, - хитро улыбнулась я. – Это я сделала перед больницей. А можно еще вопрос?
- Давай, только бегом.
- Что у меня с губой?
- А варианты? – усмехнулся доктор.
- Ну… не знаю. У девчонок было предположение…
- Боюсь спросить, какое?
Ладно, пусть еще посмеется.
- Может, вы меня страстно целовали, пока я под наркозом была?
Коршун залился звонким смехом.
- Все может быть!
- А на самом деле? – с улыбкой спросила я, про себя печалясь, что вариант Оли точно не верен. К сожалению.
- А на самом деле это медсестра, пока трубку дыхательную вставляла – поцарапала. Такое бывает. И какой вариант лучше?
- Дмитрий Васильевич! – все, я начинаю ненавидеть эту медсестру. И, кажется, не я одна. Коршун поджал губы.
- Иду. Отдыхай, Кузнецова, - он открыл мне дверь в палату и ушел.
А там Оля уже нарезала колбасу, а Таня смотрела на стол глазами печальной и очень голодной собаки. Да еще кусочки у Оли получились такие хозяйские!
- О, как пахнет! – восхитилась я.
- Вот именно! – заныла Таня, уткнувшись носом в подушку.
Мы с Олей затрепали колбаску в мгновение ока. Мне после такого перекуса заметно полегчало, теперь можно и спать. День был тяжелый, нужно отдохнуть и дать организму восстановить силы.
Но, оказавшись в кровати, в голову начали лезть мысли о бедном докторе. Интересно, сколько у него там еще операций на сегодня? Мне даже стыдно стало. Лежу тут сытая, отдыхаю, а он там трудится, голодный…
Проснулась я от того, что, положив руку на подушку, обнаружила ее мокрой. Глаза тут же распахнулись, я поднялась. За окном темно, на часах телефона – три ночи. Посветив на подушку экраном, я ужаснулась: кровь! Господи, мое левое ухо!!! Я бросилась к зеркалу, стала светить на пластырь. На правом было более-менее сухо, а левый уже совсем пропитался кровью, даже по шее стекало. Обтеревшись влажными салфетками, я вышла в коридор. Темно, тихо. Так, нужно найти медсестру. Мне необходима срочная перевязка!
