Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
за два часа. Директория была спасена. В этот день Наполеон стал командующим войсками тыла. Мюрат же, так быстро доставивший пушки, бывший рядовой и пока еще капитан, завоевал себе корону.
Третий из свиты Наполеона, артиллерист Мармон, был первым из двадцати шести, кто встретился и близко познакомился с будущим императором. Задолго до их знакомства в Италии они служили в гарнизонах близких друг от друга городов: Дижона и Осера. Наполеон, без гроша в кармане, в отчаянии проводил большую часть времени в своей комнате, сочиняя эссе, или же в заботах о своем младшем брате Людовике. Однако время от времени у него возникала потребность получить моральную поддержку, встретить понимание со стороны человека его круга и возраста. Тогда он отправлялся в артиллерийскую школу Дижона для обмена мыслями с таким человеком. Мармон же пел дифирамбы своему новому другу при любом удобном случае и даже как-то пригласил его домой, чтобы познакомить с родителями. Однако на Мармона-старшего этот смуглый, склонный к размышлениям молодой человек никакого впечатления не произвел, что и неудивительно, поскольку светские манеры Наполеона оставляли желать лучшего. Однажды вечером в доме Мармонов некая девица сообщила ему, что якобы умеет говорить на корсиканском диалекте, и попыталась это доказать. «Ну и как мой акцент?» — поинтересовалась она потом. «Он отвратителен», — огрызнулся тот и отвернулся.
Мармон оказался весьма проницательным молодым человеком. Несмотря на все советы со стороны, он оставался верным своему мрачному другу. Он смог распознать гений и таким образом стал первым человеком во Франции, прицепившим повозку своей судьбы к колеснице Бонапарта. Мармон, теперь уже в чине майора, участвовал вместе с Наполеоном в осаде Тулона, где так хорошо сработал наполеоновский план штурма гавани и изгнания англичан из города. С этих пор одна сторона начала выказывать любовь и доверие по отношению к другой, а та, другая, встречала эти сантименты с холодной расчетливостью и расплачивалась пустыми словоизлияниями.
Натура Мармона была сходна с натурой Массена — за исключением того, что доминантой для него были не деньги, а власть и стремление любой ценой оказаться на стороне победителя. Глубокая привязанность Наполеона к своему старшему другу стоила ему престола. В штабе главнокомандующего в Ницце проницательный Мармон и заважничавший Мюрат олицетворяли новую концепцию ведения войны в противоположность старой, которую представлял Серюрье.
Из будущих маршалов, которые на день падения Бастилии находились на действительной службе, мы уже познакомились с Даву, Виктором, Келлерманом, Серюрье, Ожеро, Мюратом, Бертье и Мармоном. А как обстояли дела у других? Чем они занимались в те напряженные дни, когда поднимался занавес перед спектаклем под названием «Драма империи»?
Бывший старший сержант Периньон, которому до отвращения надоела болтовня политиканов и который любил произносить латинские тирады и порой выдвигал немыслимо глупые идеи о способах ведения войны, вскоре оставил политическую деятельность и вернулся к своей прежней профессии. В эти напряженные годы его можно было встретить за Пиренеями наносящим и получающим жестокие удары.
Макдональд, сын видного члена одного из шотландских кланов, сделал очень быструю карьеру. Он стал подполковником через три года после установления нового режима и генералом еще через год. Выдвинулся и старший сержант Лефевр. Этот бывший унтер-офицер, известный своим лихим обращением с новобранцами, станет человеком, несущим ответственность за судьбу короля. Именно он, украсивший себя золотыми эполетами, будет командовать подразделением Национальной гвардии, которому была поручена весьма трудная задача — эскортировать злополучное королевское семейство в Париж после драматичного вареннского бегства. Немолодой старший сержант великолепно проявлял себя на плацу, однако никогда не хамил, и в натуре его не было и тени злобности. Взмахами сабли и руганью он удерживал глумящуюся над беглецами толпу на почтительном расстоянии от тяжелой кареты с беглецами, когда она въезжала в Париж. Он полагал, что можно запугивать новобранцев, но не имел вкуса к запугиванию детей. После этого эпизода ему дали более подходящую для него работу — ему пришлось сражаться на границах в рядах Рейнской и Мозельской армий.
В течение семи лет, прошедших между падением Бастилии и началом наполеоновских завоеваний в Северной Италии, один (и только один) из будущих маршалов на пятьдесят ярдов приблизился к цели, о которой все они будут мечтать в их более зрелые годы: о том, чтобы нанести страшный удар в сердце Англии, этого смертельного врага Франции.
Когда в начале XIX века Наполеон заявил о своем намерении высадиться в Англии, лондонские карикатуристы представляли эту идею как выдуманную им самим. На самом деле это не так. Вторжение в Англию на протяжении многих веков оставалось так и не сбывшейся мечтой всех ее континентальных соперников. Во времена юности Наполеона было сделано несколько неудачных попыток высадки десанта, и дважды десант был все-таки высажен. При большем везении и лучшем руководстве операцией хотя бы в одном из двух этих случаев успех мог быть достигнут, что создало бы в Лондоне панику, напоминающую ту, которую вызвал марш молодого претендента на Дерби за пятьдесят лет до описываемых событий. Первой из этих экспедиций — попыткой вторжения в заливе Бентри-Бей, предпринятой в декабре 1796 года, — командовал бывший аристократ волонтер Груши, один из офицеров, с самого начала связавших свою судьбу с революцией. Груши был самым неудачливым из полководцев Наполеона; он вошел в историю как глупец, хотя в действительности и не заслуживал такой репутации.
Командующим операцией он оказался случайно. Десантом на побережье Ирландии, то есть высадкой 6 тысяч солдат с семнадцати кораблей с целью поднять восстание на всем острове, должен был командовать стремительный Гош, один из самых известных республиканских генералов (и любовник жены Наполеона, креолки Жозефины во время их совместного пребывания в тюрьме Карм во времена Террора). Однако корабль, на котором находился Гош, отделился от эскадры в самом начале экспедиции. Когда эскадра бросила якоря в заливе Бентри-Бей на юго-западе Ирландии, заместитель Гоша Эмманюэль Груши должен был принять на себя полную ответственность за экспедицию.
Груши, исповедовавший республиканские принципы, делал очень успешную карьеру. Теперь он имел высокий ранг; вместе с тем он не был человеком, любившим нести ответственность. Впрочем, сам по себе этот факт не объясняет ни его служебные промахи, ни незаслуженную репутацию головотяпа.
Теперь Груши дослужился до высоких рангов. Он был храбрый «трудяга», прирожденный пессимист, вечно испытывающий тревогу. Вместе с тем он обладал достаточной бодростью духа и совестливостью, чтобы обратиться к поискам широких плеч, на которые он смог бы переложить свои заботы. Он многое делал наобум, ориентируясь на свои представления о том, как нужно поступать в данный момент; увязнув же в трясине
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
