подбор актеров, выбор мест съемки, подготовка костюмов и декораций. Вместе с этим мне все меньше дела до учебы, до фильма, до всего.
Поиск идеального сочетание с сонастройкой, которым я занимаюсь совместно с Этель, полностью мной завладел. При этом, с каждым днем во мне растет страх, что я сам поверю в свой обман, в мою несуществующую религию. Как было бы хорошо, если бы она была истина! Тогда мне бы уже ничего было бы не нужно. Я бы просто достиг вознесения. Вместе с Этель. Мы бы ушли, я не знаю, куда. Но там было бы куда лучше, чем здесь.
С чувством страха во мне соседствует и другое чувство. Чувство, которое я усилено подавляю день ото дня. Оно расцветает к ночи, пускает в меня шипы, выворачивает душу наизнанку. И это чувство — чувство вины. Я бегу от него всё дальше, погружаясь глубже в омут, мной же созданный. Есть ли у меня путь назад? Не знаю. Пока что у меня есть силы только на то, чтобы идти вперед.
Первой нашей попыткой была заброшенная церковь к северу от Города. Церковь была заброшена еще в моем детстве. Тогда мы любили бегать по развалинам древнего храма, лазать по балкам, которые могли в любой момент обвалиться. Странно, в детстве мы не думали об опасностях, да с нами особо ничего не случалось. Царапины, ссадины и ушибы, редкие переломы. Всё это ничто со сломами в нашей душе, что происходят во взрослой жизни. Сейчас мы только и думаем, что о своей безопасности, при этом всё сильнее страдая. Очередная ирония в их бесконечной череде.
Мы принесли с собой проигрыватель и поставили его прямо на алтарь. Раньше тут звучало хоровое пение, теперь тут звучит техно. Другие бы назвали это богохульством, но мы с Этель давно уже отринули всех богов, кроме танца. Я знал, что никакой сонастройки не получится, но не знал, как это объяснить. Вместо придумывания отмазки, я полностью отдался танцам с Этель. Я вот думаю, плохо, что я её обманываю, но впервые с момента нашей встречи я вижу огонь в её глазах. Это прекрасное хрупкое существо вновь ощутило на себе дыхание жизни. Видя это, я сам стал немного счастливее.
В итоге оправдание придумывать и не пришлось. Оно само пришло к нам. Внезапно двери заброшенной церкви распахнулись, и на пороге появилось двое полицейских. Они застали нас прямо посреди танца, прервали наш ритм. Тем самым они и помещали сонастройке.
— Молодые люди, — начал один из них, — вы не находите, что существуют более подходящие места для танцев? Например, клубы.
— Простите офицер, но клубы не обладают нужной нам атмосферой. Мы разве помещали тут кому-нибудь? Желтый городок тут куда ближе Города. Неужели на нас пожаловались психически больные?
— Жаль, что клубы не удовлетворяют вашим потребностям, но вам все же придется покинуть это место. Мало того, что вы, как выразились бы многие люди, оскверняете святыню, так вы еще и себя опасности подвергаете. Это здание в любой момент может разрушится.
— Да бросьте, офицер. Давайте лучше к нам, — Сказал я в шутку, — готов поспорить, вы хороший танцор.
— Явно не здесь. Ладно. Хватит шуток. Пора уходить.
Я пожал плечами и повернулся к Этель. Мы собрали вещи и ушли. Какое-то время мы молча шли по ночным холмам в сторону сияющего Города. Снег начал постепенно сходить, начиналась весна. Воздух был наполнен особым морозом. Это была не сковывающая зимняя стужа, это был мокрый легкий мороз.
— Мы попробуем прийти сюда снова? — спросила меня Этель на обратном пути.
— Нет. Если нам в заброшенной церкви смогли помещать, значит это место уже на подходит для нашей цели. Мы должны поискать другое место. Со временем, мы найдем то, что нам нужно, я обещаю тебе, Этель.
— Я верю тебе, пророк, — с этими словами Этель обняла меня, — спасибо тебе.
В тогда-то и случилось непоправимое. Я почувствовал, будто что-то во мне оборвалось, или, наоборот, появилось. Странное чувство начало прорастать во мне. Но оно не было мне незнакомо. И это приводило меня в ужас. С каждым днём я все больше понимал, что растет во мне с ужасной скоростью. Оно пробиралось в каждую клетку, меняя её подобно вирусу. Росло в заброшенных домах и заводах, разрасталось, пока мы танцевали в горной долине. Сонастройка с небесами не приближалась, зато приближалось что-то другое. Нечто, чего я очень боялся.
Первый приступ случился во время занятий в институте. Я сижу на паре, но не могу слушать, что мне говорит преподаватель. Да я и преподавателя толком не вижу. Перед глазами лишь Этель. Мысли только о ней. Я словно очутился в чудесном весеннем саду, вокруг деревья с распускающимися листьями, сквозь кроны деревьев проникают теплые лучи солнца. Мы с Этель идем рядом. Видны какие-то древние постройки, поросшие мхом. Конечно, это было не на самом деле, не было галлюцинацией, но образ этот так сверкал в моем воображении!
Внезапно грезы прервались, я снова оказался в аудитории. За окном крупными хлопьями падал снег. Все прошлые победы солнца оказались напрасными, мир снова был окутан белым покрывалом. Под ним же оказались погребены мои грезы. Грезы об Этель. Нет, нельзя. Хватит. Я знаю к чему ведут эти грёзы, это дорога без возврата. Она всегда приводит к краху. Надежды всё равно нет. Я уже смирился. Убил в себе способность чувствовать это. Но подобно монстру из старых романов, оно восстало вновь.
Я буквально выбежал из аудитории. Мои внутренности начали сворачиваться по золотому сечению. Ак будто между моими клетками поместились клетки другого человека. Одно тело, до отказа забитое двумя людьми, вот как оно ощущалось. Холод по позвоночнику, нож, приставленный к горлу. Выколотые глаза, связанные руки. Я готов вот-вот разорваться на части, разлететься на ошметки. Неужели я снова влюбился?
По пути я чуть не сталкиваюсь с Кларой.
— Фред, что с тобой, все в порядке? — спрашивает она испуганно.
— Да, всё отлично. Как никогда, — отвечаю я, пролетая мимо.
Умываю лицо холодной водой. Смотрю на себя в зеркале. Нет, так больше нельзя. Я занимаюсь лишь обманом этого прекрасного потерянного человека. Мне нельзя в неё влюбляться. Какая тут любовь? Она только-только начала отходить от прошлого. Нет. Не могу. Этому нет места в моем будущем сценарии. Я начал это чтобы поймать идеальный сюжет. Встал на кривую дорожку, опустился до пророчеств и эзотерики. В этой истории нет места для любви. Это чувство все еще можно похоронить в себе. Распилить по
