в ответ закатывает глаза.
Все еще обхватывая руками лицо мужчины, я придвигаюсь ближе, чтобы изучить длину черных ресниц, которые касаются высоких скул. Чего бы я только не отдала, чтобы иметь такие же. Мои такие короткие, бледные и розовые, в то время как его…
Брызги воды заливают мое лицо, когда мужчина дергается вперед в приступе сильного кашля. Я визжу, отдергиваю руки и отползаю, упираясь в берег локтями.
– О, ради святых ракушек, он отвратителен!
– Он только что… плюнул в тебя?
Я отчаянно тру лицо и отползаю еще дальше от незнакомца. Когда же осмеливаюсь взглянуть на него в следующий раз, он все еще лежит на спине с закрытыми глазами, но его дыхание кажется более отчетливым.
Подаксис постукивает когтем по моей ноге.
– Нам действительно пора идти.
– Думаю, ты прав.
Теперь, когда моряк хотя бы частично пришел в сознание, он сможет сам найти дорогу домой. Если только… если только он не живет где-нибудь еще.
Мой желудок закручивается узлом. До сих пор я не позволяла себе задумываться об этом.
Я была сосредоточена на том, чтобы он выжил, а не на том, что будет после.
Итак, что бы на моем месте сделали мои братья?
После большинства спасительных операций выживших на досках перевозили во дворец Бершарбор. Редко кто был достаточно силен, чтобы передвигаться самостоятельно, когда совсем недавно чуть не утонул. Если такие находились, их все равно сопровождала армия отца. Позже выживших заключали под стражу до тех пор, пока не выяснялось, кто они и зачем пришли. Прежде чем определить наказание, отправить их домой или позволить свободно передвигаться по острову, следовало подтвердить их личности, мотивы и гражданство. С теми, кто пришел с недобрыми намерениями – браконьерами или глупыми людьми, пытающимися обманом попасть на остров, – отец был безжалостен, но со всеми остальными – добр и щедр.
Как подобная информация может мне помочь? Я не могу заключить этого мужчину в тюрьму и понятия не имею, как определить, откуда он. Даже не будь я в бегах, у меня нет на это законных полномочий.
Я бросаю взгляд на возвышающиеся камни, отмечающие невидимый барьер у меня за спиной. Он будто бы насмехается надо мной, неоспоримо заявляя, что я провела сквозь стену человека. Человека, у которого, возможно, не было никакого права сюда приплывать.
Я вздрагиваю. Нет, в этом еще следует убедиться. Он вполне может оказаться местным жителем. Кроме того, был ли у меня выбор? Я не могла позволить ему утонуть.
Ты не убийца, дитя мое.
Там, где раньше вера отца придавала мне сил, теперь, перед ужасным грузом возможностей, она делает меня слабой. Сжав руки в кулаки, я подхожу к мужчине и толкаю его в плечо ногой.
– Просыпайся. Откуда ты?
Он тихо стонет, но не открывает глаз. Подаксис смотрит на меня снизу вверх.
– Теперь я могу его ущипнуть?
Я перевожу взгляд с друга на мужчину и, скрестив руки на груди, говорю:
– Да.
С чрезмерным энтузиазмом Подаксис подбегает к лицу моряка и зажимает клешней мочку его уха.
Мужчина распахивает глаза и слабо вскрикивает. Его дыхание учащается и становится тяжелым. Посмотрев на меня, он хмурится, но, кажется, ему нелегко держать глаза открытыми. Прежде чем снова откинуться на спину, незнакомец бормочет что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы расслышать.
– Что он сказал? – спрашиваю я Подаксиса.
– Не знаю. Мне ущипнуть еще раз? Я могу выбрать более деликатное место.
– Нет, – отвечаю я со вздохом и присаживаюсь на корточки рядом с мужчиной, все же стараясь держать свое лицо вне зоны его досягаемости. Я трясу моряка за плечо, а затем несколько раз шлепаю его по щеке.
– Просыпайтесь, сэр. Вы находитесь на острове Фейривэй. Вы родом отсюда?
Мужчина слегка приподнимает веки и произносит еще больше неразборчивых слов.
– Я не слышу.
– Святой. Лазаро. – Каждое слово вырывается у него с хрипом, но на этот раз они ясны, как божий день.
– Вы принадлежите к церкви Святого Лазаро? – Узнав название человеческой религии, я содрогаюсь.
Это одна из многих религий на острове, но она обладает худшей репутацией. Двенадцать лет назад Церковь Святого Лазаро подняла восстание против фейри и организовала нападения на несколько королевств, расположенных на севере острова. Однако восстание продлилось недолго, сопротивление было подавлено. Тем не менее многие тогда погибли, и, несмотря на более чем десятилетний мир, трудно не ассоциировать данную церковь с насилием, которое она когда-то поддерживала. Еще труднее забыть их довольно оскорбительные учения. Приверженцы святого Лазаро утверждают, что фейри не люди, а потомки демонов. До чего же нелепо.
Я изучаю одежду мужчины, но не нахожу ничего, что указывало бы на принадлежность к братьям ненавидящей фейри церкви.
Моряк теперь уже увереннее повторяет эти два слова, а после добавляет:
– Святилище.
Я складываю эти три слова вместе: «Святилище Святого Лазаро». При чем здесь церковное святилище?
У меня перехватывает дыхание от внезапно обрушившейся на меня правды.
Он имеет в виду не святилище. Он просит религиозного убежища.
Я вскакиваю на ноги, мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Есть только одна причина, по которой человек стал бы искать убежища после кораблекрушения – если ему не следует быть здесь.
Глава VI
Раздумывая, что делать, я наблюдаю за человеком в течение нескольких молчаливых мгновений. Он снова потерял сознание. Я не могу утащить его обратно за стену, потому что это значит вернуть его в море. Даже во время отлива камни не гарантируют никакого убежища. Он точно утонет.
После всех усилий, которые я приложила, чтобы его спасти, есть ли у меня право оставить его на произвол судьбы?
Тошнота подступает к горлу. Я знаю, что не смогу этого сделать. Мне бы никогда не хватило на подобное сил. Но в то же время я не могу ему помочь. Я уже нарушила закон фейри, когда сопроводила его на берег.
Так что у меня остается три варианта.
Первый – сообщить о нем патрульным офицерам и, вероятно, впутать себя в преступление, которое только поможет королеве Нимуэ найти меня.
Второй – помочь ему найти убежище в церкви, что тоже может привести к суровому наказанию и полностью разрушить мое прикрытие.
Или третий – скрыться с места происшествия и предоставить мужчине шанс самому решать свою судьбу.
Для того чтобы принять решение, мне не требуется много времени. Существует только один выбор. Я сделала его, когда впервые приехала в Люменас. Я должна прятаться, а не изображать из себя героиню. Все это было огромной ошибкой.
Глубоко вздохнув, я поднимаю Подаксиса на руки и бегу.
