Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
в народном хозяйстве. А перед этим еще из комсомола выгоним за недостойное поведение на кадровой комиссии, вот товарищи — замполит трагически обвел всех скорбным взглядом: — все подпишутся.
Товарищи закивали, осуждающе глядя на меня.
— Осмелюсь доложить, товарищ подполковник — изобразил я бравого солдата Швейка: — меня нельзя ни уволить, ни наказывать.
— Это с чего такое послабление тебе, Громов?
— В соответствии с указаниями министерства, молодого сотрудника в течении полугода после приема на службу нельзя ни уволить, ни наказать, в противном случае вас в первую очередь накажут, товарищ подполковник, ведь ваша подпись под всеми моими документами главная. И обследование семьи, и отсутствие компрометирующих материалов и все характеристик по месту жительства. Поэтому, до сентября меня трогать нельзя.
— Слушай, умник, ты же вроде учишься где-то. Давай я в твой институт позвоню, и тебе сессию завалят.
— Никак нет, товарищ заместитель начальника, меня из института даже по вашей просьбе выгнать не смогут. Я из армии поздно пришел, поэтому в академическом отпуске числюсь, в связи с призывом в Советскую Армию.
— Бля, Сергей Геннадьевич, убери его от меня, чтобы я его до сентября не видел, а осенью мы еще о твоем бойце поговорим!
Ротный потащил меня к выходу, но я уперся:
— Товарищ подполковник, разъясните, единственный вопрос. Я вас правильно понял, сколько рапортов или других бумаг я лично на раскрытие подам, столько премий и дадут?
— Да что ты с ним будешь делать. Правильно ты все понял, иди отсюда!
В коридоре ротный, сохраняя на лице обычное невозмутимое выражение, удивленно спросил:
— Ты что творишь? Ты зачем замполита довел, ты знаешь, какие у него связи? В сентябре вылетишь со службы и привет.
— Да достал он меня. Я к нему за помощью подошел, рапорт принес, так и так, старуха сумасшедшая, под дверью с топором стояла, когда я мимо по коридору проходил, просто я быстро шел она выскочить за мной не успела. Попросил в больничку позвонить, на Николаевской, чтобы психиатр с санитарами к ней подъехали, поговорили, диагноз подтвердили, может с собой бы забрали. Ему же позвонить вообще без проблем. А он поржал и рапорт в корзинку выбросил. Вот и вся политработа. А мне сейчас реально что делать? Я чувствую, или я бабку, или бабка меня.
— Ну подошел бы ко мне, я бы с тобой к М. сходил, я же с ней разговаривал, она натурально больная. А сейчас кроме бабки, тебя и замполит ненавидит. Ты думаешь, что он сегодняшнее заседание забудет?
— Товарищ капитан, ничего он мне не сделает, его раньше с повышением отсюда заберут.
— Тем более, думаешь он сверху на тебя не нагадит? Еще проще это будет сделать. А ты, кстати, откуда про повышение знаешь?
— Не знаю, где-то слышал.
— Понятно. Ладно, иди, на развод не опаздывай.
И я пошел. На замполита мне было фиолетово. Я помню, что он стал первым высокопоставленным милицейским руководителем, которого арестовали за взятку в собственном кабинете практически у меня на глазах, и дали ему в итоге лет пять. А прискорбный факт ареста был в какой-то чудесный солнечный день, это я помнил четко. Поэтому сентября я ждал без особого трепета.
— Разрешите?
В кабинете уголовного розыска парнишка, моих лет, быстро перевернул лист бумаги на рабочем столе чистой стороной вверх и недоумённо уставился на меня. Я шагнул к столу и положил перед ним рапорт:
— Вот.
Парень притянул рапорт к себе и начал вслух читать:
— Докладываю, что по имеющейся информации Сапожников Николай и Рыжов Игорь по кличке Рыжий, в группе в составе шести— семи человек, своих ровесников, совершают грабежи в районе улиц Диктатуры и Мёртвого чекиста… Это что?
— Там же написано — рапорт, вон виза моего командира и начальника райотдела — уголовному розыску — отработать.
— Угум — парень перевернул рапорт и на обратной стороне написал:
— Справка. В районе указанных улиц грабежей, совершенных указанным способом не зарегистрировано. Оперуполномоченный отделения уголовного розыска лейтенант такой-то- поставил дату и расписался.
— Все, иди.
— То есть, уже отработали?
— Ну ты же читать умеешь! Видишь, по-русски на писано — не зарегистрировано.
— Понятно.
— Слушай… рядовой, ты, сколько работаешь в милиции?
— Два месяца.
— Что? И уже рапорта с оперативной информацией строчишь? Иди, года два-три поработай, а потом будешь такие бумаги писать. Или сам задержи грабителей и коли их на все грабежи района, а сюда с такой фигней не ходи, тоже мне, оперативная информация.
— Я понял вас, всего хорошего.
Эта смена далась мне нелегко. Местная шушера, сидя в фойе общежития, в открытую не хамила, но периодически ржала, как кони, чуть ли не тыкая в меня пальцем.
— Что это они? — Дима был в полном охранении, казалось, что мы не наводили тут порядок на протяжении целого месяца, а пришли в первый раз, да еще и в обгаженных штанах.
— Да, понимаешь, Дим, тут у меня вчера случилась маленькая неприятность.
Выслушав меня, мой напарник решительно встал во весь свой не маленький рост: — Пойдем, парочку в отдел доставим, они угомоняться.
— Дима, сядь. Их через пол часа отпустят, этим мы проблему не решим. Потом ты заметил, девчонки наши в фойе не спустились. Значит, им уже сказали, что я сыкло, и жулики меня по району гоняли, а то и еще что хуже приплели. Нас то не тронут, только ржать в спину будут, а на них отыграются.
Дима вновь вскочил, сжав пудовые кулачища.
— Дима, сядь, я завтра все решу.
— От меня что надо?
— Завтра все расскажу.
Глава 12
Узник совести
Следующая смена была повторением предыдущей, смешки в спину, приглушенный мат, другие легкие провокации. С девяти вечера мы, морально сломленные, как казалось нашим весёлым оппонентам, возле общежития не появлялись, с позором оставив поле боя за ликующим противником. Окончательно добить нас должна была надпись розовым мелом на ржавой двери ближайшего овощехранилища «Рыжий, мы отомстим».
В двадцать три часа ноль пять минут, после того, как суровая вахтерша выгнала всех озабоченных кавалеров из фойе девичьей обители и, тщательно, заперла дверь на засов, Сапог привычно подергал связанные узлами простыни, намереваясь проделать свой традиционный путь до постели постоянной подруги — Галки Липатовой, чья девичья обитель была аккурат на втором этаже. В это время, на голову ему, кто-то накинул вонючий матерчатый мешок, а когда парень попытался сорвать эту дрянь с головы, и примерно наказать тупого шутника, расслабляющий удар в солнечное сплетение заставили его согнуться. Очень занятый бессильной попыткой вздохнуть, на завернутую
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
