пренебрежения – дескать, подумаешь, пустяк. Череда мелких, но болезненных несчастных случаев явно тревожила Артема. Он постоянно ходил в глубокой задумчивости, словно пытался решить какую-то сложную задачу. На этой почве он даже охладел к Марине, которая непрерывно крутилась вокруг него, всеми силами выражая сочувствие.
– Тебе бы нужно быть осторожнее, – советовала она.
– Да, – соглашался Артем, но по нему было видно, что он не очень-то верит в спасительную силу осторожности.
9
В какой-то момент Павел осознал, что желание причинять ненавистному однокласснику боль переросло в необоримую зависимость. Ему уже недостаточно было одного раза в день. Он наносил себе порезы на переменах, прячась с данной целью в туалете, а когда возвращался домой, прижигал кожу нагретым на огне ножом. Но это мелкое членовредительство уже не могло удовлетворить его разросшейся жажды.
Одержимость проникла даже в его сны. Стоило сомкнуть глаза, как он видел порезы, кровь, потемневшие гематомы, вздувшиеся пузырями ожоги. А когда просыпался, обнаруживал на своем теле свежие кровоточащие царапины, оставленные его же собственными ногтями. Павел списывал это на побочное действие различных обезболивающих препаратов, которые он применял почти непрерывно. И те действительно оказывали на него свое пагубное действие, сделав его рассеянным, вспыльчивым и заметно притупив умственные способности, из-за чего учеба, в которой он прежде с легкостью успевал, стала даваться с невероятным трудом. Да и само желание учиться полностью пропало. Павел не мог заставить себя сосредоточиться ни на чем. Он пробовал читать, но не запоминал ни слова. Слушал, но не воспринимал услышанное. А стоило ему потерять концентрацию и отвлечься, как его ногти впивались в кожу и начинали раздирать ее, пуская кровь из ран.
Иногда у него случались моменты просветления, и тогда он ясно осознавал, что с ним происходит нечто ненормальное и очень опасное. Он погружался в пучины какой-то жуткой одержимости, и с этим нужно было что-то делать. Для начала – немедленно прекратить членовредительство.
Но эти прояснения носили кратковременный характер. Стоило ему увидеть перед собой какой-нибудь острый предмет – нож ли, гвоздь, даже вилку, как рука сама тянулась к нему. Он нарочно ударялся телом, в особенности, головой обо все, что только можно. Однажды обнаружил себя в лифте, бьющемся головой о стену. Лоб покраснел и вздулся, в ушах стоял звон.
Что касается Артема, тот уже несколько дней не посещал школу. Никто из одноклассников не знал, что происходит с ним, в том числе и подруга Марина, которая регулярно созванивалась со своим бой-френдом, но получала от того довольно туманные объяснения.
В один из дней, во время уроков, Павел ненадолго пришел в себя, словно очнувшись от бесконечного кошмарного сна. Он вдруг понял, что уже достиг своей цели. Его недруг жестоко наказан, он напуган и изгнан из школы. Больше он не встречается с Мариной, а это значит, что девушка вновь свободна.
Думая об этом, Павел внезапно ощутил резкую боль. Опустив взгляд, он обнаружил, что пропорол себе запястье кончиком шариковой ручки. Он быстро захлопнул испачканную кровью тетрадь, а травмированную ладонью сунул в карман брюк.
Он решил, что на перемене попробует заговорить с Мариной. Возможно, если ему удастся возобновить отношения со своей возлюбленной, это поможет ему преодолеть охватившую его тягу к самоистязанию. Он очень рассчитывал на это. Но когда после звонка он подошел к Марине, то невольно подслушал ее разговор с другими девочками. Марина сообщила им, что собирается сегодня, после занятий, навестить Артема дома, и выяснить, как обстоят его дела.
Услыхав это, Павел с такой силой впился зубами в свой язык, что едва не откусил его. Рот наполнился соленой кровью, из глаз невольно брызнули слезы. Но ярость, охватившая подростка, перекрыла боль. Марина собиралась пойти к Артему в гости. К нему домой! И совершенно ясно, чем они собираются заняться там.
Павел быстро вошел в туалет, заперся в кабинке, и, задрав рубаху, несколько раз полоснул себя по груди лезвием. В этот раз он перестарался. Кровь, хлынувшая из ран, залила одежду. Он кое-как залепил порезы пластырем, но когда вышел из кабинки, мальчишки, бывшие в туалете, уставились на него испуганными глазами.
– С тобой что такое? – спросил один из них. – Ты порезался что ли?
Павел оттолкнул ребят с дороги, вышел из туалета и зашагал к выходу. Школьники шарахались перед ним, напуганные его окровавленной одеждой и лицом, и совершенно безумным взглядом.
Не забрав ни учебники, ни куртку из гардероба, Павел вышел из школьного здания и зашагал к дому. Последний барьер здравомыслия только что рухнул в его мозгу. Он быстро шел по улицам, что-то бормотал, жутко ухмылялся, а по его подбородку изо рта текла окрашенная кровью слюна.
10
Звонить в дверь Марине пришлось долго. Наконец, спустя минуты три, она услышала по ту сторону шаги, а затем негромкий знакомый голос.
– Кто это? – спросил Артем.
– Это я, – отозвалась Марина. – Открой, пожалуйста.
Едва открылась дверь, как Марина тотчас же вскрикнула, взглянув на Артема. Тот имел ужасный вид. Его руки скрывались под бинтами, на лбу темнела огромная гематома, а подбородок и футболка на груди темнели пятнами засохшей крови.
– Зря ты пришла, – произнес Артем. Говорил он странным чужим голосом, будто его язык сильно распух и заметно ухудшал дикцию.
– Тема, что с тобой? – не сдержав слез, спросила Марина.
– Я не знаю, – покачал головой парень.
Он впустил подругу в квартиру и захлопнул за нею дверь. Затем они прошли на кухню.
– Предков нет дома, – сообщил Артем, сев за стол. – Хочешь, сделай себе чай. Я бы сам, но у меня все руки изранены.
– Что с тобой происходит? – вновь спросила Марина. – Кто это сделал?
– Что именно? – проворчал Артем, посмотрев на нее исподлобья. Девушка вздрогнула, прочтя в его глазах пугающее отчаяние.
– Ну, вот это вот все!
– Да кто только ни делал. Вот здесь меня поцарапала кошка. Она вечно сидит на скамейке у подъезда. Ласковая такая. Я ее всегда гладил, как проходил мимо. А вчера эта тварь вцепилась мне в руку и всю изодрала. Будто в нее бес вселился. Вот это – продавщица в магазине. Да, просто так взяла и полоснула меня ножом по руке. Потом клялась, что ничего такого не делала, что это все несчастный случай. Но я-то видел.
Он указал пальцем на плотно перевязанное бинтами предплечье:
– А вот здесь мама постаралась.
– Мама? – тихо повторила Марина. – Чья?
– Моя, – пожал плечами Артем. – Чья же еще? Тоже потом говорила, что случайно. Ну а остальное как-то само получилось.
– У
