и гладким.
— Вот бы Андерсен обалдел, оказавшись здесь, сразу бы помчался искать снежную красотку… Прикинь, если он на самом деле проходил через ад, и именно отсюда и спёр идею? — Падаль болтал слишком уж оживлённо.
— Помолчи, — мысленно приказала девушка.
Ей было совсем не до разговоров, Ангелине казалось, что сейчас одно неверное движение может разрушить всю её жизнь. На идущей впереди женщине было короткое открытое платье, сплетённое из тонких золотых цепочек, такие же цепочки были вплетены в её ярко-рыжие волосы.
— Ничего такие ноги у неё, а? — заметил Падаль.
— Прислуга здесь не ходит. Для них есть отдельные коридоры?
— Я не в курсе.
— Если мы пройдём чрез бальный зал — там точно должны быть какие-то ещё выходы…
— А ещё танцы в самом разгаре, судя по музыке…
Двери перед рыжей гостьей раскрылись сами собой: просторный зал освещался красными летучими огоньками, и был заполнен резкой, отрывистой музыкой, в которой классика соединялась с первобытными диким ритмами. По блестящему полу стучали каблуки, копыта и когти, в танце мелькали подолы, шлейфы и хвосты. У дальней от дверей стены на платформе из двух ярусов стоял массивный трон, в котором расслабленно сидел хозяин замка. Лицо Люцифера было ангельски прекрасным, кожа выглядела гладкой и нежной, мягкий золотистые волосы локонам спадали на плечи, большие лазурные глаза обрамляли пушистые чёрные ресницы, но взгляд был невыносимо пугающим и тяжёлым, словно острый тесак. Тело адского владыки скрывала длинная бордовая мантия, из-под которой виднелись мохнатые козлиные ноги. На одном из широких подлокотников сидела черноволосая красотка в лифе и юбке из шкуры гиены. Ангелина замерла, как только за ней закрылись двери, от ужаса ноги стали ватными — Люцифер смотрел прямо на неё.
— Он видит…
— Не видит он нихрена, — успокоил её Падаль. — Каждому тут кажется, что он смотрит на него. Это как фокус со взглядом Моны Лизы. Лучше побеспокойся о том, как будешь проходить мимо всех этих пляшущих придурков…
— Думаешь, выход для прислуги за троном?
— Я ничего не думаю, это ты тут всезнающая командующая. И лучше тебе поторопиться, пока не началось застолье…
Затаив дыхание и прижимаясь к стене, Англина сделал несколько шагов от двери, стараясь разглядеть — есть ли проход за спинкой трона, но тут прямо перед ней остановился один из гостей в средневековом наряде и неторопливо закурил трубку, наблюдая за танцами остальных.
— Думала, всё будет так просто? — Падаль усмехнулся. — Кажется, он не торопится никуда сваливать… Смотри-ка, ты, кажется, не ошиблась.
Ангелина успела заметить, как из-за трона вышла невысокая девушка в коротком чёрном платье и с убранными под белый чепец волосами, ноги её покрывала змеиная кожа, она что-то шепнула Люциферу и вновь скрылась, после того, как тот кивнул.
— Видела змееногую? Ламия зовут — когда была жива её прокляли, заставили убить собственных детей…
— Я же попросила заткнуться, — напряженно нахмурившись, Ангелина обдумывала, как бы обойти неожиданно возникшую преграду, чтобы не задеть никого из танцующих, которые двигались совершенно хаотично.
— Я просто нервничаю…
Собравшись с духом, девушка отошла от стены и шагнула вперёд, но в этот же момент курящий, видимо, решил вернуться к веселью, и Ангелине пришлось, чтобы не столкнуться, шарахнуться от него в сторону танцующих. Сердце рухнуло куда-то вниз, когда плеча коснулся чей-то широкий воротник, а прямо перед лицом мелькнул покрытый перьями профиль. Рефлекторно девушка отшатнулась от кружащейся пары, чуть не наступив на ногу какому-то рогатому.
— Вправо! — грохнул голос в голове. — Надо вперёд пробиваться! Теперь влево!
Девушка едва успевала уворачиваться от пляшущей нечисти, и каждую секунду ей казалось, что Люцифер смотрит, следит взглядом. Внезапно её задела плечом та самая рыжая в платье из цепочек, резко остановилась и обернулась, взглянув сквозь Ангелину, которая на секунду остолбенела от ужаса. Тут же с рыжей столкнулась покрытая чешуёй особа, а не неё, в свою очередь, наткнулся мужчина с трубкой — все трое принялись громко возмущаться. И, воспользовавшись образовавшейся заворушкой и временной остановкой танца, Ангелина прошмыгнула мимо. Когда она была совсем близко к трону, Люцифер вдруг усмехнулся, и от этой улыбки внутри у Ангелины всё похолодело.
— Не видит он тебя! — прикрикнул Падаль. — Шевелись!
Пересилив себя, девушка свернула за спинку трона, тихо открыв дверь, прошла в узкий коридор и, задвинув засов, выдохнула — только сейчас она поняла, что за последнюю минуту от напряжения прокусила нижнюю губу.
— Вот чёрт, ещё бы один косяк и нас бы точно спалили! — Падальщик нервно рассмеялся.
Коридор шёл прямо, затем раздваивался.
— Судя по запаху, кухня справа…
— Ты думаешь, Сашина душа там? — не поняла Ангелина.
— А где, по-твоему, хранится еда, дурёха?
Из кухни в коридор вышла та самая Ламия, которая подходила к Люциферу, Ангелина прижалась к стене, пропуская её, и прошмыгнула в душное, переполненное запахами помещение. В клубах дыма от жаровен и кастрюль сновали человекоподобные существа с четырьмя руками, которые при необходимости вытягивались и неестественно гнулись.
— Это прунты, — осведомил спутницу Падаль. — А вон тот жирдяй — груфей, он тут типа шеф-повар и дегустатор…
Груфей выглядел, мягко говоря, неприятно — жирное, расплывшееся по креслу тело, щёки свисали до самых плеч, среди складок на лице едва виднелись крохотные глаза, зато сильно выделялся длинный, широкий нос с огромными ноздрями, красная яма рта до конца не закрывалась, туша тяжело дышала.
— Думаешь, Саша здесь? Или уже в столовой?
— Ага, сервированная с мышиными тушками и ведьминой травой…
Осматриваясь, Ангелина осторожно пошла через кухню, то и дело останавливаясь или отступая, чтобы пропустить прунтов, которые, странно похрюкивая, часто побегали к груфею, давая ему что-то понюхать или попробовать, жирная туша хрипела что-то невнятное, подобный, только более громкий хрип груфей издал, когда Ангелина оказалась наиболее близко к нему. Усиленно втягивая ноздрями воздух, жирдяй подался в сторону девушки и протянул к ней свои — похожие на куски теста руки, тут же все прунты обернулись на него.
— Бежим, — подсказал Падаль.
И Ангелина, бросилась вперёд, с силой оттолкнув двух, загораживающих дорогу, прунтов, выбежав в столовую, захлопнула дверь и задвинула тяжёлый шпингалет.
— Можешь начинать хлопать в ладоши, мамочка…
Когда девушка обернулась, Падаль стоял у одного из столов, во главе которого — судя по позолоченному рогатому креслу — было место Люцифера. Ногтями мужчина постучал по круглой рубиновой чаше, и у Ангелины перехватило дыхание, когда она, подойдя ближе, увидела на дне свернувшуюся клубочком Сашу — полупрозрачную и невесомую. Девушку накрыло волной чувств — ликование, умиление, жалость, страх — всё смешалось и хлынуло слезами из глаз. Держась руками за края чаши и
