моей ладони и резко дёрнув на себя.
Аж вырвалось:
— Сука, чуть телефон из-за тебя не уронила!
Дамир замер, нахмурившись, будто это я сейчас в чем-то там виновата.
— Что!? — Попыталась возмутиться.
Он продолжает держать запястье. Пришлось повторить.
— Что тебе ещё нужно!?
— Первое: прошу, отмени такси и пойдем обратно.
Фыркнула, снова взглянув на экран. Он дождался, когда я вновь посмотрю на наши руки.
— Второе: я уверен, что ты можешь не материться больше. Я был бы тебе благодарен, если бы ты попробовала.
— Сдалась мне твоя благодарность… — но почему-то стало чуточку стыдно. Даже захотелось отвернуться и спрятаться.
Ладно, спокойно. Снова проверяю, назначена ли машина, сверяю карту, смотря на отсутствие свободных в этом районе, и отменяю заказ… пришло время сэкономить?
Рядом снова загорается зелёный, здесь, наверное, ходит какой-нибудь автобус в сторону Светиного дома, я могла бы даже найти в интернете нужный маршрут, но...
Вздыхаю, поворачиваюсь к Дамиру и без слов утягиваю его за собой в сторону его же автомобиля.
Доволен он, ну и ладно. Я творю какую-то дичь, сама не понимая себя. И черт с ним! Пусть думает всё, что душе угодно.
— Не торопись, малыш, хорошо?
Я пытаюсь идти быстрее, но тащить за собой медлительный шкаф особо не получается. Быстро выдыхаюсь, думая добираться максимально коротким маршрутом, но уже на первой развилке Дамир упрямится и отказывается следовать за мной.
— Мы вернёмся тем же путем, каким пришли, Нина.
У него ещё и условия есть!? Ненормальный… Предпринимаю очередную попытку, оборачиваюсь в сторону главной дороги, от которой мы только что ушли, опять вздыхаю и смотрю на черный экран смартфона…
Дамир прикусывает губу, пытаясь скрыть самодовольство. Потому приходится уточнить, чтобы не забывался:
— Даже не думай, что это всё что-то там значит и даёт тебе сто очков форы!
Кивает и следом утаскивает за руку туда, куда хочет сам.
И идти с ним так рядом, не торопясь, — это странно. Вообще странное чувство… мне кажется, я не умею никуда не спешить и не опаздывать, а сейчас мы просто коннектимся: держим друг друга, как какие-то школьники. Молча… и это какая-то ерунда, от которой меня заметно потряхивает.
Вообще терпеть не могу, когда кто-то подолгу касается, когда меня кто-то держит и сдерживает. Всегда хотелось вырваться. Сколько себя помню: объятия, любовь, ласка — отчаянно прошу и тут же отчаянно ненавижу. Интересно, почему так?
Не успеваю найти ответ, как Дамир решает достать меня окончательно, выбрав для этого проверенный метод:
— Я, наверное, тебя пугаю? — Спросил, смотря на цветущие кустарники во дворе какого-то старенького дома.
Не дождавшись ответа, повернулся ко мне, медленно продвигаясь к той кафешке.
— Ты заметила, я — посмотрел на мою кисть, сомкнутую в его ладони, — очень тактильный человек, и мне кажется, что ты тоже, только прячешь это.
Ха, в ясновидящие подался? Только же подумала, что терпеть не могу всякие там касания.
— Вообще мимо, — буркнула себе под нос, намереваясь дальше на него никак не реагировать.
И то ли он понял, что со мной не стоит вести диалогов, то ли просто наконец сдался, но весь оставшийся путь он прошёл молча, чему я даже немного признательна.
Ну, если не считать того, что он купил у какой-то бабушки контейнер с викторией и впихнул его мне в руки, опять же отказавшись это всё комментировать. Следом помог сесть в машину, в довесок выгрузив на меня ещё и этот букетище, про который я совершенно забыла. Быстро оказался рядом и всё также без слов выехал наконец отсюда. Опять скинула обувь, закинув ноги на сиденье — плевать, что он там думает об этом на самом деле.
Просто устала и хочу выспаться. А ещё вечером встреча с почти бывшими одногруппниками, и я очень надеюсь, что там будет Тимофей Анатольевич. Не хочу с ним расставаться, боюсь, что и правда больше никогда не увижу.
Что мне делать, чтобы этого не произошло? Что мне сделать, чтобы Дамир наконец переключился и исчез точно также внезапно, как и появился.
Как тебе понять, что в жизни правильно?
Нина
Света и Венера говорили, что я тот ещё ребёнок. Что это значит? Что это может значить? Мне почти двадцать один, принимаю ли я решения за свою жизнь? Не знаю. Получаю ли я всё, во что тыкну пальчиком? Не знаю. Хочу ли я быть ребёнком? Не знаю... но так, наверное, проще.
Почему-то это обидно звучит. Особенно в контексте разговора с сестрой, хоть она, как и Дамир, не имела ввиду ничего эдакого.
Снова не прощаюсь с ним, выхожу из его машины, не киваю бабушкам, что провожают меня тяжелым взглядом. Я та ещё шельма, да? Вышла из навороченной тачки, как я могу быть такой профурсеткой?
Что там сказал Дамир? Не материться? Отлично. Надо попробовать... может, в этом есть смысл? Нет, пусть лучше не лезет.
Открываю домофонную дверь, бреду до квартиры и перебираю сказанное двоюродной сестричкой, с которой почти год не общалась. Что тогда было? Весна? Осень? Лето? Чёрт знает... Помню точно, что сидела в её квартире, вырвавшись из дома Артёма... что я тогда ныла? Почему? А, точно, после первой с ним ночи, чёрт. Уже и забыла, как было потом мерзко...
— Чему ты удивляешься, Нина? Хватит реветь, — кажется, она тогда кинула в меня салфетки.
— Я не думала, что так получится.
Венера хмыкнула, да, точно... и села напротив в массивное кресло. Перекинула ногу на ногу, сказав то самое:
— Ясное дело, ты просто сама выбрала позицию быть маленькой девочкой. Хочешь, чтобы тебя защищали, — и что там ещё? — и за тебя всё решали.
Открываю квартиру, выдыхаю, прохожу внутрь, снимаю обувь и иду на кухню. Сажусь на стул, озираясь по этим четырём или пяти квадратным метрам. Что я тут забыла, правда? Какого черта я тут делаю, а? И за этот год ничего не изменилось? Но почему они все говорят, что это я... разве я хотела этого? Разве об этом я мечтала? А о чём я мечтала вообще? Черт, так и не разберешься.
Закрываю голову руками, закрывая глаза... Иногда мне просто хочется сдохнуть, но боюсь, что тогда меня тоже посчитают слабой. Вспоминаю про ягоды, убираю их в пустой холодильник. Нет, сегодня ничего не случилось... Какие у меня вообще причины думать об этом? Я
