Его взгляд сделался тревожнее, он явно стремился скорее вернуться на родину, увидеть своих родных, и явно переживал, что произошедшая битва могла бы стать последней для всего племени.
Время перед сном мы провели в молчании. Пурьгорь был мрачен и собран. Таким я его и застал при пробуждении, будто он совсем не спал. В прочих ночевках, его звериный слух сразу же обнаруживал дикого зверя или прочую опасность. Но он словно младенец засыпал спокойным сном, чтоб в мгновенье ока пробудиться при опасности. Теперь же он, похоже, не спал всю ночь. Видно было, что ему не терпелось отправиться в путь, но лишь понимая человеческие слабости он позволил мне поспать. Невольно шкала уважения к нему повысилась до максимального уровня.
Теперь уж я бежал из всех сил. Несколько дней изнуряющих тренировок заставили организм приноровится к новым реалиям и подключить резервы организма. Теперь три из четырех часов бега, перед остановкой на обед и ужин, я пробегал на своих ногах, и лишь падая бессильной куклой, меня подхватывала, казалось неистощимая энергия Пурьгоря, и несла дальше. Мы бежали четыре часа с утра, четыре после обеда, и еще четыре после ужина, чтобы потом уснуть уже в кромешной тьме.
Все тело ныло, хотелось спать, но все же, когда мы в очередной раз забились в огромное дупло дерева, под проливным дождем на ночлег, я задал давно мучавший меня вопрос:
– А как меня примут твои родственники, когда мы доберемся?
– Ты мой названный брат, я никогда не видел столь сильных духом мужчин, готовых умереть за незнакомых людей. Ты будешь славным воином нашего племени, – сказал он настолько возвышенно, что я прослезился малость.
– Спасибо брат, – и первый раз в этом мире я заснул, понимая, что у меня есть кто-то, готовый подставить мне спину в любых обстоятельствах.
На следующий день ближе к вечеру мы добрались до пределов пастбища клана Пурьгоря. Увидев картину сожженного немаленького поселения, он рухнул на колени, и я первый раз увидел на его жизнерадостном лице слезы. Его сотрясали конвульсии ярости и отчаянья.
Я подошел к нему, убежавшему далеко вперед, и похлопал его по плечу. Он, думая что я его поддерживаю, сокрушенно сказал:
– Это место, где я родился и жил. Все мои родственники, отец, мать братья и сестры погибли.
– Брат, все не так печально, посмотри на это.
На земле возле хижин лежали ни в чем не примечательные деревяшки, но, как только я их увидел, сразу понял, что положили их здесь не просто так. На одной из них была надпись "мы", у другого дома "стойбище", у третьего, "река", у четвертого "Омниса", у пятого, "юг", и так далее. Пурьгорь, ничего не поняв, сказал:
– Детские игрушки, я также рисовал в детстве, – его заикающийся от горечи голос все же подавал надежу.
– Это указание выживших. Смотри, хижины обгорели, а табличек, вообще не коснулся огонь. Значит, кто-то решил показать, где они находятся, при том так, чтоб поняли только члены племени. Их принесли уже после пожара.
– Омниса, да я знаю что это! – в голосе Пурьгоря заискрилась надежда. Он рванулся искать таблички. Нет он их не трогал, ведь не только для него одного они были оставлены, но в итоге мы составили странный набор слов: мы, стойбище, река, омниса, юг, поляна, зог, гора, олений тракт, болото, крыжма, пещера, лодка.
Пурьгорь задумался, мешать ему теперь, а тем более давать советы не зная географии, я не решился, надеясь что он сопоставит неизвестные мне топонимы. Но результата не было, напряженная мысленная работа гиганта не увенчалась успехом.
– Можно тебе помочь?
– Брат, конечно, я вообще не могу понять что за перечисление мест.
– Здесь мы видим имена собственные и имена нарицательные.
– Ты говоришь заклинания?
– Нет, – я улыбнулся его чувству юмора, – Что такое Омниса? Что такое Зог? Что такое Олений тракт? Что такое крыжма? Вот с чем надо разобраться сперва. И что за чем находится. Так мы составим маршрут, по которому сможем добраться до твоего племени.
Головоломки для этих диких мест были непривычной стихией, но какой-то умник все же догадался, зашифровать местонахождение племени. Хошбаны с их крайне скудным интеллектом, практически гарантированно не смогут найти лагерь Карогов.
–Да, – на лице Пурьгоря засветилась надежда. – Побежали быстрее, я понял где они.
Забежав в одну из хижин, как оказалось принадлежащую его семье, он достал из подземного тайника большой лук, средних размеров обоюдоострый крепкий меч, и длинную алебарду. Посмотрев на меня, он кинул последний предмет мне.
– Лови. Умеешь обращаться?
– Видел в кино.
– Где? – его лицо исказило вопросительное выражение.
– Ну это… город такой в моей стране.
Мы побежали вдоль небольшой речушки, располагавшейся с небольшим поселением Карогов. Местность здесь представляла собой сочетание открытых пространств, хвойного леса и скалистых выходов, порой превращавшихся в отвесные утесы. В них можно было разглядеть пещеры, как рукотворные, так и созданные самой природой.
Стараясь бежать под защитой леса, мы все же иногда пересекали обширные луга и поляны. Как я узнал из рассказов спутника, его жестокий мир был полон хищных тварей, которые в своих гастрономических предпочтениях первое место отдавали человечине. Поэтому практически все жители северных территорий были настолько сильны и выносливы. Пасли стада бизонов и яков в сопровождении группы вооруженных мужчин.
Как оказалось, бежали они вдоль реки Крыжмы, далее нужно было свернуть на священную поляну Зог, затем по Оленьему тракту добраться до болота. Перейдя его мы увидели массивную гору, которую называли Омниса. Там в одной из пещер протекал горный ручей, и на лодке нужно было спуститься по нему на юг. Там бы мы увидели их стойбище.
Потратив три дня, и преодолев около ста километров мы увидели широкую поляну на берегу горного ручья.
– Пурьгорь! – разнеслось где-то над головой, с кроны расположенной над гладью воды дерева.
– Антонир! – узнав кричавшего, мой названый брат превратился в буйно помешанного. Антонир, как оказалось брат Пурьгоря, прыгнул в воду и подплыл к лодке. Мне казалось они скорее пытаются задушить друг друга, чем обняться. Антонир был менее высоким, и не таким коренастым как Пурьгорь. К тому же, его волосы лишь слегка рыжими – более выделялся русый цвет. Но в целом было заметна схожесть этих двух мужчин.
Когда мы вылезли на берег к Пурьгорю подбежала целая толпа мужчин и женщин. Он был сыном главы клана, лучшим охотником и бойцом. Его все просто обожали. Из хижины степенной походкой подошел крепко сбитый, но прихрамывающий пожилой человек. Это было отец Антонира и Пурьгоря Зарун. Скупые на слезы и эмоции мужчины радость от встречи всегда выражают через силу объятий.
Наконец, через некоторое время, когда первая волна счастья спала, в клане обратили внимание и на меня.
