Костя возвращаясь после свидания в крепость всю дорогу улыбаясь переосмысливал события прошедшего вечера. Живая, остроумная девочка забавляла его. Её горящие огнём жизни глаза, высокий лоб, мягкий ротик, аристократическое лицо преследовали его повсюду. Как она ему необходима! Просто по самое, самое горло. Дождался бы он ещё раз счастливого случая или нет, трудно сказать, но в этот раз с самого начала всё было из рук вон плохо. Столько жаждал этой встречи, столько думал о ней и растерялся…Можно поспорить, кто кого из них провожал. Только ему повезло и ситуацию на этот раз вырулила уставшая ждать его вдохновения Юлия. Сообразив и пожалев его, взяла инициативу в свои руки, но и она к концу вечера, кажется, замучилась развлекать их обоих. Он терялся не находя выход. Не рассказывать же ей, в самом деле, про бои и сечу. Повезло, она вывела разговор на стихи… С благодарностью вспомнил маму, приучившую и взростившую его на классике. Читая стихи видел, как распахнулись её глаза: удивлённо и широко. Ему показалось, правда, он боялся сглазить, и всё же, кажется — понравился ей. Иначе бы она не пришла на второе свидание.
В его жизни были женщины, которые нравились ему, и, наверное же, раз они желали его он им. Но после всегда грызла сердце вина, а душу пустота. Ни прибавления, ни потерь… Кого-то хотелось увидеть ещё раз, бывало, что забывал простившись. А это было именно то, что он искал в глазах женщин в разговорах с ними… и не находил. Оказалось это так непросто найти, неужели ж он так много хотел. Ведь всего-то понимания и равноценный обмен души на душу, счастье на счастье. Иметь рядом такое же горячее и любящее сердце, как своё. Добрые глаза. Верную и преданную женщину, способную ждать и прощать. Наверное, всё-таки много. Начал с одного и размахался… Весь фокус в том, что женщины обладали чем-то одним, а в его малышке притягивало и грело это всё вместе. К тому же Юлия безумно романтична, не возможно не заметить сверкание её души, нежности первых цветов и цветущей черёмухи в ней. И весь этот букет подслащивался томящейся в ней страстью и безумным темпераментом. Но она молода?! Ничего, что молода, он вырастит жёнушку для себя. Костя просто с ума сходил от страсти и нетерпения. Её губы приворожили его. Он с трудом справлялся с желанием немедленно впиться в них поцелуем. Рутковский не просто любил. Он пропал. Он даже забыл мужскую заповедь — не позволять женщине обнаружить свою власть над мужчиной. Она всё перевернула в нём. Взяла и спокойно проникла в его душу…Он даже не попытался выставить защиту. Лапки сложил и буль-буль. Нечего говорить, как изо всех сил старался произвести на маленькую впечатление. Обращался с ней как со взрослой дамой и, кажется, ему это удалось. Правда, не всегда получалось преодолеть свою робость и застенчивость, сопровождающую, наверное, с рождения к женскому полу. Что там скрывать, переживал, казалось, что выглядит нелепо, неуклюже, смешно. К тому же, испытывал страшное смущение, не решаясь даже посмотреть на неё. Она долго шла рядом с ним молча: решил, что он такой старый поодаль с ней, малявочкой, и ей непременно скучно. Наверное, выглядит он в паре с таким нежным цветочком, как пень трухлявый. Чтоб было легче, незаметно уводил в тихие, тёмные переулочки. Шли мимо длинных сараев, ветхих домов. Вдоль заборов, сплетённых из берёзовых прутьев и еловых жердей. Здесь жили в основном извозчики, сапожники и мало ли ещё кто… Юленька замолкала и, прижимаясь к нему, пугливо посматривала по сторонам. Её знобило. Костя таял. Он, почувствовав её дрожь, снимал свой френч и накидывал ей на плечи. Принимаясь пространно объяснять про особенности района расположенного в горно-степной местности и того, что этот самый район находится в зоне резкоконтинентального климата со значительными амплитудами колебаний ночных и дневных температур… Он просто спасает её от холода вот и всё. Это был самый решительный жест, на который он был способен. А вообще-то с этим ребёнком он чувствовал себя беззащитным. Правда позже Юлия удивила его, сказав, что именно это и поразило её в нём, расположив больше всего. Кто б подумал. Вообще-то с девушками с юности он был очень застенчив, робок и необщителен. Весь уходил в свой внутренний мир. С Юлей старался изо всех сил не выглядеть тюхой. И Юлино откровение было для него неожиданным открытием. Женская душа не разгаданная тайна. В тот же вечер маялся ища повод её обнять, прижать к груди, поцеловать… Да, что там говорить, не смел взглянуть на неё, дыхнуть…
Были минуты растерянности. Это когда она заговорила о Ибсене. Он поддакивал и кивал, а утром побежал в библиотеку. До этого вечера слышать о нем не слыхивал. Прочитал, а куда деваться не моргать же бестолково глазами перед малышкой. Но этим не кончилось. Она рассказывала ему о композиторах и художниках. Он запоминал эти имена, приходя записывал и опять бежал в библиотеку. Потом ночами читал. Рядом с Юленькой у него шёл постоянный образовательный процесс.
В общем, начался период ухаживаний, который по её предположению должен был кончиться непременно серьёзным предложением. Они стали встречаться. Её взрослый Рыцарь попривыкнув и осмелев, стал вести себя как мальчишка: рисовался, показывая во всю какой он умный, бравый и деловой, такой себе весь из себя важный, остроумный и идеальный. Батюшки, откуда что взялось! Она смотрела на его причуды и кренделя и улыбалась: "Зря стараешься, мой сокол. Жжёшь нервные клетки. Для себя я всё уже решила. Так что это ничего не убавит и не прибавит". А он продолжал себе позволять быть беспечным и по- мальчишески весёлым. Юлия терялась в догадках и не знала на что подумать. Подумав, сошлась на том, что он играет в её возраст, боясь задавить своим. Пусть так. Ей как-то без разницы, но раз он так хочет, пусть будет так. С ним было поразительно легко. Казалось, что знакомству этому тысячу лет. Она с первого взгляда прониклась к нему не только симпатией и любовью, но вскоре нашла в нём и интересного человека. Они встречались, куда-нибудь ходили отдавая дань культурной программе, а возвращаясь не спеша гуляли по тёмным опустевшим улицам. Как ликовала её душа, когда он, пожалев её ноги, подсунул одну руку под её колени, другой обнял за дрожащие плечи, осторожно поднял на руки и носил так весь вечер, баюкая. Понятно, что она для такого гиганта пушинка, но на его руках и такой горячей груди, Юлия чувствовала себя сказочной принцессой под надёжной защитой рыцаря. А в его глазах голубыми огоньками горел огонь собственника: "Моя".
У кондитерского магазина стоял шарманщик. На деревянной ноге приткнулась подле него поддерживаемая им за ремень, обитая жестью узорчатая шарманка. А на ней сидела сова с огромными глазами. Эта коммерческая единица поглядывала по сторонам, ища желающих узнать свою судьбу. Они оба, не веря во всю эту сказочную чушь, смеясь, берут два билета. Меняются ими и прячут в карманы. "Повеселимся потом". Шарманщик пристроил поудобнее на плечо ремень от шарманки и, закрутив ручкой запел. Кусочек бумаги жёг Юлии руку, и она первая не выдержала. Остановилась у столба с фонарём и достала листочек. Должно быть так устроен человек. Не верит, но желает знать и надеется. "Хочешь быть счастлива — будь ей!" — прочитала она и готова была сжевать ту бумажку, как предписывает гаданье, чтоб только исполнилось. Костя улыбнулся и протянул ей свой. Юлия развернула. "Твоя судьба рядом". Она счастливо засмеялась. Приятный шарманщик. "Непременно сохраню эту сказку!" Он вторил ей низким, хрипловатым, но почти бархатным смехом.
