вырезал одну из сложных безделушек, которые помогают морякам проводить время. Корун расхаживал, как зверь в клетке, пытаясь подавить гнев. Даже Периас тревожился, он бродил по прихожей, все время минуя Коруна. Человек не мог сдержать улыбку. Ему почти нравился эриний, с его честной злобой, – после всех этих интриг людей и ксанти.
Только Хризея оставалась спокойной. Она, свернувшись, как большое животное, лежала на кровати, длинные шелковые волосы черной волной падали ей на плечи, на красных губах сдержанная улыбка. Так проходил день.
К вечеру они услышали шаги и увидели группу поднимающихся по рампе ксанти. Страшное зрелище, эти огромные золотые тела, неторопливо движущиеся под просторными мерцающими одеяниями. Это были воины, держащие в руках пики с наточенными остриями. Но к людям обратился, очевидно, придворный чиновник.
– Тцату, король моря Демонов, приветствует Шорзона из Ахеры, – прогудел его голос. – Сегодня вечером ты будешь пировать с повелителями ксанти.
– Для меня это большая честь, – поклонился колдун. – Женщина Хризея пойдет со мной, потому что она равна мне.
– Это разрешено, – серьезно сказал ксанти.
– А мы, я полагаю, будем ждать здесь, – сердито сказал Корун.
– Недолго, – мягко улыбнулась Хризея. – Думаю, после сегодняшнего вечера будет безопасно рассказать тебе все, что ты захочешь узнать.
Она надела облегающее платье для банкетов из шелка Хиунг-ну, принесенное с корабля; алый плащ поверх него был как языки пламени на ее обнаженных плечах, варварски массивных браслетах и ожерельях и единственном огненном рубине на горле. Жемчуга и серебро блестели, как капли росы, в ее черных, словно ночь, волосах. От ее красоты у Коруна перехватило горло. Он лишь с тоской мог смотреть, как она уходит вместе с Шорзоном и ксанти.
Она повернулась и помахала ему. Ее шепот обернулся вокруг его сердца.
– Спокойной ночи, любимый.
Когда они ушли – Периас пошел за ними, – Имазу печально взглянул на Коруна и сказал:
– Значит, теперь мы исключены из дела.
– Еще нет, – ответил конахурец, все еще слегка ошеломленный.
– О, да, о, да! Неужели ты думаешь, что нас, простых моряков, спросят, каково наше мнение? Нет, Корун, мы лишь фигуры на доске Шорзона. Мы свою роль сыграли, теперь он уберет нас назад в коробку.
– Хризея сказала…
Имазу печально покачал лысой головой в шрамах.
– Ты ведь не веришь словам черной колдуньи?
Корун наполовину извлек меч.
– Я сказал тебе, что не желаю ничего дурного слышать о Хризее, – напряженно сказал он.
– Как скажешь. Впрочем, это не имеет значения. Но будь честен, Корун. Ударь меня, если хочешь, сейчас это уже неважно, но постарайся подумать. Я знаю Хризею дольше тебя и не знаю никого, кто за ночь мог бы изменить свой характер.
– Она сказала…
– О, думаю, ты ей нравишься. Ты красивый и полезный домашний любимец, как этот ее эриний. Но то, что ей нужно, это нечто такое, за что она, не задумавшись, готова отдать весь мир.
Корун с несчастным видом расхаживал по комнате.
– Я не доверяю Шорзону, – признался он. – Если бы я поверил ему, был бы как безумный феракс. И все, что задумал Тцату, это зло. – Он взглянул на просторный вход на рампу. – Если бы я мог услышать, о чем они говорят!
– Как это возможно? Мы под стражей, ты знаешь.
– Это верно. Но…
Пораженный неожиданно пришедшей в голову мыслью, Корун подошел к окну. Дождь снаружи прекратился, но стена сплошного тумана и ночь мешали что-нибудь увидеть. Было очень жарко, и он услышал приглушенный гром в скрытом небе.
* * *
На стене росли вьюнки, толстые, как запястье человека. Широкие листья свисали на подоконник, влажные от дождя и тумана.
– Я помню план замка, – медленно сказал Корун. – Это лабиринт туннелей и коридоров, но я мог бы найти дорогу к залу пиров.
– Если тебя поймают, это смерть, – тревожно сказал Имазу.
Корун мрачно улыбнулся.
– Скорее все тут все смерть, – сказал он. – Думаю, я попытаюсь.
– Я не так проворен, как когда-то, но…
– Нет, нет, Имазу, ты должен ждать здесь. Если кто-нибудь придет посмотреть, возможно, он подумает, что мы оба здесь…
Корун сбросил тунику и сандалии, оставшись только в килте. Меч он повесил на спину, нож прицепил к поясу и повернулся к окну.
– Может быть, все неправильно, – сказал он. – Следовало бы верить Хризее… и я ей верю, Имазу, но ее легко одолеют. И все лучше, чем ждать здесь в ловушке.
– Да будут с тобой боги, – хрипло сказал Имазу. Он погрозил мозолистым кулаком. – В ад Шорзона! Я слишком долго был его рабом. Я с тобой, друг.
– Спасибо. – Корун выбрался из окна. – Удачи нам обоим – нам всем, Имазу.
Туман, словно капюшоном, накрыл ему глаза. Он едва видел призрачную стену, цепляясь пальцами рук и ног за вьюнок. Стоит поскользнуться, растению стоит порваться – и он превратится в красные лохмотья внизу во дворе.
Вниз, вниз и вниз… Ветки, закрытые листьями, скользят в руках. Мышцы начали болеть от напряжения. Несколько раз он начинал скользить и спасался, ухватившись за что-нибудь в последнее мгновение.
Что-то застонало в ночи, под усиливающимся грохотом грома.
Корун повис, вцепившись в стену, и посмотрел вниз. На мгновение ветер развел туман, в разрыве с высокого неба мелькнула молния. Внизу двор. Корун видел металлический блеск чешуи, между стенами расхаживали часовые.
Он медленно по выступающей стене башни пробирался к главной стене замка. Наклонно полз по ее поверхности, пока перед ним не появилось черное пятно. Еще одно окно. Он протиснулся внутрь, царапая о камень кожу.
Оказавшись внутри, он немного постоял, тяжело дыша, сжимая в руке рукоять обнаженного меча. Из комнаты ведет коридор, освещенный призрачными голубыми наростами грибов. Ксанти он не слышал и не видел, но что-то пробежало по полу и затерялось в темном углу, наблюдая за ним.
Босиком он бесшумно прошел по коридору. По всей его длине клубился и колебался тумане; Корун слышал, как каплет вода; однажды крик разорвал влажный воздух. Коруну казалось, что он помнит этот лабиринт и знает, где находится – налево…
В углу возникла огромная золотистая фигура. Прежде чем челюсти раскрылись для крика, меч Коруна описал яростную дугу, и голова ксанти соскочила с плеч.
На полпути вниз по рампе появилось отверстие в стене – вход в один из туннелей, которые проходят через стены всего здания. Корун свернул в темный влажный проход. Он должен открываться в другое большое помещение, а оттуда…
У входа в туманном голубом свете неподвижно сидела какая-то фигура. Корун про себя застонал. Значит, они и здесь поставили охрану. Надо возвращаться – нет!
